Сейчас — безлюдные покои, в покоях пусто, дом заброшен, А было время, — для табличек оказывалось ложе тесным[20]. Сейчас — безжизненные травы и ветви тополей засохших, А было время, — в этом месте парили в танцах, пели песни… Сейчас — под потолком, меж балок паук плетет уныло нити, Хоть и остался шелк зеленый на окнах с давних пор доныне[21], — Увы, о пудре ароматной напрасно и не говорите, — Что делать, ежели покроет виски холодный белый иней? Что из того, что тлеют кости в могиле желтой тех, кто отжил? Сегодня снова красный полог к возлюбленным падет на ложе! Пусть золота есть сундуки, Пусть серебра есть сундуки, — «Не зазнавайся! Будешь нищим!» — Твердят худые языки… Предвидит ли в час похоронный тот, кто скорбит о краткой жизни, Что жить и самому осталось совсем немного после тризны? …Что правила? Ведь исключений подчас бывает больше их: Случиться может — и бесправный, как деспот, станет зол и лих. Тот, кто изысканные яства за трапезой вкушает всласть, В зловонные притоны может по воле случая попасть; Кто свысока глядит на шляпы не столь влиятельных людей, В колодках может жизнь закончить, как злой преступник-лиходей. Иной исход: совсем недавно не знал одежды без заплат, А ныне говорит, что беден вельможи важного халат! О, суета сует! Ты песню Свою пропел — и пыл погас, И выбрать на арене место На этот раз мой пробил час! И родина, вчера чужая, теперь моею назвалась! …Сумбурный мир! Беспутный хаос! Он весь пороками объят! Не для себя, а для кого-то мы свадебный кроим наряд![22] Даос радостно захлопал в ладоши и воскликнул:— Все верно, все верно!
— Что ж, пошли! — произнес Чжэнь Шиинь.
Он взял у даоса суму, перекинул через плечо и, не заходя домой, последовал за ним. Едва они скрылись из виду, как на улице поднялся переполох, люди из уст в уста передавали о случившемся.
Госпожа Чжэнь, совершенно убитая вестью об исчезновении мужа, посоветовалась с отцом и отправила людей на поиски, только напрасно — посланные возвратились ни с чем. Делать нечего — пришлось госпоже Чжэнь жить за счет родителей.
К счастью, с ней были две преданные служанки. Они помогали хозяйке вышивать, та продавала вышивки, а вырученные деньги отдавала отцу, чтобы хоть частично возместить расходы на свое содержание. Фэн Су роптал, но выхода не было, и пришлось смириться. Однажды служанка госпожи Чжэнь покупала нитки у ворот дома, как вдруг услышала на улице крики:
— Дорогу! Дорогу!
— Едет новый начальник уезда! — говорили прохожие.
Девушка выглянула за ворота и увидела, как мимо быстро прошли солдаты и служители ямыня[23], а за ними в большом паланкине пронесли чиновника в черной шапке и красном шелковом халате. У служанки ноги подкосились от страха, а в голове пронеслась мысль: «Где-то я видела этого чиновника! Уж очень у него знакомое лицо».
Девушка вернулась в дом и вскоре забыла о случившемся. А вечером, когда все уже собрались спать, в ворота громко постучали и тут же послышались голоса:
— Начальник уезда требует хозяина дома на допрос!
