компаньонки выглядело бы странным. Ее эксцентричность не должна вас беспокоить…

– Она меня и не беспокоит! – прервала Фредерика.

–…ибо эксцентричность – последний крик моды, – закончил Элверстоук.

– Даже если бы это было не так, я бы не тревожилась. Но вдруг ваша сестра не согласится с этим планом?

Глаза маркиза блеснули.

– Она согласится, – заверил он.

– Вы не можете этого знать!

– Могу, уверяю вас.

– Не можете, так как вы сами только что все это придумали, – упорствовала Фредерика. – Ведь если ваша племянница не такой же «бриллиант», как моя сестра, Кэрис затмит ее. Какая мать согласится представлять обществу свою дочь в компании Кэрис?

На губах маркиза мелькнула улыбка, но она явилась единственным знаком внимания к аргументам собеседницы. Он взял понюшку табаку и сказал, захлопнув крышку табакерки:

– Я заявлю о нашем родстве, кузина, но этого недостаточно. Вы предложили, чтобы я притворился вашим опекуном, – отлично! Давайте скажем, что ваш отец поручил вас моим заботам. Но по какой причине он мог бы это сделать?

– Ну, он ведь говорил, что вы лучший из его семьи, – отозвалась Фредерика.

– Это не пойдет! Ручаюсь, что мои сестры знают не хуже меня, насколько отдаленным было наше родство. Для того чтобы удовлетворить их любопытство, нужна лучшая причина.

– Допустим, папа однажды оказал вам огромную услугу, – войдя во вкус, предложила Фредерика, – за которую вы до сих пор так и не смогли его отблагодарить.

– Какую именно услугу? – скептически осведомился маркиз.

– Об этом вы предпочитаете не рассказывать, – уверенно заявила Фредерика, – особенно вашим сестрам!

– Недурно! – одобрил Элверстоук, весело блеснув глазами. – Я чувствую себя обязанным ему и поэтому принял на себя опекунство над его детьми. – При виде задумчивого выражения лица Фредерики он поднял брови. – Ну?

– Я просто подумала… кузен, что раз вы собираетесь стать нашим опекуном, то вам больше, чем мне, подобает подыскивать подходящего наставника для Джессами и Феликса.

– Но я ничего не смыслю в таких вещах – и мое опекунство будет сугубо неофициальным!

– Можете на это рассчитывать, – заверила Фредерика. – Но я не вижу оснований, по которым вы не могли бы приносить пользу.

– Вынужден вам напомнить, что я согласился только представить вас в обществе. На этом моя полезность закончится!

– Каким образом? Если вы намерены представить дело так, будто считаете себя обязанным опекать нас, то вы не сможете ограничиться приглашением Кэрис и меня на бал в вашем доме. Конечно, я вам очень благодарна – хотя вы бы этого не сделали, если бы Кэрис вас не ослепила своей красотой, – по…

– Кэрис, – прервал маркиз, – действительно очень красивая девушка – возможно, самая красивая из всех, которых я когда-либо встречал, – но если вы воображаете, будто я приглашаю ее на бал потому, что влюбился в нее без памяти, то вы попали мимо цели, кузина Фредерика.

– Должна признаться, я надеялась, что этого не случится, – откликнулась она. – Вы для нее слишком стары.

– Совершенно верно! – подтвердил маркиз. – А она для меня слишком молода.

– Разумеется, – согласилась Фредерика. – Тогда почему вы внезапно решили нас пригласить?

– А вот об этом, кузина, я не намерен вам рассказывать.

