ему развалиться на части. Когда поврежденная «стрекоза» вошла в разрастающиеся грозовые облака, в кабине стало совсем темно.

Не шевелясь и не мигая, Гурк невозмутимо взирал на бурю. Между тем «стрекоза» наклонилась вперед и перевернулась. Гурка швыряло из стороны в сторону, но он не чувствовал страха и казался посторонним наблюдателем за работой часового механизма, идущего своим, заранее предписанным путем. В конце концов муравьи-джереды, находившиеся по другую сторону непроницаемой переборки, перестали биться в стальную стену. Вскоре с оглушительным треском лопнула оболочка на брюхе стрекозы, и циклон яростно ворвался внутрь поврежденной машины, явно намереваясь сломать ей хребет.

Гурк спокойно нажал на светящуюся красную клавишу прямо на подлокотнике сидения. Тотчас завыли сирены, затем аварийные болты выскочили из своих креплений, а секунду спустя взрыв отделил крошечную кабину от разваливающейся на части «стрекозы». Командный пункт транспортной машины представлял собой сооружение яйцеобразной формы с толстой броней, способное на определенном расстоянии противостоять даже небольшому атомному оружию. Три ракетных ускорителя понесли кабину прочь от того места, где новая волна циклона ударила в оставшуюся без управления «стрекозу» и поглотила свою добычу.

Капсула медленно вошла в зону бескрайней темноты, в которой даже свет поглощался огромным молохом. Падение было спокойным и ровным. Руки Гурка расстегнули ремни, в то время как вокруг него растворялась броня: то там, то тут, прямо на глазах исчезали целые куски материи, словно ее выгрызал кто-то невидимый. Кабина вдруг начала уменьшаться, пока не сократилась до полуметра. Сталь, керамика, пластик, электронные элементы, кожа, мясо, кости — все потеряло свою прочность, потускнело и растворилось, превратившись в зеленоватое мерцание, которое, немного погодя, тоже исчезло.

Абн Эль Гурк Бен Амар Ибн Лот Фуддель Четвертый растворился как мясо в концентрированной кислоте, а находившееся в его оболочке существо стряхнуло с себя последние остатки своего жалкого обличья и бросилось навстречу будущему, для которого оно и было создано.

Мощные радары кольца потеряли контакт с кабиной капсулы, как только она достигла дыры. Когда части развалившейся «стрекозы» и «скороход» исчезли с экрана слежения, единица-джеред Киас медленно протянул вперед одну из четырех конечностей и отключил прибор.

К счастью, сознание джереда — по крайней мере та его часть, которая находилась внутри кольца и дышала тем же воздухом, что и Киас, — было не поражено, хотя скачок трансмиттера из орбитального города к Черной Крепости не являлся нормальным переходом и произошел вследствие взрыва бомбы «Черная дыра», влетевшей в открытый трансмиттер. Джереды не знали, насколько люди вообще разобрались в том, что с ними произошло. Правда, единица Киас ознакомился с состоянием сознания капитана Лейрд и ее спутников, а Черити, в свою очередь, бросила беглый взгляд сквозь завесы, скрывавшие сознание странного существа, именуемого Гурком, так полностью и не оцененного джередами. Сообщество джередов вполне обоснованно предполагало, что во время не совсем удачного скачка трансмиттера люди узнали гораздо больше, чем единица Киас. Это и неудивительно: нервная система человека развита лучше, чем у моронов или джередов, то же относится и к сознанию. С другой стороны, в распоряжении капитана Лейрд и ее спутников не было столь мощного интеллекта, чтобы глубже проникнуть в существо по имени Гурк и переработать увиденное. Вполне вероятно, что человеческий разум вообще не способен осмыслить впечатления такого рода и просто-напросто отгоняет их, дабы они не причинили ему вреда.

Компьютеры захваченных крепостей моронов хранили информацию обо всей Галактике, и сознание джереда тут же вспомнило о видах, чье тело и разум походили на существо по имени Абн Эль Гурк — имя, очевидно, выбранное эффекта ради и в угоду чьему-то непонятному чувству юмора. Существовала и планета, на которой развились эти странные особи. Впрочем, по поручению шайтов мороны давно уничтожили этот мир. Однако некоторым существам удалось бежать из нового ада через сеть трансмиттеров и затеряться. Карлик действительно не лгал. Вполне естественно возникал вопрос, был ли он вообще способен на ложь?..

