настигла – и наискосок ему вцепилась в жаркий бок…».

– «И кровью облилась земля!»[4] – радостно вмешался Феликс.

– Замолчи! – оборвал его старший брат. – Но это был не олень, сэр, а всего лишь молодой бычок, которого мы считали неопасным. А что касается крови, так это чушь!

– Но ты не можешь отрицать, что бык забодал бы тебя, если бы не Лафра, – сказала Фредерика и обернулась к Элверстоуку: – Только подумайте, сэр, он был еще щенком, но подбежал и вцепился быку в морду, покуда Джессами перелезал через забор в безопасное место! И я уверена, что его даже косточкой не заставишь расстаться с Джессами. – Верно, Лафра?

Довольный похвалой, верный пес поджал уши, завилял хвостом и, одобрительно тявкнув, сел у ног девушки. Его хозяин, весьма смущенный словами сестры, собирался удалиться из гостиной вместе с собакой и младшим братом, если бы Фредерика не остановила их:

– Нет, пожалуйста, не уходите! Я хочу представить вас лорду Элверстоуку. Это мои братья, сэр, Джессами и Феликс.

Ответив на поклоны, его лордство обнаружил, что Джессами, которому на вид было лет шестнадцать, и Феликс, который казался на три-четыре года моложе брата, внимательно за ним наблюдают. Не привыкший к подобным оценивающим взглядам, маркиз, в свою очередь, посмотрел на мальчиков.

Джессами очень походил на сестру, разве что волосы были темнее, нос чуть более орлиным, а рот и подбородок не просто решительными, а упрямыми. Феликс все еще выглядел курносым и круглолицым мальчуганом, но обладал таким же прямым взглядом и твердым подбородком, как и старшие брат и сестра. Робости у него, видимо, было еще меньше, чем у них, так как именно он нарушил молчание:

– Сэр, вы знаете о «Догони-меня-кто-может»?

– Конечно, он не знает! И не демонстрируй свои дурные манеры! – упрекнул его брат. – Прошу прощения, сэр, у него в голове ветряные мельницы.

– Не мельницы, а железнодорожные локомотивы, – поправил Элверстоук и обернулся к Феликсу: – Это какой-то вид паровоза, верно?

– Верно! – с энтузиазмом отозвался Феликс. – Паровоз Тревитика. Я не имею в виду «Пыхтящего дьявола», который бегал прямо по дороге, но сгорел.

– Ничего себе выдумка! – усмехнулся Джессами. – Паровоз на дороге! Да он бы всех лошадей до смерти перепугал!

– Чепуха! Они бы скоро к нему привыкли. Кроме того, я говорил не о нем, а о том, который бегает по рельсам со скоростью пятнадцать миль в час, а может, еще быстрее. – Он снова перенес внимание на Элверстоука: – Я знаю, что паровоз доставили в Лондон и что на нем можно прокатиться за шиллинг. Мне об этом рассказал мистер Рашбери – мой крестный. Вроде бы он стоит в северной части Нью-роуд, неподалеку от Монтегю-Хаус.

– По-моему, так оно и было, – сказал Элверстоук. – Правда, сам я там не бывал, но припоминаю, что изобретатель… Как ты назвал его фамилию?

– Тревитик. Первый созданный им локомотив тянет пять платформ и может перевозить десять тонн металла и семьдесят человек, но со скоростью только пять миль в час. Он где-то в Уэльсе – забыл, где именно, – а тот, который в Лондоне, тянет один вагон и…

– Придержи язык, болтун несносный! – прервал его Джессами. – Ты же не даешь лорду Элверстоуку вставить ни одного слова!

Пристыженный Феликс попросил прощения у его лордства.

– Ерунда! – улыбнулся маркиз. – Я всегда могу вставить слово – когда хочу это сделать. Такой локомотив действительно был, Феликс, но боюсь, что это дело прошлое. Кажется, Тревитик арендовал участок земли возле Фицрой-сквер, огородил его и проложил там кольцевую железную дорогу. Помню, она вызвала большой интерес, и многие приезжали на нее посмотреть, но очень немногие соглашались прокатиться. А когда колея треснула и машина перевернулась, желающие и вовсе исчезли, так что затею пришлось оставить. Должно быть, это произошло лет десять назад. – Он улыбнулся при виде разочарования на лице Феликса. – Сожалею! Тебя так интересуют локомотивы?

