свидетель. И делаю это неплохо.

Распиравшая сердце обида понемногу рассасывалась, стало легче дышать, и Иола сумела-таки переключиться.

— Ладно, давай где-нибудь пристроимся, я бы хлебнула коньяка. У меня часовой перерыв. В четыре будут готовы документы, надо их забрать.

— А перекусить тебе не хочется? — проявил заботу Януш.

— Не могу есть, когда я злая! А я еще злая. И кроме того, нам подали неплохой ленч, уж этот толстый обжора знает в еде толк. Не от воздуха же он так разжирел. Нет, с меня хватит и кофе с коньяком.

— Как прикажете.

Вот так тонкая ниточка знакомства Януша с Иолой благодаря четырехчасовому ужасному совещанию, устроенному бизнесменом Вольским, вдруг преобразилась в толстый корабельный канат. Почти два часа Иола совершенно добровольно, по зову души, провела с Янушем в искренней теплой беседе и не сочла это время потерянным зря. А Януш был покорен целиком и полностью. Девушка оказалась не только красивой, но и приятной в общении, далеко не дурочкой, тонкой и немного загадочной. И они договорились о следующем свидании, к большой радости Януша, которому все труднее было изображать случайные встречи.

После сегодняшнего совещания Иола не то чтобы вовсе отказалась от желания охомутать Кароля Вольского, но идея эта теперь нравилась ей намного меньше. Если он такой и в семейной жизни… Да есть ли на свете деньги, способные возместить подобный моральный ущерб? А все же интересно, с чего это он был в таком паскудном настроении…

И тут Иола вспомнила о брате. Конрад же следит за Вольским, холера, должен же он знать, что произошло в доме Вольских! Ладно, она доставит ему сведения, в которых братец заинтересован, пусть располагает свободным временем, уж она позаботится об этом, но и он пусть приоткроет покров над семейными тайнами ее шефа. Что такое творится в его доме, если он приходит на работу в столь жутком состоянии? С утра пораньше. Есть ему не дают, что ли… Хотя… каким образом Конрад может получить сведения о личной жизни шефа? В дом-то сыщик не имеет доступа.

Вдруг Иоле вспомнилась племянница шефа Юстинка. Из рассказов Беатки следовало, что это тихая, спокойная девушка, студентка, сирота. Ни разу Кароль Вольский не жаловался на племянницу. Вот кто может стать источником информации о личной жизни Вольских! Надо подсказать братцу прекрасную идею — познакомиться с Юстиной. К тому же с Конрадом они сверстники.

Да, это мысль.

Вот почему в тот же день на Конрада было возложено еще одно задание, и тот принял его без возражений. Правда, не упоминая, что кое-что в этом направлении уже предпринял — по собственной инициативе.

* * *

Мариной вновь овладели тяжкие переживания.

Специалист по воротам уехал несолоно хлебавши, ему так и не удалось ничего сделать. Марина толком не поняла, что же он решил: вернется с новейшими приборами или, как намекал, просто заменит старые ворота на новые. Если так, то интересно, на какие. Сломанный пульт он не забрал — Марина не отдала. И не сумел отключить остальную электронику. И не смог вручную закрыть ворота.

Испытывая самые противоречивые чувства, Марина металась, не представляя, что же ей теперь делать. Главное — посоветоваться не с кем, не с домработницей же, а Юстинки не было дома. Единственное утешение — Каролю во двор не въехать, хотя о последствиях лучше вовсе не думать.

Оставалось опять в одиночку раскидывать мозгами. Марина села в машину и задумалась.

Итог раздумий оказался ужасающим. Эти недотепы и кретины, эти воры и угонщики нападают на кого угодно, только не на тех, на кого надо. Значит, у нее, Марины, нет другого выхода, как самой убить мужа. Самолично!

