— Это же лакросс! Мы часто играли в него на Аутриче. Я все время, что учился в Найджерлинге, входил в сборную команду академии.

Керью кивнул:

— Правильно, это — лакросс, только правила у нас немного другие. — Он поднял руку, чтобы предупредить вопрос Фелана. — Я уже разговаривал с историком, который составляет хронику деяний Наташи, насчет различий в правилах здесь и там. Дело в том, что, если ты выйдешь на поле с твердой уверенностью, что ты знаешь, как надо перебрасывать мяч, ты быстро погибнешь.

Игроки носились по полю, стараясь отобрать друг у друга небольшой белый мяч. Те, у кого были красные нашивки, завладели им и, перебрасывая друг другу, наконец послали мяч в ворота противников. Голкипер поймал его и вновь вернул в поле.

— Что-то я не вижу больших различий, — приглядываясь к игре, сказал Фелан. — Разве что игроки позволяют себе удары головой и захваты. Это является грубым нарушением.

— Нарушением?!

— Вот и концом палки нельзя тыкать в ребра. За это фол.

— Фол?

Как раз в этот момент один из «голубых» действительно ткнул «красного» концом палки. Тот полетел на землю.

— Видишь, — обрадовался Фелан. — За это штрафной.

— Фелан, у нас здесь нет штрафных и этих... как ты сказал? — фолов. Я даже не знаю, что это значит.

— Как так? — Брови у Фелана полезли вверх. — Если существует игра, должны быть правила, а где правила, там и нарушения.

Он не успел договорить — один из элементалов догнал коротышку и принялся его топтать. Фелан загрустил.

— В общем-то мы в Найджерлинге тоже играли подобным образом. Я другое имел в виду... — Он сделал паузу. — Все-таки какую-то грань мы не переходили.

Керью улыбнулся:

— Ну, эта мелочь многого стоит. Если ты владеешь мячом, то как бы считаешься «живым». Тебя стараются сбить на землю, отнять мяч. Если это удается, то у твоей команды вычитают очки. Ты можешь сдачи дать — это даже приветствуется, однако пока ты с мячом, ты — мишень. Каждый забитый мяч приносит команде пятьдесят очков. Перед началом игры у каждой команды их по сотне. Забить гол трудно, куда легче лишить соперника принадлежащих ему очков.

— Хм, интересный вариант, — заметил Фелан, затем вновь окинул взглядом игровое поле. — А что, это только мужская игра?

Керью фыркнул:

— Играть с женщинами? Еще чего не хватало. Нет уж, спасибо. Они такие злые. Я так понимаю, что нет ничего хуже, чем сражаться против женщины. Эта игра еще цветочки, вот во время состязаний на право обладать родовым именем получить в соперники женщину — это, я тебе скажу, подарочек.

— Понятно, — кивнул Фелан. — Как ты думаешь, если на поле выйдут два свежих игрока, это разрешается?

— Может быть... Не знаю. Тебя они могут взять в команду. «Красные» представляют дом Уорда, «голубые» — дом Демос. Тебя-то они должны взять.

— Должны?

— Видишь того парня, который забил последний гол? Это Влад. Как мне помнится, единственное, о чем вы можете договориться, что кому-то из вас нет места на этой земле.

— Так и есть, — чуть нахмурившись, ответил Фелан. — А ты из какого дома?

Керью немного помедлил с ответом:

— Я был рожден в Нигрене.

— Ты говоришь об этом так, словно на этом доме лежит проклятие.

— В общем, так оно и есть. Я уже привык к подобному вопросу. Дом Нигрен никогда не давал хороших пилотов для боевых роботов.

— Это ты плохой пилот? — изумился Фелан. Керью пожал плечами:

— Так принято считать. Двадцать пять лет назад Волки разгромили Соколов в большом сражении. Дом Нигрен получил в качестве трофея наследственный материал из дома Мальтус. Все полагали, что в его банке хромосом были гены, которые давали водителям, рожденным в Мальтусе, некоторое преимущество в бою. Я как раз из той линии.

— Так что ж ты такой хмурый? Если тебе не нравится этот дом, прими участие в соревнованиях на родовое имя. Докажи, что обладаешь этим самым преимуществом.

Керью хмыкнул:

— Если бы все было так просто. После победы наследственный материал Мальтуса был пущен в дело. Тут прошел слух, что Соколы подсунули нам не то, что мы требовали. Какой-то с бору по сосенке материал... Ученые рода Волка провели тщательные исследования и заявили, что наследственные клетки вполне качественные и попали к нам как раз из дома Мальтуса, однако сплетня уже пошла гулять. На всех нас из этой линии легло пятно, так что нам заказан путь участия в испытаниях на родовое имя через включение в списки домов. Собственно, никаких официальных запретов нет, и вслух об этом стараются не говорить, а вот попробуй пробейся.

— Да, злые языки страшнее протонных пушек, — вздохнул Фелан. — И в сражениях, как я понимаю, бесполезно лезть из кожи, все равно не подпустят к испытаниям.

Фелан положил руку на плечо Керью:

— Прости, друг, я не знал. Все равно я считаю, что тебе — именно тебе, с твоим мастерством и выдержкой — путь к родовому имени не заказан. Когда мы вернемся во Внутреннюю Сферу, там в реальных сражениях ты сможешь показать, кто есть кто. Там сразу видно, кто воин, а кто пижон. Там никто не сможет поставить тебе заслон.

— Может быть. — Керью указал на поле: — Смотри, перерыв. Это твой шанс вступить в игру. Я могу тебя порекомендовать. Дом Демос из худосочных. Считается, что у них плохая наследственность. Все их питомцы чересчур азартны и теряют голову в трудных ситуациях. Если ты покажешь себя с хорошей стороны, то и я заработаю несколько очков.

Молодой человек засмеялся и направился к группе отдыхающих, вспотевших игроков, которые сидели на траве за кромкой поля. Лысоватый мужчина показался ему знакомым, он подошел к нему. Точно, ему приходилось встречаться с ним во время учебных занятий.

— Прости, ты, квиафф, не Эмилио? Мужчина осушил пластмассовую бутылочку с водой и достал еще одну из переносного холодильника.

— А-а, ты, должно быть, Фелан.

— Точно. Вам игрок не нужен? Эмилио пожал плечами.

— Влад! — крикнул он. — Хочешь еще одного свеженького? Мне совсем сбили дыхание. Думаю, последний удар Картера угодил между ребер.

— Фелан? — удивился Влад. — Как это Сирилла решилась отпустить тебя? Неужели ты желаешь поучаствовать в такой грубой игре, как эта?

Молодой человек обернулся и приметил своего давнего врага, окруженного игроками команды соперников. Большинство из них также косо поглядывали на чужака. В их взглядах сквозили пренебрежение и надменность. Другие же — в основном элементалы — держались попроще.

— Насчет грубости, Влад, мне ничего не известно. Как я понимаю, цель этой игры совсем в другом. Надо забить мяч в ворота, а сколько раз ты ударишь или тебя ударят, не имеет значения, квиафф.

Брови у Влада полезли вверх.

— Ты считаешь, лучше быть избитым? Ну-ну... — Он некоторое время, сузив глаза, смотрел на Фелана, потом кивнул: — Хорошо, можешь вступить в игру.

Фелан перепрыгнул через скамейку и направился к куче наваленного спортивного снаряжения. Подобрав форму по размеру, он подошел к игрокам. Влад неожиданно стукнул палкой по скамейке:

— Оставь эту рухлядь.