– Ну… вообще машины… – запинаясь, ответил Феликс. – Паровая энергия, сжатый воздух… Вы видели, сэр, пневматический лифт в литейном цехе в Сохо?

– Нет, – признался его лордство. – А ты?

– Меня туда не пустили, – печально ответил Феликс. Внезапно его осенила идея, и он спросил, затаив дыхание: – Если вы хотите посмотреть лифт, сэр, то, может быть, вы сумеете…

– Нет-нет, Феликс! – поспешно прервала Фредерика. – Лорд Элверстоук не хочет смотреть твой лифт, и ты не должен заставлять его вести тебя туда!

Она была права – Элверстоук не испытывал ни малейшего желания осматривать пневматический лифт, но он почувствовал себя не в силах противостоять умоляющему взгляду мальчика. Маркиз снова сел и кисло улыбнулся:

– Может быть, и сумею. Только ты должен побольше мне об этом рассказать.

Джессами, прекрасно сознавая все последствия подобного предложения, с тревогой посмотрел на Фредерику, но она, хотя и ответила ему понимающим взглядом, не стала пытаться заставить умолкнуть младшего брата.

Впрочем, эта задача едва ли была ей по силам. Феликса редко поощряли распространяться на тему, которую немногие понимали, а большинство считало скучной. Блестя глазами, он придвинул стул и начал объяснять принципы управления пневматическим лифтом. Оттуда было недалеко до изготовлявшего модели для отливки автомата, приводимого в движение воздуходувной машиной в том же литейном цехе. Вскоре Элверстоук уже не знал, куда ему деваться от клапанов, цилиндров, поршневых штоков и прочих приспособлений. Так как Феликс, естественно, проник в эти тайны далеко не до конца, он часто изъяснялся бессвязно, а жажда знаний вынуждала его бомбардировать Элверстоука вопросами, на которые тот вряд ли мог удовлетворительно ответить. Однако маркиз успел достаточно вникнуть в смысл слов собеседника, чтобы не демонстрировать свое крайнее невежество, как это неоднократно делали братья и сестры юного джентльмена, заслужив тем самым его презрение, и превратиться из нежеланного визитера в главного фаворита. Элверстоук проявил себя самым толковым слушателем, с каким когда-либо сталкивался Феликс, и ему можно было простить даже виноватое признание:

– Откровенно говоря, Феликс, я больше разбираюсь в лошадях, чем в машинах.

Эти слова слегка принизили маркиза в глазах Феликса, зато сразу же возвысили во мнении его старшего брата. Джессами осведомился, принадлежит ли его лордству щегольской выезд, который он заметил на улице, и, получив утвердительный ответ, тут же вовлек маркиза в дискуссию о качествах, по которым нужно подбирать лучших лошадей для экипажей.

Если бы маркизу еще совсем недавно предложили провести полчаса с двумя мальчиками, он бы без колебаний отказался. Как правило, его одолевала скука практически в любой компании, но теперь, как ни странно, он не скучал. Единственный сын чопорных родителей и их младший ребенок, он не имел опыта семейной жизни, которым наслаждались Мерривиллы, а его малолетние племянники появлялись перед ним одетые во все самое лучшее и предупрежденные о наказании, если они забудут о хороших манерах. Они казались ему тупыми и заторможенными, а потому он был приятно удивлен юными Мерривиллами. Сестры Элверстоука вряд ли одобрили бы их искреннее поведение и полное отсутствие застенчивости, которая, как они считали, приличествует мальчикам, но маркизу они казались воспитанными и симпатичными ребятами, поэтому он поощрял их терпимостью, которая удивила бы тех, кто хорошо его знал.

Однако даже его терпение имело свои пределы, и, когда Феликс, прервав беседу с Джессами, стал расспрашивать маркиза о трубчатых паровых котлах, Элверстоук рассмеялся и встал со словами:

– Мой мальчик, если тебе хочется все знать о пароходах, отправляйся в плавание по Темзе, а не спрашивай меня! – Он повернулся к Фредерике, но прежде чем успел откланяться, дверь открылась и в комнату вошли две леди. При виде их слова прощания замерли на его губах.

Обе женщины были одеты в платья для прогулок, но на этом их сходство кончалось. Одна из них была сухопарой особой неопределенного возраста и с весьма непривлекательной внешностью, зато другая – самой восхитительной девушкой, какую когда-либо видел его лордство, несмотря на богатый опыт. Он