Небо без звезд испугало Нэт. Вместо чувства безграничного пространства оно создавало ощущение исполинского груза, давило на нее, вытесняло из груди воздух и прижимало к земле. Отключив внутреннее освещение купола, Нэт напряженно вглядывалась в темноту, пытаясь определить, где же находится крыша этой странной пещеры и из чего она все-таки сделана. Через несколько минут глаза Нэт наполнились слезами, мешая что-либо различить с помощью оптического устройства ее оружия.

Прошло какое-то время, прежде чем Нэт заметила, что отвесная стена за комплексом электростанции уходит куда-то вверх, исчезая в темноте. Создавалось впечатление, будто открытый карьер, база и все остальное, включая Нэт, находятся на одном уровне и заключены в мощный пузырь из камня и скал. Нэт не могла даже выносить вид этого зрелища и спустя четверть часа покинула купол.

Будучи практичной натурой — весьма необходимое качество на этой пустынной земле, — Нэт в поисках съестного исследовала все близлежащие коридоры, лишь иногда думая о том, где она все-таки находится. Нэт предполагала, что мороны вновь применили технологию своего трансмиттера. Впрочем, эти насекомые всегда оставались для нее загадкой.

В конце концов, в одной из открытых шлюзовых камер Нэт рядом с медикаментами и перевязочными материалами обнаружила сухой паек. Оказалось достаточно трудно разжевывать брусок гидратов шестидесятилетней давности, но она успокаивала себя тем, что шестьдесят лет назад он был не намного вкуснее. По крайней мере, чувство голода в желудке постепенно исчезло. Нэт снова взглянула в окно на мертвый пейзаж, вспомнила о Гартмане и задумалась о том, что стало с Кайлом. Если они еще живы, то должны непременно вернуться к звездному трансмиттеру. Правда, Нэт была отнюдь не в восторге от мысли о том, что она будет вынуждена подняться к муравьям-моронам, в то время как мужчины будут мастерить новую бомбу. Однако она не видела смысла и в том, чтобы провести остаток жизни, пережевывая окаменевшие сахарные палочки.

Неожиданно за окнами стало темно. Завернув недоеденный кусок и положив его в карман, Нэт встала, приготовила ружье и осторожно выглянула наружу. Прожекторы были отключены. Лишь кое-где светились слабые огни, возможно, маркировка на экскаваторах или лентах транспортера. В целом же кругом царил гнетущий мрак, напомнивший Нэт причину ее бегства из купола.

Убедившись, что маленький передатчик все еще находится у нее, Нэт решительно двинулась в обратный путь. Оказавшись у дверей ангара, она внимательно осмотрелась. Судя по всему, муравьи покинули помещение, но четыре планера еще стояли на старте. Нэт укрылась за перилами первого пролета и затаилась. Даже если поисковые системы аппаратов и обнаружили незваную гостью, команда, очевидно, просто проигнорировала их показания. Убедившись, что ей не угрожает опасность, Нэт осторожно скользнула на первую ступеньку. Желая расслабиться, она стала про себя считать их. Пройдя тысячу триста пятьдесят ступеней, Нэт вся взмокла. Достигнув следующего помещения, она спряталась за створками двери, лихорадочно ища глазами полуразрушенную лестницу, по которой ей удалось убежать в прошлый раз.

Расположенный ниже машинный зал все еще оставался залит водой. Освещение было выключено, и вода казалась черной гладко-масляной поверхностью. Нэт представляла себе, что под этой черной гладью ее поджидают мороны, и мурашки побежали у нее по спине. Нэт торопливо сняла с плеча ружье, приведя его в состояние боевой готовности, затем побрела по воде в направлении зала, в котором находился трансмиттер.

Вода оказалась относительно теплой, потому что большая ее часть вылилась из огнетушителей. В воздухе чувствовался запах аммиака. Где-то вдалеке работали насосы: вероятно, мороны уже начали осушать помещения. Когда вода дошла Нэт до колен, она остановилась и осмотрелась: платформа находилась совсем рядом, между двойными рядами машин. Нэт решила подождать, пока сойдет вода, и изменила направление движения. Прежде чем продолжить путь, она сняла брюки, намереваясь выкрутить