собственного желудка, который чуть не выворачивался наизнанку.

– Нервничаешь, дорогая? – поинтересовался Брент, подходя сзади и обнимая ее за талию так, чтобы не испортить прически.

– Да, – резко кивнула она. – Теперь, когда все вот-вот случится, я уж и не знаю, то ли хочу, чтобы Ральф клюнул на удочку, то ли нет. Кажется, Кен уже должен был быть здесь? – осведомилась она, нетерпеливо теребя лунный камень на шее.

– Он вот-вот приедет, Андреа. Не трусь. Просто он не хочет давать повод для подозрений, явившись прежде всех остальных гостей. Скажи спасибо и за то, что его люди занимают свои посты и будут наблюдать за всеми прибывающими гостями.

– А сколько всего человек он собирается прислать? – нахмурилась Андреа. – Кажется, мы договорились о пяти агентах внутри: один возле дверей, принимает одежду, один помогает на кухне и трое обслуживают сидящих за столом.

– Совершенно верно, – подтвердил Брент. – А почему ты спрашиваешь? Разве они еще не появились?

– Появились, но их оказалось гораздо больше. Вместо пяти явилось шестеро, а теперь по моему подсчету их и вовсе семь, причем подоспевший последним кажется мне весьма странным малым, хотя и не могу толком сказать почему. Может быть, это из-за того, что он один носит очки, или просто его ливрея слегка отличается от других.

– Посчитай, что лишних две пары рук и глаз не будут лишними, и положись на судьбу, – пожал плечами Брент.

– Постараюсь, – пообещала она с виноватой улыбкой.

Наконец начали прибывать гости, и Андреа постаралась скрыть свои треволнения под улыбкой гостеприимства. Мэдди, как всегда, войдя в ее положение, постаралась приехать в числе первых. Кен явился следом за ней, но прежде чем Андреа успела перемолвиться с ним хоть парой слов, ей пришлось отвлечься, чтобы приветствовать других гостей.

Боб и Каро с первых же слов поспешили успокоить Андреа, что Стиви прекрасно проводит время у них в доме, играя со своими сестренкой и братишкой. Затем появились Арни с Шейлой, и Андреа подивилась, как это Шейле хватает смелости разъезжать по гостям – ведь она всего несколько недель назад разрешилась вторым ребенком. Боже, если что-то пойдет не так, надо постараться не подвергать опасности эту даму в столь уязвимом состоянии.

Она попыталась поделиться частью своих тревог с прибывшей через несколько минут свекровью.

– Как вы полагаете, миссис Синклер, Шейле не вредно в ее состоянии вести такую активную жизнь?

– Окажись я на ее месте, – отвечала Грейс, осуждающе приподняв одну бровь, – я бы постаралась отсидеться дома, но она уверяет, что доктор находит ее самочувствие отличным и разрешил вернуться к обычному распорядку жизни еще неделю или даже две назад. Похоже, со временем медицинские нормы меняются. А ты можешь звать меня матушка Синклер, как это делают мои старшие невестки, – добавила она с таким торжественным видом, словно оказывала Андреа немыслимое благодеяние.

– Если вы не возражаете, я бы предпочла звать вас Грейс, – дипломатично отклонила Андреа столь великую честь. – Это просто чудесное имя, в нем удивительным образом сочетаются уравновешенность и стиль, и оно как нельзя лучше подходит вам.

– Поступай как знаешь, – резко отвечала Грейс, хотя Андреа успела отметить в ее тоне нотку теплоты. На сем леди развернулась и проследовала прочь, дав мужу знак сопровождать ее.

– Отлично сыграно, Андреа, – шепнул Роберт Синклер с лукавым подмигиванием, улучив минуту, чтобы задержаться и чмокнуть невестку в щечку. – Осу лучше угощать сиропом, а не уксусом. Только не переборщи с сахаром, а то увязнешь сама.

– Благодарю, мистер Синклер, – улыбнулась Андреа. – Я обязательно постараюсь.

– Папа, – поправил он с таким знакомым золотистым блеском в глазах. – Зови меня просто папа.

