– Здесь, сэр.

– Куда вы направились после первого перекрестка – направо, налево или вперед?

– Прямо вперед, сэр.

– О'кей. Кунха, идем к ним. Брамби, баги вас атакуют?

– Сейчас нет. Но из-за них мы и заблудились. Они набросились на нас, мы отбивались, а потом оказалось, что не знаем, как выбраться.

Я хотел было расспросить его о потерях, но потом решил, что не это сейчас главное. Нужно собрать всех ребят и вывести наружу. Там поговорим. Пустой, вымерший подземный город угнетал и пугал – уж лучше бы здесь бегали баги. Драку под землей мы, по крайней мере, могли представить, а пустые и тихие коридоры таили в себе неясную угрозу. Мы прошли еще несколько перекрестков. Брамби говорил нам, куда сворачивать. В туннели, которые мы миновали, я бросал липучки. Изобретенные недавно бомбы содержали газ, похожий на тот, которым мы уничтожали багов раньше. Но липучки багов не убивали, а вызывали лишь временный паралич. Перед операцией нам выдали уйму бомб, и я, не жалея, разбрасывал их направо и налево. В какой-то степени они могли защитить от нападения с флангов. В одном из больших туннелей мы не смогли наладить с Брамби нормальный контакт из-за необъяснимого отражения радиоволн в этом месте. Связь восстановилась только на следующем перекрестке.

Правда, здесь он уже не смог сказать, куда надо сворачивать. Тут или где-то поблизости их атаковали баги.

Здесь же они напали на нас.

Не знаю, откуда они взялись. Вначале все было тихо. Потом я услышал крики «баги! баги!» из хвоста колонны. Едва успел повернуться, как баги заполнили весь туннель. Я подумал, что гладкие стенки коридоров не так уж непроницаемы, как кажется. Иначе как могли баги появиться сразу и везде, вокруг нас и между нами?

Мы не пускали в ход огнеметы, не использовали бомбы и гранаты: слишком велика была вероятность задеть своего. Но баги не стеснялись в средствах, если знали, что попадут в десантника. Нам же оставалось отбиваться от них руками и ногами. Но и это оружие было действенным – багам доставались удары мощной мускулатуры скафандров. Драка длилась не больше минуты. Потом вдруг все баги исчезли, на полу туннеля валялись только дохлые… но, увы, там же лежали и четыре наших парня. Среди них был сержант Брамби. Его отделение присоединилось к нам во время боя. Они тихо, буквально держась друг за друга, чтобы не потеряться, стояли в соседнем туннеле – и вдруг услышали шум драки. Они направились прямо на шум и вышли к нам.

Кунха и я удостоверились, что четверо десантников мертвы. Потом мы сформировали из двух отделений одно, состоящее из четырех групп. Затем я определился по карте, и весь отряд начал спускаться еще глубже под землю.

Очень скоро мы обнаружили багов, окруживших нашего отрядного.

Бой был еще короче первого – от сержанта мы знали, чего ожидать, так что преимущество было на нашей стороне. Сержанту удалось захватить бага-интеллектуала. Он прикрывался им, как щитом, а воины не могли ничего сделать, не подвергая опасности жизнь своего «дирижера». Правда, сержант тоже был лишен возможности двигаться.

Зато мы двигались, как хотели, и нанесли по багам удар с тыла по всем правилам военной науки.

Потом я рассмотрел здоровенную тушу интеллектуала, которого держал сержант, и, несмотря на усталость и потери в отряде, воодушевился.

Но в этот момент прямо над нами послышался характерный звук, и на наших глазах потолок туннеля покрылся трещинами и развалился. Огромный кусок породы накрыл меня, и мое участие в операции «Аристократия» закончилось…

Я проснулся в постели и подумал, что нахожусь в Кадетском корпусе и что до сих пор мне ни разу не снились такие продолжительные и такие сложные кошмары на военные темы. Но это был больничный отсек транспорта «Аргонн». Я действительно дрался с багами под землей и действительно целых двенадцать часов командовал отрядом.

