друга.

Первым опустил голову Кравцов. Несколько мгновений он смотрел себе под ноги, точно разглядывая что-то в густой траве, потом повернулся к Анатолию и сказал:

– Отойди в сторону, Толя. И ты, Вера, тоже. Нам надо с Жогиным немного поговорить.

Анатолий хотел было возразить, сказать, что для разговоров нет времени, и в конце концов, если у него, Кравцова, есть с этим Жогиным какие-то дела, то пусть ими и занимается, а они с Верой пойдут, пусть только Жогин укажет дорогу…

Но в это время он встретился взглядом с Кравцовым и увидел, скорее почувствовал, в выражении его лица, глаз что-то такое, что заставило его молча подчиниться.

Он и Вера сделали несколько шагов в сторону рощицы.

– Что все это значит? – тихо, но встревоженно спросила Вера.

– А черт его знает, – как можно беспечнее ответил Анатолий, – бред какой-то! Словом, мы ждем пять минут, не больше, и пойдем сами. В конце концов, теперь этого Кравцова есть кому проводить. А мы и без него дорогу найдем. Ты слышала, что он сказал? Отсюда до деревни полкилометра, не больше.

Вера молчала. По небу плыли черные, с чуть подсвеченными краями облака. Ветер прижимал к земле высокую траву. Шумели деревья. Где-то над ними пронзительно кричала птица.

– Как ты думаешь, о чем они там беседуют? – спросила Вера, стараясь, как и Анатолий, говорить бодро и беспечно. Но у нее это не получалось.

– Понятия не имею, – пожимая плечами, ответил Анатолий. – Странный какой-то этот… Жогин. И говорит как-то… по-епиходовски… Ну… – Он посмотрел на часы. – Все. Сейчас я им скажу.

Но в это время Жогин повернулся и пошел в сторону. А Кравцов остался стоять, ссутулившись и по-прежнему двумя руками опираясь на палку.

Анатолий и Вера подбежали к нему.

– Ну? – спросил Анатолий. – Кончили свое производственное совещание? Можем мы наконец идти?

– Придется еще немного подождать, – ответил, не меняя позы, Кравцов, казалось думая о чем-то другом, – сейчас подводу пришлют.

– Но на кой нам черт подвода, если мы рядом с деревней? – воскликнул Анатолий.

Вера укоризненно посмотрела на него.

Кравцов неожиданно выпрямился, посмотрел в упор на Анатолия и властно сказал:

– Пойдемте, ребята, обратно в лес.

Не дожидаясь ответа и без посторонней помощи, Кравцов первым заковылял к лесу.

– Что это еще за глупости такие! – раздраженно сказал Анатолий. Он не двинулся с места и держал за руку Веру.

– Ребята, идите за мной, – все так же настойчиво, но не оборачиваясь, произнес Кравцов.

– Толя, пойдем за ним, – тихо сказала Вера, делая робкий шаг вслед за Кравцовым.

– Скоро, наконец, кончится эта детективная история? – воскликнул Анатолий. – Я никуда не пойду, пока мне не объяснят…

Кравцов на мгновение остановился, обернулся и сказал:

– Иди за мной, Анатолий, сейчас я тебе все объясню.

Они пошли за ним. Едва углубившись в рощу, Кравцов остановился и, прислонившись спиной к дереву, знаком подозвал к себе Анатолия.

– Мне надо с тобой поговорить, Толя, – сказал он негромко и повторил: – С тобой. А Вера пусть немножко погуляет.

И, не дожидаясь ответа Анатолия, произнес уже чуть громче, обращаясь к Вере:

– Вы не сердитесь. Просто у нас мужской разговор.

Анатолий приблизился к Кравцову, глядя на него с нескрываемой неприязнью.

Кравцов подождал, пока тот подойдет к нему почти вплотную, и тихо сказал:

– Здесь немцы, Толя.

