стальным изогнутым наконечником длиной в девять дюймов; сбоку у него висели два меча. Он гордо восседал на вороном коне, сопровождаемый отрядом воинов-монахов.
Йоши был в отличном настроении. Мысль о том, что ему предстоит встретиться лицом к лицу с Чикарой, что силы неравные, не внушала ему страха, а наоборот, вызывала радость. Он хотел поговорить с Айтакой, но понял, что Айтака предпочитает молчать. Йоши приписывал молчаливость Айтаки усталости и, пришпорив лошадь, выехал немного вперед, обозревая окрестности, любуясь зеленью и вдыхая живительный воздух.
Когда они добрались до подножия первой горной цепи, Айтака подъехал к нему.
— Извини, Йоши. Я задумался.
Три птицы бесцельно кружили над ними в потоках теплого воздуха, поднимавшихся от горы. Кленовые листья устилали землю, и копыта лошадей ступали по сочным красным ягодам.
— Ничего, друг. День сегодня прекрасный, и я любовался пейзажем и думал о нашей задаче.
— Йоши, еще до этого неприятного дела, я решил поехать к тебе в Сарашину.
Голова Айтаки устало покачивалась вниз и вверх соответственно ходу лошади; на лбу выступила испарина. Усталость, вызванная поездкой в Сарашину, теперь сказалась; силы были на исходе, и он говорил с трудом, произнося отдельные слова и выражая не связанные между собой мысли.
— Я знаю, ты не хочешь присоединиться к нашей борьбе с Тайра. Наступает время, когда тебе придется сделать выбор. Популярность Кийомори сейчас очень низка. Он болен, и его положение пошатнулось. Ты знаешь, что император-отшельник заставил его принять кое-кого из нас в Имперский Совет. Теперь он изменил курс. По указанию Кийомори Чикара убил двух наших членов Совета. Он наносит им оскорбления. Когда они отвечают ему соответствующим образом, он вызывает их на поединок. Наши люди — не военные, они политики. Если бы мы смогли уговорить тебя присоединиться к нам, советники Чикары должны были бы прекратить свою тактику убийств. Йоши, ты очень нужен нашей стороне.
В словах Айтаки сквозила глубокая убежденность. Однако Йоши находил его просьбу неразумной. Он ответил:
— Извини, Айтака, моя главная обязанность — это академия. Хотя я вам сочувствую, политика меня не интересует. Когда ты мне говоришь, что в центре этих дел Чикара, это мне не все равно; но у меня нет склонности посвятить свою жизнь политике. Да и кроме того, — продолжал он, — я не был бы принят в Совете. У меня не было бы законных возможностей помочь тебе.
Айтака поерзал в седле. Он помолчал немного, потом заговорил быстро, настойчиво:
— Я должен сознаться: с помощью Йоримасы я начал хлопоты по назначению тебя в Совет.
— Невозможно! — убежденно сказал Йоши.
Они ехали молча, тишина нарушалась только стуком копыт и позвякиванием оружия и брони. Голова Айтаки устало покачивалась. Измученные глаза смотрели на дорогу.
Монах-воин Мейшу подъехал к Йоши.
— Скоро перекресток, — сказал он, — здесь гонец покинет нас. Это последний поворот перед Миидерой.
Переезд был долгим и трудным. Йоши подумал, что во времена его юности эта дорога заняла бы три недели в повозке, запряженной волом. Он повернулся к Айтаке:
— Сейчас, у этого перекрестка, мы расстанемся. — Йоши говорил холодным тоном. Он был раздосадован тем, что Айтака посмел действовать без его согласия, и зол на себя за отказ. Он был поставлен в ложное положение, дела Тайра его не касались.
Айтака безразлично кивнул.
— Спасибо тебе за то, что ты делаешь, — сказал он. Пожалуйста, помоги принцу и будь осторожен; если все будет хорошо, я все-таки надеюсь увидеть тебя в Фукухаре… если будет не слишком поздно…
— Слишком поздно? Слишком поздно для чего? — спросил Йоши, почувствовав внезапную тревогу. В лице Айтаки читалось отчаяние.