Но теперь я был лишь одним из пациентов корабельного лазарета и, как многие другие, лечился от отравления ядовитой атмосферой планеты П, а также от весьма порядочной дозы радиации: я слишком долго провалялся на поверхности планеты без скафандра, пока не подхватила спасательная шлюпка. Кроме того, у меня обнаружили несколько переломов ребер и легкое сотрясение мозга, которое и вывело меня из строя.

Очень не скоро удалось узнать подробности завершения операции «Аристократия» и более или менее восстановить общую картину действий.

Многое, конечно, навсегда останется тайной, похороненной в подземных туннелях багов. Погиб Брамби. Получил свое Найд. И мне оставалось радоваться тому, что оба получили перед десантом шевроны и чувствовали себя людьми в той ужасной неразберихе, когда никто уже не вспоминал о плане боя на планете П.

Я узнал, почему мой отрядный сержант решил спуститься в город багов. Он слышал, как я докладывал капитану Блэкстоуну о том, что главный прорыв оказался фикцией, что они просто пустили рабочих на убой. Когда из образовавшейся рядом с ним дыры полезли настоящие воины, сержант пришел к выводу (на несколько минут опередив заключение Генерального штаба), что никакой отвлекающей атаки не было – баги вылезали наружу от отчаяния и безысходности.

Сержант отметил, что контратака, предпринятая из их города, оказалась слабенькой, а это означало, что сил у них немного. И тогда он почувствовал, что наступил тот миг, который редко выпадает на долю десантника. Золотой миг – стечение обстоятельств, когда один человек может выполнить главную задачу операции. Сержант, не колеблясь, решил использовать свой шанс и в одиночку попробовать захватить кого-нибудь из королевской семейки. Он прыгнул в воронку, уводящую в лабиринты багов, – и выиграл.

Благодаря ему действия Первого отряда «Черной гвардии» получили официальную оценку «миссия выполнена». На планете П в тот день дрались сотни отрядов Мобильной Пехоты, но тех, кто мог потом похвастаться такой оценкой, можно пересчитать по пальцам. Ни одной королевы захвачено не было – баги убили их сами, когда поняли, что положение безвыходно. Удалось взять живьем интеллектуалов – но всего шесть штук. Ни одного из них, кстати, так и не смогли обменять на своих; «дирижеры» прожили в плену очень недолго. Но психологам все же удалось кое-что выведать, так что операцию можно было считать успешной.

Мой отрядный сержант прошел полевую аттестацию и стал офицером. Эта новость меня не удивила. Капитан Блэкстоун частенько говаривал, что я заполучил лучшего на Флоте сержанта, в чем я, кстати, ни на миг не сомневался. Ведь я знал своего отрядного раньше. Не думаю, что кто-нибудь в «Черной гвардии» об этом догадывался – я никому не рассказывал, а уж он-то подавно. Сомневаюсь, что даже Блэки был в курсе. А ведь я знал своего отрядного с самого первого дня в Мобильной Пехоте.

Это был Зим.

Я понимал, что во время операции «Аристократия» действовал отнюдь не блестяще. Проведя месяц на «Аргонне», я в числе других выздоровевших прибыл на Санктор. Времени для размышлений оказалось непривычно много. Я перебирал в уме детали, пытался с разных сторон смотреть на свое поведение в качестве командира отряда. Чувствовал, что действовал не совсем так, как полагалось Лейтенанту с большой буквы: позволил этому дурацкому куску скальной породы упасть мне на голову, не смог после ранения продолжать командовать отрядом…

А главное – потери. Я до сих пор не знал числа погибших. Помнил только, что при последней перекличке из шести групп оставалось четыре. А сколько отряд потерял потом, когда Зим выводил всех наверх и когда ждали шлюпку? Об этом можно только догадываться.

К тому времени я даже не знал, жив ли капитан Блэкстоун (на самом деле он был в полном порядке, даже снова взял на себя командование ротой, когда мы спустились под землю). Я же, находясь в неведении, размышлял, как обычно выходят из положения, когда экзаменующийся жив, а экзаменатор мертв. Не оставляла мысль, что после всех промашек даже на сержантскую должность меня не возьмут. Поэтому наплевать, что все учебники по математике остались на другом корабле.