о происшедших недавно кражах: он не решался сам задавать наводящие вопросы, которые могли бы поставить под угрозу его инкогнито как сыщика. В итоге столь неудачно начавшийся вечер превратился в весьма удачный шаг в расследовании.
И он, конечно, не мог не обратить внимание на то, что только Мэдди и Андреа воздержались от перечисления своих потерь. И когда он как можно более беззаботно осведомился о причине их молчания, Андреа постаралась все объяснить.
– Это вовсе не означает, что мы с Мэдди составляем исключение, – сказала она. – Дело в том, что мы никогда не можем быть уверены, действительно ли украдена та или иная вещь. Мэдди только и делает, что то теряет, то забывает свои драгоценности – с тем, чтобы обнаружить по прошествии времени. Ну а у меня просто нет ничего настолько ценного, что могло бы привлечь внимание вора.
Хотя Андреа отнюдь не радовала необходимость так разочаровывать приглянувшегося ей джентльмена, она решила, что лучше всего сделать это именно сейчас. По крайней мере впоследствии Брент не сможет упрекнуть ее в том, что она пыталась пустить пыль в глаза и предстать перед ним более значительной особой, чем являлась на самом деле. Вот почему, глядя прямо в глаза Бренту, она добавила:
– Вы, возможно, неверно оценили мое положение в этом обществе. Я целиком завишу от Мэдди, поскольку она содержит меня при себе в качестве компаньонки и помощницы, хотя это и не помешало нам стать близкими подругами. Но существую я только на ее жалованье. Она же была более чем великодушна, позаботившись и о моем гардеробе, и о необходимом образовании, которое я никогда бы не смогла получить своими силами. Не будь ее, я была бы беднее церковной мыши и не смогла бы привлечь к себе чье бы то ни было внимание.
Несколько томительных мгновений Брент молча смотрел на нее, тогда как над столом повисла напряженная тишина: все присутствовавшие, и более всех сама Андреа, ожидали, что же он ответит на такую откровенность. И вот уже когда девушке показалось, что она не в состоянии больше ждать, он почтительно взял ее за руку, поднес заледеневшие от волнения пальцы к теплым губам и нежно поцеловал. Его выразительное лицо осветила добрая улыбка, от которой снова стало заметнее золотистое сияние глаз.
– Меня всегда восхищала сказка о Золушке, – с чувством произнес он. – И вот теперь, судя по всему, судьба милостиво предоставляет мне возможность сыграть роль принца. Мне остается лишь тешить себя надеждой, что я буду достоин этой роли до конца.
– Ах, как это прекрасно! – не утерпела Аделаида Керр. Она обернулась к своему супругу, и ее лукавая улыбка превратилась скорее в гримасу: – Ну отчего ты ни разу в жизни не сподобился сказать мне что-нибудь столь же романтичное, Генри? Неужели тебя бы от этого хватил удар?
– Вот видите, какую кашу вы заварили? – нервно хихикнув, шепнула Андреа Бренту. Ее пальцы все еще уютно покоились у него на ладони.
– Зато теперь мы точно знаем, кто лучше всего может справиться в этой драме с ролью злой мачехи, – многозначительно приподняв бровь, прошептал он в ответ.
– Нет, я уверена, что Аделаида не может быть столь вредной, иначе она бы не была близкой подругой Мэдди, – возразила Андреа. – Хотя, меня волнует кое-что.
– Что именно?
– Коль скоро мне предназначена роль Золушки, будет ли у меня хрустальный башмачок?
– А вот это должно волновать вашу фею-крестную, – отвечал Брент, с улыбкой кивая в сторону Мэдди.
– У меня такое чувство, что современные сказочные крестные преподносят своим подопечным ожерелья из лунных камней вместо туфелек, – сказала она, невольно прикасаясь пальцами свободной руки к матово блестевшим подвескам.
Как бы Андреа ни хотелось принять приглашение Брента на вечерние танцы, она вынуждена была отказаться.
– Похоже, эта полуденная жара все же доконала меня сегодня. Весь вечер я словно сама не своя. Нет, не подумайте, что это что-то серьезное, – поспешила она его уверить, дабы он не вызвал к ней врача. – Просто утомление и духота. Я уверена, что завтра утром я буду себя чувствовать прекрасно.
