разрешения приехать.

— Валяйте, — не совсем трезвым голосом ответил ей Кис.

Александра замешкалась на том конце провода, учуяв его сомнительную интонацию, и, ничего не ответив, положила трубку.

Но все-таки приехала. Окинув взглядом детективов, она молча подошла к столику, брезгливо взяла за горлышко две бутылки, виски и водку, унесла их на кухню и убрала в первый попавшийся шкафчик. Так же молча унесла грязные стаканы и поставила их в мойку.

— Вымоете, когда протрезвеете, — бросила она холодно Кису. — И нечего француза спаивать. Он наш жених, можно сказать.

Все это было произнесено по-русски, и Реми ничего не понял, лишь молча наблюдал за решительными действиями Александры. Кис же в ответ только икнул.

Протерев столик, Александра отправилась на кухню и, разыскав все необходимое, заварила крепкий чай, нашла в холодильнике какую-то еду и накрыла столик.

— Ешьте. Пейте чай. И трезвейте.

— А вы не можете так почаще… Приходить? — спросил Кис. — Люблю, когда обо мне заботятся. Я даже согласен специально напиваться, если в вас это провоцирует материнские чувства… В виде заваривания чая и нарезания колбасы… А?

— Мои материнские чувства могут далеко зайти, — сухо отпарировала Александра. — Могут дойти до того, что я надаю тебе по пьяной морде.

«Ой! Она перешла на „ты“!» — возрадовался Алексей, не придав значения контексту, в котором это «ты» было произнесено.

— Расклеились! — продолжала Александра. — Распустили нюни! Сидят наклюкиваются! Мужики называется! Детективы, е-мое!

— Вы в своих статьях так не выражаетесь… — Кис нарочно придал пьяную интонацию своему голосу, чтобы подразнить Александру, — не настолько уж он был нетрезв, да и при появлении Александры хмель почти слетел с него.

— Я тебе еще не так выражусь, — пообещала Александра. — Я владею русским языком в совершенстве, причем всеми его пластами. Пей чай, и молча! Как это делает твой друг, — кивнула она на Реми.

Реми, поскольку никто не удостоил его переводом, действительно молча прихлебывал чай в полной и подавленной задумчивости. Уловив движение в свою сторону, он оторвался от созерцания своей чашки и произнес:

— Завтра сдам билеты. Я только не знаю, как с визой быть… Продлят ли?

— Улетай, Реми, — сказал Кис. — Подальше от греха. А то еще загремишь под суд за нарушение неприкосновенности жилища и работу без лицензии…

— Я тут останусь, пока Ксюша не отыщется, — угрюмо заявил француз.

— Как вы будете ее искать? — вмешалась Александра. — Я, собственно, за этим и приехала, чтобы обсудить! Родители после ухода милиции наглотались таблеток и немного успокоились… Я хочу понять: можем ли мы что-нибудь сделать?

Кис начал было мямлить: «Понимаешь, у нас нет средств…» — но Реми вдруг произнес:

— Она сама найдется.

— Как это? — в один голос спросили остальные.

— Мы все согласны, — принялся объяснять Реми, — что Ксюшу похитили в связи с делом Тимура, так? Совпадение очень маловероятно, правильно? И возможность похищения ради выкупа тоже отпадает?

— Правильно, так. Что дальше?

— Значит, ее похищение вытекает из того, что кто-то узнал у соседки о посещении ею квартиры Тимура. Далее, как они нашли Ксюшу? — Реми обвел глазами своих собеседников.

— Выследили, — произнес Кис.

— Именно. Что мы можем об этом сказать? Что мы олухи. Никому из нас не пришла в голову мысль об этом, никто не позаботился проверить, нет ли «хвостов»… А нас выследили — и Ксюшу скорее всего через нас. Потому что у квартиры Тимура она больше не появлялась, зато появлялись мы… Правильно? За нами был «хвост», и, когда Александра с Ксюшей приехали сюда, тот, кто следил, обрадовался: удача! Описанная соседкой девушка сама идет в руки! Помните, когда Александра с Ксюшей уезжали, там была черная машина у соседнего подъезда? Парень еще высадил девушку? И поехал сразу же вслед за машиной Александры?

— Вы хотите сказать?.. — Александра нервно передернула плечами. — Это за нами следили?

— Там стояла черная «Волга»! Молодец, Реми, — произнес Кис.

— Ага, молодец… Если бы раньше! Вовремя! А теперь-то что — «молодец»…

— Раньше! Как мы могли тогда предположить? Даже в мою русскую голову не пришло, что за нами кто-то может следить, — чего уж тогда ждать от твоей иностранной? Теперь-то, когда Ксюшу похитили, все становится ясно… Это, знаешь, как в детективном романе — как узнаешь разгадку, так думаешь: как все просто! Да не так-то оно и просто, раз не додумался сам!

— Реми, вы сказали, что Ксюша сама найдется! — требовательно перебила Александра. — И как же это?

— Да вот так. Они надеются у нее что-то узнать. И очень скоро поймут, что она ничего не знает. И отпустят ее.

Кис с Александрой переглянулись. Реми не представлял и даже не мог представить, что незнание вовсе не являлось спасением для Ксюши! Громкие криминальные дела, о которых они, в отличие от Реми, были наслышаны, говорили о том, что человека могут замучить до смерти в надежде выпытать (в прямом и переносном смысле) у него информацию…

Но никто не отважился объяснять это Реми. Почувствовав их невысказанное сомнение, которое словно зависло в воздухе, Реми резко поднялся, едва не перевернув столик, и отошел к окну.

За окном темнело. Редкие снежинки заплясали в воздухе — в начале октября, когда во Франции еще все цветет, в Москве наступают холода… Было тоскливо, и все происходящее показалось ему нереальным, дурным, плохо сделанным фильмом, играющим на нервах у зрителя тягучими сценами «саспенс»…

За его спиной царило подавленное молчание.

— Может, выпьем? — раздался голос Киса. — Налить тебе, Александра? — Кис, пользуясь инициативой Александры, быстренько перешел с ней тоже на «ты».

— Нет, — хрипло ответила она, — и вам не дам пить. Думайте.

Реми только сейчас понял, что Александра плачет. Но он даже не повернулся к ней. Что он мог сказать? Что он мог предложить?

— У нас нет никаких средств для поиска, пойми это, — уныло ответил Кис. — Ни людей, ни информации, ни базы данных, ни постов ГАИ… Это все у милиции. А мы можем лишь продолжить расследование в нашем ритме: вопросы-расспросы, обход всех знакомых — и вычислять, напрягать мозги… Это весь наш арсенал. И это требует времени.

— Боже мой, но надо же что-то делать! — закричала Александра.

— Хорошо, — сдался Кис. — Давай выкладывать милиции все. Не знаю, куда нас, вернее, вас, это втянет, — но давайте. Делать больше нечего. Я сам позвоню.

Реми слышал, как Кис направился к телефону. Александра все еще тихо всхлипывала.

— Мне нужно срочно разыскать Сергея Громова, — говорил Кис в телефон. — У меня есть важная информация по делу, которым он сейчас занимается…

Кис молча ждал у телефона.

Александра плакала.

Реми смотрел в окно в полной прострации.

И только черная «Волга», затормозившая у подъезда, вывела Реми из оцепенения.

— Я был прав… — тихо проговорил он. — Она найдется сама… Или уже нашлась!

Фары, выхватывающие сухие снежинки из темноты, погасли. Мотор заглох. Помедлив, дверца