— Звучит прелестно. Чем вы с ним занимались?

— Парень, который на него работал, обвинил Уайнанта в том, что тот будто бы украл у него то ли какую-то идею, то ли изобретение. Его звали Розуотер. Он пытался припугнуть Уайнанта, угрожая застрелить его самого, взорвать дом, похитить детей, перерезать горло жене — и бог знает что еще — если тот не признается в содеянном. Мы так его и не поймали — наверное, спугнули, и он исчез. Как бы то ни было, угрозы прекратились, и ничего страшного не случилось.

Нора отвлеклась от виски и спросила:

— А Уайнант действительно украл это изобретение?

— Ай-яй-яй, — сказал я. — Сегодня как-никак Рождество: постарайся же думать о ближних только хорошее.

В тот день я вывел Асту на прогулку, объяснил двум прохожим, что она — шнауцер, а вовсе не помесь шотландской овчарки с ирландским терьером, заглянул в бар к Джиму на пару коктейлей, встретил на улице Ларри Краули и привел его с собой в «Нормандию». Нора разливала коктейли для Куиннов, Марго Иннес, незнакомого мужчины, чье имя я не уловил, и Дороти Уайнант.

Дороти сказала, что хочет со мной поговорить, и мы перешли со своими коктейлями в спальню.

Она сразу же приступила к делу.

— Ник, вы думаете, это отец убил ее?

— Нет, — сказал я. — Почему я должен так думать?

— Ну, полиция же... Послушайте, она была его любовницей, да?

— Когда я знал их, — согласно кивнул я.

Глядя на свой стакан, она сказала:

— Он мой отец. Я никогда его не любила. Я никогда не любила маму. — Она посмотрела на меня. — Я не люблю Гилберта. — Гилберт был ее братом.

— Пусть это тебя не беспокоит. Многие не любят своих родственников.

— А вы их любите?

— Моих родственников?

— Моих. — Она бросила на меня нахмуренный взгляд. — И перестаньте разговаривать со мной так, будто мне все еще двенадцать.

— Дело не в этом, — объяснил я. — Просто я пьян.

— Правда?

Я покачал головой.

— Что касается тебя, то здесь все в порядке — ты просто была испорченным ребенком. Без остальных же я бы вполне обошелся.

— Что же с нами не так? — спросила она, причем не с тем выражением, с каким выдвигают аргумент в споре, а так, будто действительно хотела это знать.

— Разные вещи. Твои...

Харрисон Куинн открыл дверь и сказал:

— Ник, пошли поиграем в пинг-понг.

— Чуть позже.

Прихвати с собой малютку. — Он плотоядно посмотрел на Дороти и вышел.

Она сказала:

— Я полагаю, вы не знаете Йоргенсена.

— Я знаю некоего Нельса Йоргенсена.

— Везет же некоторым. Нашего зовут Кристиан. Он просто милашка. Это в мамином духе — развестись с сумасшедшим и выйти замуж за жиголо. — На глаза ее навернулись слезы. Она всхлипнула и спросила:

— Что мне делать, Ник? — У нее был голос испуганного ребенка. Я обнял ее за плечи и понес какую-то бессмыслицу, звучавшую, как я надеялся, утешительно. Она плакала у меня на груди. Подле кровати зазвонил телефон. Из соседней комнаты доносились звуки передававшегося по радио модного шлягера «Вознесись и сияй». Стакан мой был пуст. Я сказал:

— Уйди от них.

Она опять всхлипнула.

— От тебя не уйдешь.

— Наверное, я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Пожалуйста, не издевайтесь надо мной, — смиренно попросила она.

Нора, вошедшая, чтобы снять трубку телефона, вопросительно посмотрела на меня. Я скорчил ей гримасу поверх головы Дороти.

Когда Нора сказала «алло» в телефонную трубку, девушка быстро от меня отпрянула и покраснела.

— Я... Простите меня, — заикаясь, выдавила она из себя, — я не хотела...

Нора сочувственно улыбнулась ей. Я же сказал:

— Не валяй дурака.

Девушка вытащила носовой платок и принялась вытирать им глаза.

Нора говорила по телефону:

— Да... Я посмотрю, дома ли он. Простите, а кто его спрашивает? — Она зажала рукой трубку и сообщила мне: — Это человек по имени Норман. Ты хочешь с ним говорить?

Я сказал, что не знаю и взял трубку.

— Алло.

Грубоватый мужской голос произнес:

— Мистер Чарльз?.. Мистер Чарльз, насколько я понимаю, вы были раньше связаны с Транс- Американским детективным агентством.

— Кто это? — спросил я.

— Мое имя Альберт Норман, мистер Чарльз, и оно, вероятно, ни о чем вам не говорит, но я хотел бы сделать одно предложение. Уверен, что вы не...

— Какого рода предложение?

— Я не могу обсуждать его по телефону, однако, если бы вы уделили мне полчаса вашего времени, смею вас заверить, что...

— Извините, — сказал я, — но я чертовски занят и...

— Но, мистер Чарльз, дело... — В этот момент в трубке раздался громкий звук: его можно было принять и за выстрел, и за стук упавшего тяжелого предмета или же за какой-либо иной громкий резкий звук. Я несколько раз произнес «алло» и, не получив ответа, повесил трубку.

Нора уже усадила Дороти перед зеркалом и при помощи пудры и губной помады приводила ее в порядок.

— Какой-то страховой агент, — сказал я и пошел в гостиную чего-нибудь выпить.

За это время пришло еще несколько человек. Я поговорил с ними. Харрисон Куинн встал с дивана, на котором он сидел с Марго Иннес, и сказал:

— Теперь — пинг-понг.

Аста подпрыгнула и толкнула меня передними лапами в живот. Я выключил радио и налил себе коктейль. Мужчина, имя которого я не уловил, вещал:

— Вот наступит революция, и всех нас поставят к стенке в первую же очередь. — Похоже, эта мысль ему нравилась.

Куинн подошел ко мне, чтобы вновь наполнить свой стакан. Он бросил взгляд на дверь спальни.