знаю, раз ты решился, тебя уже не отговорить. Можно понять, что решительные люди не могут примириться с тем, что род и владения Харальда Прекрасноволосого приходят в упадок. Но я не хочу связывать себя никакими обязательствами, пока не узнаю намерений или замыслов других конунгов в Упплёнде. Ты хорошо сделал, что рассказал мне о своих замыслах, прежде чем объявить о них всем. Я обещаю, что помогу тебе договориться с конунгами, знатными людьми и с другими жителями страны. И ты, Олав конунг, можешь распоряжаться моим имуществом по своему усмотрению. Но я не хочу, чтобы ты объявил всем о твоем замысле, пока я не буду уверен в успехе и пока у нас не будет для этого достаточно сил. Ты должен понять, что берешься за большое дело, если хочешь с оружием выступить против Олава конунга шведов и Кнута конунга, который правит и Англией и Данией. Так что, если хочешь добиться успеха, надо принять все меры предосторожности. Я думаю, что у тебя не будет недостатка в людях, так как народ падок на всякие новшества. Так было и раньше, когда конунг Олав сын Трюггви пришел в страну и все были этому рады, но недолго он пользовался властью конунга.

Тут в разговор вступилась Аста:

– Что касается меня, сын мой, то я тобой очень довольна, и буду радоваться еще больше, если ты добьешься своего. Для этого я ничего не пожалею из того, что у меня есть, хотя возможностей у меня и немного. Я бы предпочла, чтобы ты стал конунгом над всей Норвегией, даже если бы ты прожил не больше, чем Олав сын Трюггви, чем чтобы ты был таким же конунгом, как Сигурд Свинья, и дожил бы до глубокой старости.

На этом их разговор окончился. Олав конунг оставался там еще некоторое время со всем своим войском. Сигурд конунг кормил их день рыбой и молоком, а день мясом и пивом.

В то время в Упплёнде было много конунгов, и большинство их было из рода Харальда Прекрасноволосого. Хейдмёрком правили два брата Хрёрек и Хринг, а в Гудбрандсдалире правил Гудрёд. В Раумарики тоже был конунг, так же как в Тотне и Хадаланде, был конунг и в Вальдресе. Конунг Сигурд Свинья встретился с этими конунгами в Хадаланде, и на этой встрече был и Олав сын Харальда. Сигурд рассказал конунгам, которые там собрались, о решении своего пасынка Олава и попросил их помочь тому людьми, советом и содействием и объяснил, почему им необходимо освободиться от гнета датчан и шведов. Он сказал, что теперь появился такой человек, который возглавит восстание, и перечислил многие подвиги, которые совершил Олав конунг в своих походах.

Хрёрек конунг говорит:

– Правда, что владения Харальда Прекрасноволосого теперь в упадке и Норвегией правит не его потомок. Но люди в этой стране испытали всякое. Когда королем был Хакон Воспитанник Адальстейна, все были довольны, а когда страной правили сыновья Гуннхильд, то все так страдали от их несправедливости и притеснений, что решили, лучше уж иметь иноземного конунга и быть свободней. Иноземные правители всегда были дальше от нас и не вмешивались в наши обычаи, и довольствовались теми податями, которые им причитались. Но когда Харальд конунг датчан поссорился с Хаконом ярлом, и на Норвегию напали йомсвикинги, то против них поднялся весь народ и прогнал их. Люди просили тогда Хакона ярла защищать страну от конунга датчан. Но когда ярл, благодаря поддержке народа, стал полновластным правителем, он начал притеснять и угнетать народ, и тогда жители Трёндалёга убили его и сделали конунгом Олава сына Трюггви, который был рожден конунгом и во всем подходил для того, чтобы править страной. Народ тогда захотел, чтобы он стал их конунгом и правил ими, как некогда Харальд Прекрасноволосый. Но когда Олав стал полновластным правителем, то все потеряли свободу. Он потребовал от нас, малых конунгов, чтобы мы платили ему все те подати, которые получал Харальд Прекрасноволосый, а кое в чем пошел еще дальше. И люди при нем настолько потеряли свободу, что никто уже не мог сам решать, в какого бога ему верить. Когда его изгнали из страны, мы заручились дружбой с конунгом датчан, и он не притеснял нас и предоставил нам все то, что нам было нужно, – в стране царили свобода и мирная жизнь, а не насилие. Что касается меня, то все это мне по душе. И я не знаю, будет ли мне лучше, если страной будет править мой родич. Так что я не хочу участвовать в заговоре.

Тогда заговорил Хринг, его брат.

– Вот что у меня на уме. Я думаю, что если у меня останется та же власть и те же владения, то лучше будет, если мой родич, а не иноземный правитель, будет конунгом Норвегии и возвысит наш род в этой стране. А у меня такое предчувствие, что счастье и удача будут всегда сопутствовать Олаву, завоюет он власть или нет, но если он станет единовластным конунгом Норвегии, то тому будет лучше, кто больше заслужил его дружбу. Сейчас же у него сил не больше, чем у любого из нас, и даже меньше, ведь мы тоже рождены конунгами, но у нас есть власть и земли, а у него нет. Так что мы хотим стать его большими друзьями, и пусть он станет верховным конунгом в этой стране, а мы поможем ему всеми нашими силами. Разве он не отплатит нам добром и не будет нас долго помнить, если он такой человек, каким я его считаю, и как об этом все говорят? Если вы последуете моему совету, то мы должны решиться и предложить ему дружбу.

После этого один за другим поднимались и говорили конунги, и вышло так, что большинство было готово заключить союз с Олавом. Он же обещал им свою полную дружбу и сказал, что даст им больше прав, если станет единовластным конунгом Норвегии. Они скрепили свой союз клятвами.

После этого конунги созвали тинг. На нем Олав конунг объявил всему народу о своем решении и своих притязаниях на власть. Он просил, чтобы бонды провозгласили его конунгом всей страны и обещал им за это сохранить старые законы и защищать страну от нападений иноземных войск и правителей. Он говорил долго и красноречиво, и его речь всем понравилась. Потом вставали конунги и говорили один за другим, и все поддерживали Олава конунга. В конце концов Олав был провозглашен конунгом страны и наделен властью по законам Упплёнда.

После этого Олав конунг поехал по стране, и всюду, где были поместья конунгов, ему готовили пиры. Сначала он проехал по Хадаланду, оттуда повернул на север в Гудбрандсдалир, и вышло так, как ему говорил Сигурд Свинья: к нему стеклось тогда так много народу, что и половины было бы ему достаточно. У него собралось почти триста человек. Тогда уже стало не хватать угощения, которое ему полагалось как конунгу, потому что обычно, когда конунги объезжали Упплёнд, с ними было шестьдесят или семьдесят человек, и никогда не бывало более ста человек. Поэтому конунг нигде подолгу не гостил и не останавливался в одном месте больше, чем на одну ночь. Он отправился на север, перебрался через горы и поехал дальше. Он спустился вниз в Уппдаль и остановился там на ночь. Потом он поехал по Уппдальскому лесу и приехал в Медальдаль. Он потребовал, чтобы бонды сошлись на тинг. Он говорил на тинге и потребовал, чтобы бонды признали его конунгом, а за это он обещал им права и законы, такие же, как были при конунге Олаве сыне Трюггви. У бондов не было достаточно сил, чтобы сопротивляться ему, и дело кончилось тем, что они признали его власть и скрепили это клятвами. Но они успели дать знать в Оркадаль и Скаун о том, что приехал Олав конунг и обо всем, что они знали.