Имелись две возможности: отравить негодяя или чем-то стукнуть по голове. Если отравить, то только на рабочем месте, ни в коем случае не дома. Если по голове бить, то лишь в обстоятельствах, приближенных к бандитским, то есть рядом с машиной. Хотя нет, ведь бандиты, оглушив владельца, машину угонят, значит, надо будет уехать на мужниной машине и бросить ее где-нибудь, желательно в разбитом состоянии. Сама машина разбиваться не станет, как же ее… Нет, лучше убивать мужа в доме, инсценировав грабеж. Тогда нужно сделать так, чтобы в доме никого не было, ни Хелены, ни Юстинки, ни ее самой. Фу, сплошные сложности!

Связанные со вторым вариантом сложности отбили охоту рассматривать его. Предпочтительнее остановиться на первом. Наверняка не так намучаешься. Вот только как отравить мужа у него на работе?

Тут кто-то постучал в окошечко машины. Вздрогнув, Марина распахнула дверцу, вместо того чтобы включить двигатель и поскорей уехать. Спохватившись, дернулась было опять захлопнуть, да поздно: соседка, жена Мумми-Тролля, уже усаживалась рядом.

— Ведь пани в город? — защебетала она. — Я бы с пани доехала до базара на Валбжихской. Не возражаете?

Марина намеревалась ехать в прямо противоположном направлении, на базаре ей делать нечего. Хотя… кто знает. На этих базарах, говорят, продают все на свете, может, и для ее дела подвернется что- нибудь подходящее. Не обязательно цианистый калий, бывают и растительные яды…

Она все еще раздумывала над своими проблемами, когда сильный толчок в бок заставил ее вернуться к действительности. Оказывается, все это время соседка без умолку трещала, рассказывая что-то о своих детях, а теперь, не ограничиваясь рассказом, стала еще и показывать.

— А? Что? — очнулась Марина, уставившись на кучу какого-то черного мусора, который соседка демонстрировала ей в бумажной салфетке. — Что это?

— Да говорю же, ягоды тиса. Те, что мои оболтусы прошлым летом привезли из Крыма. Да пани, что ли, не слышала, о чем я только что говорила?

Пришлось сокрушенно признаться — не слышала, от своих проблем голова раскалывается, уж извините.

Соседка охотно извинила.

— Я эти ягоды только вчера нашла, а в Крым они ездили еще в прошлом году. Как будто больше и поехать некуда, непременно к русским, от них, кроме гадости, ничего хорошего не привезешь. Нет, уперлись, да пани знает современную молодежь, считают себя умнее всех, где им мать послушать! Там у них какой-то международный лагерь, им нравится. Ну, и кто оказался прав? Гадость привезли.

И опять сунула под нос Марины кучку каких-то черных деревяшек, совсем не похожих на ягоды.

— Это ягоды? — недоверчиво переспросила та.

— Ну да, ягоды тисового дерева, когда высыхают, принимают вот такой вид.

— И что?

— Как это — что? Разве пани не знает, что это смертельный яд? Я еще удивляюсь, как мои остолопы до сих пор кому-нибудь этого в еду не подсыпали. Должно быть, сами забыли, что привезли.

Марина и не заметила, как правыми колесами проехалась по тротуару.

— Пани не шутит? Яд? И что пани собирается с ним делать?

— Так я же как раз с пани советовалась. Сама не знаю, куда теперь это девать. Просто так выбросить — а вдруг какое животное слопает и отравится. В камине сжечь — а вдруг у них такой ядовитый дым, что всю экологию нам испортит?

Марина принялась судорожно придумывать, как бы похитрее завладеть столь нужным ей продуктом. И придумала.

— Их надо бросить в негашеную известь, — важно, со знанием дела, заявила она. — Пока же… вот сюда, в пакет, положите. А то еще рассыпятся в машине.

Вытащив кучу целлофановых пакетов из кармана на дверце, Марина протянула их соседке.

Обрадованная соседка выбрала один и осторожно сунула в него прямо в салфетке свои смертоносные ягоды. Вздохнув, она уныло заметила:

— Негашеная известь — это замечательно, но где ее взять?