В первую минуту Анатолий не понял смысла этих слов. Потом ему показалось, что Кравцов шутит, издевается над ним. Он уже хотел назвать Кравцова трусом и паникером, но, увидев выражение его глаз, осекся.

Кравцов смотрел на него пристально, даже сурово. Теперь перед Анатолием стоял как бы другой человек, разительно непохожий на того, что совсем недавно лежал на траве и с хитренькой улыбкой рассказывал свои анекдотцы.

Анатолий почувствовал дрожь в коленях.

– Вы… это серьезно? – невольно переходя на шепот, спросил он.

Кравцов молчал.

– Но откуда тут могут быть немцы? – продолжал спрашивать Анатолий с тайной надеждой, что он что-то не понял, придал не то значение словам Кравцова и сейчас все разъяснится. – Ведь мы находимся почти под Ленинградом, так? Я же только вчера слушал радио, бои идут еще под Таллином…

– Не знаю, говорят, что они где-то поблизости, – нетерпеливо прервал его Кравцов. – В самих Клепиках немцев нет, и мы сейчас направимся туда – Жогин приедет на подводе. Но Сенцы – деревню в пяти километрах от Клепиков – они захватили этой ночью…

– Ну как, кончили ваш разговор? – издалека крикнула Вера.

– П-подожди! – чуть запинаясь и не оборачиваясь в ее сторону, бросил Анатолий.

– Так вот, Толя, теперь слушай меня внимательно, – сказал Кравцов, и в голосе его прозвучали добрые, даже задушевные нотки, – я могу доверять тебе?

Анатолий растерянно мигал глазами. Сердце его билось учащенно. Он все еще не отдавал себе отчета в том, что только что услышал, но уже верил, понимал, что на них надвинулась новая, еще более страшная беда.

Кравцов неожиданно положил руку на плечо Анатолия и притянул его к себе.

– Так вот, я тебе доверяю, – сказал он, почти касаясь своим лицом лица Анатолия, – я понял, что тебе можно верить, еще тогда, когда ты честил меня за ту историю… с самолетом. Я всю эту чепуху придумал. Так вот, слушай. Возможно, что нам придется добираться до Ленинграда врозь. Может быть, ты окажешься там раньше меня. В этом случае ты в первый же день, в первый же час по прибытии в город пойдешь на Литейный. В Большой дом. Понял? В Бюро пропусков снимешь трубку и скажешь, чтобы соединили с майором Туликовым. Запомнил? Ту-ли-ков. Скажешь, что от Кравцова. Он тебе закажет пропуск. Когда увидишь Туликова, передашь: «Товары завезены, магазин откроется в положенный час». Понял? Повтори!

– …Магазин откроется в положенный час… – механически повторил, едва шевеля пересохшими губами, Анатолий.

– Неверно! – неожиданно зло сказал Кравцов и больно сжал плечи Анатолия. – Ты пропустил, что «товары завезены».

– Нет, нет, я помню!

– Хорошо. Молодец, – с явным облегчением произнес Кравцов, опуская руки, – но это еще не все. Как твоя фамилия?

– Валицкий.

– Кто отец?

– Архитектор. Работает в архитектурном управлении Ленсовета.

– Не годится. Твоя фамилия… Авилов. Запомнил? Повтори!

– Авилов.

– Хорошо. Твой отец умер. В восемнадцатом году. Он был офицером. Тебе известно, что его расстреляла Чека. Понял?

– Что вы такое говорите? – негодующе воскликнул Анатолий.

– Твой отец – Авилов, бывший офицер, участвовал в заговоре, расстрелян в восемнадцатом, – не обращая внимания на возмущение Анатолия, медленно повторил Кравцов. – Ты воспитывался в детском доме. Ненавидишь Чека, НКВД и все такое прочее. Чтишь память отца, хотя никаких подробностей о нем, естественно, не помнишь. Тебе был тогда год от роду. Узнал о нем от дяди. Дядя умер пять лет назад.