Следя за тем, как он пристроился в хвост своей половине, Андреа лишь покачала головой, дивясь, как такого добродушного джентльмена угораздило жениться на такой высокомерной особе. Как раз в этот момент мимо прошел официант с подносом, уставленным прохладительными напитками, и она потянулась, чтобы взять и себе бокал. Только тут Андреа отметила, что напитки нес именно тот малый, про которого она собралась поподробнее расспросить Кена. И она еще раз внимательно окинула взглядом «слугу», неловко манипулировавшего подносом в густой толпе.

Но что, что же в его облике так ее насторожило? Может, его ливрея, вся в складках, явно подобранная не по росту, в отличие от остальных подставных слуг? И его усы, казавшиеся какими-то чересчур встопорщенными и не подходившие по оттенку к рыжей растительности на голове? Нет, что-то несомненно отличало…

С обреченным вздохом она постаралась выкинуть его из головы. Она обязана встречать гостей, присматривать за обедом – да мало ли у нее обязанностей?! Определенно, ей и так хватает хлопот.

Когда прибыли все приглашенные, а ничего непредвиденного так и не произошло, Андреа слегка расслабилась. Она мило общалась с гостями, вела светские беседы со множеством новых лиц, которых Брент то и дело представлял ей: его коллеги – адвокаты, их семейный доктор, двое судей со своими супругами. Большинство из них восхищались ее красотой, спрашивали Брента, где он разыскал такую невесту, интересовались, как Андреа понравился Нью-Йорк, и приглашали стать членом различных клубов и обществ.

Она направлялась к кухне, чтобы узнать, можно ли уже начинать накрывать на стол, как вдруг примеченный ранее слуга со странными усами преградил ей дорогу.

– Ах, извините, – машинально произнесла она. Попытавшись обойти его сбоку, Андреа застыла вдруг на месте, так как что-то твердое и круглое, как раз диаметром с пистолетное дуло, уперлось ей в бок. Она с испугом подняла глаза на типа в ливрее, и неожиданно до нее дошло, что за мутными стеклами очков она видит такие знакомые ей медвежьи глазки.

– Верно, верно, сестричка, – тихонько пробасил он. – Ты видишь доброго старого Ральфа, и он заглянул на минутку, чтоб тоже поздравить молодых, э?

Богатенькую, сладенькую парочку, которая собралась прошвырнуться в Европу за мои деньжата. Ну ты уж прости, да придется нам с тобой прогуляться по своим делишкам, девка. Дуй-ка вверх по лестнице к себе в спаленку – ты ведь наверняка припрятала там то, что мне задолжала. И если будешь умненькой да тихонькой, ровно мышка, мы и разойдемся полюбовно, сестричка.

Он сильно ткнул дулом пистолета ей в ребра.

– Ну, теперь давай, давай, топай ножками потихоньку да полегоньку – глядишь, добрый Ральф и не тронет тебя.

Андреа потом всю жизнь не переставала удивляться, как ей удалось проделать весь путь до лестницы в спальню с невозмутимым выражением лица, как никто из гостей не смог различить под этой маской смертельный ужас. Нет, она прошла через толпу гостей на удивление легко, хотя сердце у нее готово было выскочить из груди. Вот она подошла к самой лестнице, и, как назло, ей не встретился по пути ни Кен, ни Брент. И Андреа начала подниматься, еле передвигая ноги, а Ральф вплотную следовал за нею – она могла даже чувствовать на затылке его горячее дыхание.

Добравшись до верхней площадки, она было подумала, что смогла бы, наверное, столкнуть сейчас Ральфа вниз, если постарается, но он вцепился ей в локоть и упер пистолет в спину.

– И не пытайся, девка, не то свалимся отсель вместе, и я тебя с собой прихвачу, не сумлевайся. И сыграешь ты прямиком в ящик, так что придется твоему муженьку завтра не на пароход катиться, а гробик покупать.

Оказавшись в коридоре верхнего этажа, он пихнул ее в сторону дверей в их спальню, проявляя полное знание расположения комнат в квартире.

– Я уж поднимался сюда надысь, – пояснил он. – Пошарил малость, да ни хрена не нашел. Но оно ничего, ведь теперь ты сама достанешь их для меня.

Он втолкнул ее в комнату и захлопнул за собою дверь ударом ноги. Андреа горестно оглядела тот