Фредерика, нахмурившись, устремила на Элверстоука внимательный взгляд. Маркиз озадачивал ее. Сначала он произвел на нее не слишком благоприятное впечатление – несмотря на хорошую фигуру, безупречный костюм и тонкие, хотя и не блещущие красотой черты лица, его манеры казались чересчур высокомерными, а взгляд оставался холодным, циничным и твердым как сталь, даже когда губы кривились в презрительной улыбке. Но затем она сказала что-то, подействовавшее на его чувство юмора, и металлический блеск в глазах Элверстоука сменился искорками веселья, а сам он внезапно превратился из надменного аристократа в добродушного и очаровательного джентльмена. Правда, через несколько минут его лицо вновь стало непроницаемым, но в нем не было ни капли чопорности, когда Феликс вбежал в комнату; он добродушно смотрел на него и Джессами и терпеливо отвечал на вопросы обоих мальчиков. Маркиз равнодушно воспринял неприязненное отношение мисс Уиншем и с явным восхищением смотрел на Кэрис. Фредерика не сомневалась, что именно красота ее сестры заставила его изменить мнение, но не могла догадаться, почему в его глазах вновь появился холодный блеск. Она с сомнением смотрела на него.

– Ну? – осведомился Элверстоук, приподняв брови.

– Мне бы следовало быть вдовой! – с досадой воскликнула Фредерика. – Будь у меня хоть капля здравого смысла, я бы уже ею была!

Холодок в глазах маркиза вновь сменился юмором.

– Вы ею будете! – заверил он ее.

– Только пользы от этого никакой! – сердито отозвалась она. – Вот если бы я сейчас была вдовой… – Девушка оборвала фразу. – Я говорю ужасные вещи, но у меня на попечении семья, потому что я старшая, хотя вовсе не деспотичная и не сварливая – по крайней мере, мне так кажется.

– Ну, разумеется! – успокоил ее Элверстоук. – Уверен, что вы превосходно держите бразды правления. Но объясните, каким образом вы могли бы стать вдовой, имея каплю здравого смысла, и почему вы этого хотите? Вы прячете где-то вашего мужа?

– Конечно нет! Просто я имела в виду, что мне бы следовало притвориться вдовой. Тогда я могла бы сама опекать Кэрис, а вам было бы незачем втягивать в это вашу сестру.

– О, у меня против этого нет никаких возражений! – запротестовал маркиз.

– Зато у нее они могут оказаться, и в большом количестве! В конце концов, она даже не знакома с нами!

– Это легко исправить. – Он протянул руку. – Сейчас я должен идти, но вы получите от меня известия через день или два. Нет-нет, пожалуйста, не звоните! Помните, что я стал членом семьи и, следовательно, не нуждаюсь в церемониях. Я сам смогу выйти.

Однако ему не пришлось этого делать, так как Феликс подкараулил его в холле и проводил к карете с вежливостью, обязанной решимостью вырвать у маркиза обещание посетить вместе с ним литейный цех в Сохо.

– Не волнуйся! – заверил его Элверстоук. – Я об этом не забуду.

– Благодарю вас, сэр! Но со мной пойдете вы сами, а не ваш секретарь?

– Почему, мальчик мой? Мистер Тревор куда лучше разбирается в тайнах машин, чем я.

– Да, но все равно лучше бы пошли вы, сэр! Тогда все было бы по первому классу!

Маркиз считал себя устойчивым ко всем видам лести, однако понял, что ошибался: неприкрытое обожание в глазах двенадцатилетнего мальчика, с беспокойством устремленных на него, сокрушило его оборону. Элверстоук мог хладнокровно дать отпор назойливой женщине и резко осадить надоедливого подхалима, но, даже понимая, как нестерпимо скучно ему будет в Сохо, он чувствовал себя не в состоянии отвергнуть самого юного поклонника. Это было бы все равно что пнуть ногой доверчивого щенка.

Таким образом, мастер Феликс Мерривилл, снова поднявшись в гостиную, смог с торжеством сообщить Фредерике, что «кузен Элверстоук» сам поведет его смотреть пневматический лифт и что он вообще «славный малый».

На следующий день мистер Чарлз Тревор испытал шок. Не прошло и двадцати минут с тех пор, как