— У тебя достаточно забот, тебе надо думать о Йоримасе и о принце. Я не хочу нагружать тебя еще лишними заботами… — Айтака отвернулся.
— Чепуха. Говори, пока мы еще не расстались.
— Если ты потерпишь неудачу, это не будет иметь значения… — Айтака замолчал.
— Я не понимаю.
— О Йоши, — сказал Айтака, безнадежно вздохнув, — я ближайший на очереди под меч Чикары. Хотя он мой зять и Нами старалась защитить меня, он твердо решил убрать меня из Совета. Он каждый день оскорбляет меня. Сколько еще можно подставлять вторую щеку и не обращать внимания на его оскорбления? Сколько времени я смогу мириться с этим унижением? — Айтака помолчал. — Ты понимаешь, мое положение безнадежно. Даже если бы ты завтра присоединился к нам, ты, вероятно, все разно уже опоздал бы. — Он поднял руку, чтобы Йоши не перебивал его. — Из-за меня ты подвергаешь опасности свою жизнь ради Минамото. Я не могу просить тебя о большем. Забудь то, что я сказал. Я должен сам справляться со своими трудностями.
Йоши ехал, безразличный к красоте пейзажа. Приближался час собаки — восемь часов, и заходящее солнце отражалось в виде золотых полос на синей поверхности озера Бива. Кусты с алыми цветами расстилались далеко внизу, как темный ковер перед высокими воротами Миидеры и изогнутым мостиком. Башни монастыря поднимались зубчатыми рядами в лазурное небо. На территории храма монахи ходили и собирались группами, подобно черным воронам, не замечая приближающихся воинов.
Мейшу ехал рядом с Йоши. Время от времени он бросал взгляд на своего сэнсэя, не понимая, что случилось, почему тот так глубоко задумался.
Йоши мыслью и сердцем был с Айтакой. Когда-то он просил Айтаку обратиться к нему за помощью в случае нужды. Сейчас он был нужен Айтаке и не мог отказать. Он не мог допустить, чтобы еще один член его семьи — и к тому же один из немногих друзей Йоши — был погублен преследующим его роком. Чем дольше он жил, тем сильнее проявлялась его постоянная, нерасторжимая связь с Чикарой. Ему все время приходилось плясать под дудку Чикары. Чикара, Чикара! Это имя постоянно повторялось у него в уме. Вечно он скрывался и прятался от Чикары. После смерти Генкая он два раза устраивал жизнь по-новому, и каждый раз преследующий его рок заставлял его обращаться в бегство.
Больше так не будет! Не будет он больше скрываться! Он обещал Айтаке, что примет пост члена Совета. Когда они расставались на перекрестке, он сомневался, недовольный навязанным ему решением. Теперь он был уверен, что это правильный выбор. Если ему удастся передать Мочихито в Нару, он станет членом Совета, и то, что предсказал Ичикава, исполнится. Он встретит Чикару лицом к лицу…
Его мысли были прерваны голосом стража.
— Мы прибыли, — сказал Мейшу.
ГЛАВА 48
— Сегодня вечером! Мы должны уйти сегодня вечером, — настойчиво повторял худощавый старик.
— Мои люди устали. Им нужно отдохнуть и покормить лошадей. Нам придется сдержать наше нетерпение; мы большего добьемся, если будем действовать осмотрительно, — сказал Йоши.
— С каждым часом враг приближается. Однако вы правы. Я подчиняюсь вашему мудрому решению и приветствую ваше участие в нашем деле. — Йоримаса кивнул в знак одобрения. — Мы уедем до полуночи. Когда колокола прозвонят в полночь, мы будем в лесу, по пути к Наре.
— Согласен, Йоримаса.
Йоши распорядился, чтобы лошадей привязали и накормили; затем он велел своим людям отдохнуть. Потом он вернулся к Йоримасе и его сыновьям, плотному Накатсуне и гибкому Канетсуне.
— Вы племянник Тадамори-но-Фумио? — спросил старик. Йоши поклонился в знак подтверждения, и старик продолжал: — Почему вы встали на нашу сторону в этом безнадежном предприятии?
