чем думал, и неоднократно вспоминал об уютной кровати, которую ему приготовили в самой лучшей свободной спальне Хайнунса. Юноша снял сапоги и поставил их за стул, но очень скоро у него начали мерзнуть ноги. В конце концов ему пришлось накрыть их подушкой. Он быстро согрелся и начал дремать. Элинор не знала, что Ники сам не очень-то верил в свою теорию и сомневался, что этой ночью его могут ждать какие-нибудь приключения. Прошло некоторое время, и у него исчезла последняя надежда на появление незваного гостя. Сейчас только небольшой участок его мозга сохранял бдительность.

В таком состоянии, находясь на границе между сном и явью, юноша с восторгом и изумлением услышал тихий шорох, который донесся из потайного стенного шкафа. Через секунду Ники полностью проснулся и замер, приподнявшись на локте. Он изо всех сил вслушивался, опасаясь, что ему это приснилось. Но сомнений быть не могло: кто-то поднимал потайной люк в шкафу.

Ники учащенно задышал. Он сбросил с ног подушку и положил ее на место в изголовье кровати, соскользнул на пол и притаился в дальнем углу комнаты, крепко сжимая в руке пистолет. Несмотря на то, что луна не светила в не закрытое ставнями окно, благодаря сероватому тусклому свету он мог различить очертания скудной мебели в комнате.

Тихо отодвинулась панель-дверца, и Ники увидел на стене отблеск желтого света. Человек, поднявшийся по лестнице, захватил с собой фонарь. Сердце Ники бешено застучало, во рту неожиданно пересохло, но его охватил не страх, а дикий восторг.

Юноша неподвижно лежал за кроватью и ждал дальнейшего развития событий. Луч света переместился, и он услышал тихие шаги, направляющиеся к двери. Ники с большим трудом удержался, чтобы не поднять голову и не посмотреть на ночного гостя. Дверная ручка повернулась с едва слышным скрипом. Ники почувствовал легкий сквозняк и понял, что незнакомец открыл дверь. Юноша поднял голову, посмотрел поверх кровати и увидел узкую полосу желтого света на пороге комнаты. Через мгновение незваный гость вышел в коридор, и свет исчез. Ники, сгорая от нетерпения, заставил себя досчитать до двадцати и встал. Сейчас он находился один в темной комнате, дверь, как он и думал, была открыта. Юноша взвел курок пистолета, подошел к двери и осторожно выглянул в коридор. Желтый свет сейчас находился у самой лестницы, не покрытой ковром. Свет вновь замер, и Ники догадался, что незнакомец остановился и прислушался. Когда глаза юноши привыкли к темноте, он начал различать неясные очертания фигуры ночного гостя. Юный мистер Карлион прижался к стене и принялся ждать. Очевидно, удовлетворенный тем, что в доме царит тишина и все спят, незнакомец начал осторожно спускаться по лестнице. Ники последовал за ним, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Он не надел сапог, и его ноги в одних носках сейчас ступали по деревянному полу совершенно бесшумно. Сердце бешено колотилось, Ники показалось, что оно сейчас выскочит из груди. От его громкого стука юноше стало почти плохо. Он осторожно спустился по лестнице, опираясь одной рукой на перила и перекладывая на них большую часть своего веса, чтобы не заскрипели ступеньки. Все окна в холле были закрыты ставнями, и, кроме продолговатого луча фонаря ночного гостя, внизу царила кромешная тьма. Ники спустился на первый этаж и успел заметить, как фонарь двинулся по направлению к библиотеке. Неожиданно фонарь замер, и его владелец быстро оглянулся, будто услышал за спиной какой-то шорох. Ники инстинктивно сделал шаг назад, наткнулся на старинные доспехи и вместе с ними с грохотом полетел на пол. Сердито выругавшись, он мгновенно вскочил на ноги, ни на секунду не снимая пальца с курка пистолета.

– Не двигайтесь! – крикнул юный мистер Карлион. – Я держу вас под прицелом пистолета!

Луч света отыскал его, когда он еще лежал на полу. Не успел Николас Карлион полностью подняться на ноги, как увидел вспышку белого света, за которой последовал громкий звук. Что-то ударило его в плечо, и он вновь упал на пол. Падая, юноша понял, что в него стреляли и попали. Ему удалось кое- как приподняться на локте и выстрелить в направлении фонаря. Хотя его пуля разбила фонарь, во владельца, который мгновенно растаял в кромешной темноте, он не попал. Ники услышал грохот отодвигаемых запоров и яростно завопил:

– Барроу! Барроу!