– Хорошо, – терпеливо согласился Брент. – Но не рассчитывайте отделаться от меня завтра.
– А это возможно? – поддразнила она, смягчая некоторую жестокость своей шутки милой улыбкой.
– И не надейтесь, – уверил он. Поскольку кругом было полно народу, на сей раз он ограничился на прощанье легким поцелуем в щечку. – Сейчас вы отправитесь отдыхать, а утром мы увидимся вновь.
Через полчаса после их беседы Андреа осторожно выскользнула из дверей своего номера, тихонько прикрыв за собой дверь. Посмотрев в обе стороны и убедившись, что коридор пуст, она поспешила прочь, стараясь как можно тише передвигаться по освещенному газовыми светильниками пространству. Предусмотрительно переодевшись в темное платье и накидку, она, подобно легкому призраку, промелькнула в безлюдном коридоре.
Она подошла к двери в дальнем конце коридора и тихонько постучала. Не получив ответа, она припала ухом к деревянной панели, прислушиваясь к малейшим звукам внутри. Убедившись, что там никого нет, она извлекла из кармана отмычки и принялась возиться с замком. К ее великому облегчению, уже со второй попытки она достигла успеха. Снова быстро оглянувшись и убедившись, что ее никто не видел, она проскользнула в номер и заперла за собой дверь.
Очутившись внутри, Андреа на мгновение застыла, привыкая к темноте. Привалившись спиной к двери, она попыталась успокоиться, дождавшись, пока сердце перестанет биться неровными бешеными толчками, а конечности – дрожать и подгибаться. Когда ее глаза освоились в темной комнате настолько, чтобы не натыкаться на мебель, она предприняла предварительное обследование номера из двух смежных комнат с тем, чтобы быть окончательно уверенной, что здесь никого нет. Только после этого она достала заранее припасенную свечку и зажгла ее.
Теперь, снова имея возможность ясно различать окружавшие ее предметы, Андреа почувствовала некоторое, пусть и незначительное, облегчение. Однако ей предстояло обшарить номер, прибрать к рукам все, что можно, и скрыться отсюда незамеченной. По счастью, в данном конкретном случае всякие непредвиденные неприятности практически исключались, поскольку остановившиеся в номере постояльцы этим вечером должны были вернуться довольно поздно, после окончания театрального спектакля.
Надо отдать ей должное, Андреа была максимально предусмотрительна. Она всегда старалась вначале убедиться, что предполагаемые жертвы будут находиться где-то в городе, когда она проникнет в их номер. Или из списка приезжих, или еще какими-то путями она выясняла, кто занимает самые богатые апартаменты в отеле. Держа всегда глаза и уши открытыми, она имела богатую возможность узнать, где и как намерены провести свое время эти постояльцы, тем паче что у большинства из них имелась привычка встречаться в обширном холле отеля, чтобы обсудить свои планы с друзьями. Кроме того, словно нарочно для того, чтобы облегчить Андреа ее задачу, администрация отеля составила подробную программу концертов, спектаклей и прочих подобных мероприятий с прилагавшимися к ней списками желающих там присутствовать.
Словом, теми или иными путями Андреа старалась выбирать те комнаты, которые окажутся пустыми в удобное для нее время, и, хотя это было необходимо, никто не мог ей дать абсолютную гарантию успеха. Ей постоянно надо было опасаться непредвиденных случайностей, любая из которых могла разрушить в прах самый хитроумный план. Внезапное изменение настроения, тяжелая болезнь, отмененный или перенесенный спектакль – да мало ли что могло случиться. И чем дольше она занималась своим воровским бизнесом, тем яснее ей становилось, что ее издерганные нервы вот-вот не выдержат такой нагрузки.
Осмотревшись при свете свечи, Андреа тут же поняла, что постояльцы этого роскошного номера не утруждают себя наведением порядка, предоставляя это слугам. Одежда была в спешке разбросана по кровати, по креслам и даже валялась на полу. Просыпанная пудра покрывала крышку туалетного столика и все, что находилось на нем, в том числе и раскрытую шкатулку с драгоценностями, из которой исходил заманчивый переливчатый блеск.