Через секунду юноша увидел яркий лунный свет. Через открытую входную дверь в холл ворвался поток холодного воздуха, и Ники понял, что его добыча благополучно ускользнула. Наверху в Желтой спальне миссис Чевиот заснула незадолго до перестрелки. Первый выстрел разбудил ее, и она испуганно вздрогнула, не веря своим ушам. Когда вслед за первым раздался второй выстрел, девушка мигом спрыгнула с кровати и принялась шарить в темноте в поисках тапочек. Перед тем, как лечь спать, она оставила на столике за кроватью масляную лампу, слегка прикрутив фитилек. Сейчас она добавила огня дрожащими пальцами, торопливо набросила пеньюар и выбежала в коридор.

– Ники, где вы? – закричала Элинор. – Что там у вас случилось?

– Я в холле, – ответил слегка дрожащий, но успокаивающе веселый голос юноши. – Хуже всего то, что я не попал в этого негодяя!

Миссис Чевиот торопливо спустилась по лестнице, подняла лампу и сразу же увидела юного мистера Карлиона, который неуверенно поднимался с пола.

– Ники! О Господи, только не говорите мне, будто он на самом деле вернулся!

– Вернулся? – фыркнул Ники, осторожно трогая плечо. – Еще как вернулся! Я бы обязательно поймал его, не поставь вы эти дурацкие доспехи в самое неподходящее место! Глупее места не найти во всем доме! О, прошу прощения, но в данной ситуации не сдержался бы и святой!

– Ники, вы ранены? – испуганно вскричала Элинор. – О, если бы я только догадывалась, что может произойти что-нибудь подобное, я бы никогда… Мой бедный мальчик, обопритесь на меня! Он стрелял в вас? Я слышала два выстрела. Никогда в жизни не была так напугана! Боже милостивый, да у вас же течет кровь! Позвольте мне помочь вам. Немедленно садитесь на этот стул.

– Кажется, он задел меня! – признался Ники. Юноша разрешил миссис Чевиот подвести себя к старому кожаному стулу и сел на него. – К сожалению, я не попал в него, зато разбил фонарь. Мой выстрел можно было бы назвать замечательно метким, если бы только я целился в фонарь. Увы, я совершил самый ужасный промах, кузина! И вот теперь я без малейшего понятия, кто он и что ему было нужно! Мне известно только то, что он направлялся в библиотеку, но об этом я и так догадался.

– О, ничего страшного, что вы не попали в него! – утешила его Элинор. Она поставила лампу на стол и бросилась закрывать входную дверь. – Главное, что вы ранены легко. О Боже милостивый, что скажет лорд Карлион, когда узнает обо всем этом? Он во всем обвинит меня и будет совершенно прав.

Ники слабо улыбнулся.

– Нет, Нед лишь скажет, что я, как всегда, все испортил! Да не волнуйтесь вы так! Это самая обычная царапина!

В это время прибежал мистер Барроу, который держал в дрожащей руке высокую свечу и с изумлением и ужасом взирал на поле битвы. Он наспех напялил штаны прямо на ночную рубашку. Едва увидев Ники, прижимающего руку к левому плечу, Барроу мгновенно позабыл о своем явно неподобающем костюме и торопливо спустился по лестнице, кудахтая от страха.

Буквально следом за Барроу в холле появилась его супруга, которая одновременно ругала его и что-то взволнованно восклицала. Миссис Барроу и Элинор сняли с Ники сюртук и обнажили плечо. Несмотря на обильное кровотечение, кухарка уверенно заявила, что рана несерьезная.

– Слава Богу! Кажется, вы правы, – сказала Элинор со вздохом облегчения. – Пуля вошла слишком высоко, чтобы задеть какой-нибудь жизненно важный орган. Однако все равно необходимо немедленно показать его доктору!

– А ерунда все это! – буркнул Ники, пытаясь успокоить женщин.

– Лучше помолчите, мистер Ники, – строго велела ему миссис Барроу. – Скорее всего, у вас в плече застряла пуля. Но кто стрелял в вас? О Господи, и куда только катится этот мир? Барроу, да не стой ты тут с раскрытым ртом! Немедленно принеси бренди мистера Эустаза! Боже милостивый, какой кошмар, какой кошмар!

Элинор тем временем выхватила у Барроу свечу и побежала в библиотеку. Через несколько секунд она вернулась со скатертью, которую штопала вечером, и начала рвать ее на полосы. Глаза юноши были закрыты, и он казался очень слабым. Когда Барроу почти силой разжал ему зубы и влил в рот немного бренди, Ники открыл глаза, сильно закашлялся и снова заявил, что это всего лишь легкая царапина. Элинор велела Барроу отвести юного мистера Карлиона наверх в свободную спальню, а сама, терзаемая тревогой и угрызениями совести, последовала за ними, захватив с собой порванную на бинты скатерть и бутылку с