прислушался. Бесшумно вынул ключ из кармана, так же бесшумно вставил в замок. Потом быстрым движением руки откинул болт и распахнул дверь.

Никого.

Он вышел в коридор.

Никого.

Поколебавшись и, видимо, строя в уме план действий, он шагнул в темноту и исчез. Я нетерпеливо ждала, уши мои чутко пытались уловить хоть какой-нибудь звук, глаза напряженно всматривались в темноту, пытаясь что-нибудь разглядеть. Я вышла из комнаты, остановилась в середине темного коридора, похожего на тоннель, бесконечного и пустого, и удивилась тому, насколько быстро тени поглотили фигуру Николаса. Потом я увидела его. Он нес на руках Кевина.

Не говоря ни слова я бросилась назад в комнату, протягивая руки, чтобы взять нашего сына. Прижимая ребенка к груди, я смотрела на мужа и улыбалась.

Я заметила, что его взгляд стал благоговейным.

— А теперь я пойду, — сказал он. — Запри дверь за мной на ключ и не отпирай никому, кроме меня. Ты знаешь, как я обычно стучу.

— Куда ты пойдешь? — спросила я. — Что ты надеешься найти в темноте? Я уверена, это может подождать до утра.

Но тут же поняла, что уговаривать его бесполезно.

Он поцеловал меня и молча закрыл за собой дверь.

Я заперла ее за ним.

Удушливая и тоскливая тишина, усугублявшаяся каждым колебанием пламени свечи, каждым скрипом веток вяза, царапавших время от времени по стеклу, угнетала меня. Каждый стук ветки по стеклу заставлял меня дергаться, и не раз я подбегала к двери в надежде на то, что мой муж вернулся, но он все не шел.

Фитиль свечи уже почти догорел, а свет ее стал тусклым. Я сидела в центре кровати, мой безмятежно спящий сын лежал рядом со мной, и я наблюдала, как желтый круг света вокруг нас все уменьшается по мере того, как фитиль становился меньше, и последние трепетные блики танцевали на стенах. Потом наступила темнота.

Поднялся ветер. Я слышала где-то вдали собачий вой. Подойдя к окну, я выглянула в сад. По земле стлался туман, медленно наползая из лесу и приближаясь к дому дюйм за дюймом. И над всем этим в черном бархате неба светила полная, белая как алебастр, луна.

По спине моей поползли мурашки, кожу мою будто пронзали иголки, я похолодела, и сердце мое застучало сильно и глухо, как барабан, а в голове зашумело.

Мне показалось, что в комнате я не одна.

Медленно я отвернулась от окна, оглядывая утопающие в тени углы, всматриваясь в каждый закоулок, в каждую трещину и щель. Я снова позволила своему паническому страху перед темнотой овладеть собой. В комнате никого не было. И все же…

Я чувствовала чье-то присутствие. Как и прежде, в саду, как в коридоре, как на кладбище. Присутствие зла, столь могущественного, что оно могло преодолеть границу между жизнью и смертью. Я содрогнулась.

Осторожно я приложила ухо к двери и прислушалась.

Ничего.

Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться только на слухе. Что там было возле меня? Что-то было в этой пустоте и тишине, за этой преградой. Я была в этом уверена.

Я медленно открыла глаза и увидела, как поворачивается дверная ручка. Отшатнувшись от двери, я прикрыла рот руками, чтобы не закричать, уверенная, что, кто бы ни стоял сейчас за дверью, он мог услышать мое судорожное дыхание. Потом я услышала стук. Раз… два… Наступила пауза. Снова стук — в третий раз.

Меня охватила радость. Я почувствовала облегчение и бросилась к двери. И тут инстинкт остановил меня. Что-то не тик! Разве стал бы Николас пытаться повернуть ручку? Он прекрасно знал, что я заперла за ним дверь.

А этот стук? Эта долгая пауза, будто он колебался, постучать ли в третий раз, будто не был уверен. Конечно, это не было условленным стуком моего мужа.

Кто бы там ни скрывался за дверью, он, должно быть, знал, что я одна.

Наступила тишина, и снова мне показалось, что в комнате стало теплее, и охватившие меня щупальца страха будто растаяли, как туман на солнце. Несколько минут я простояла, стараясь успокоиться, и мне это почти удалось, когда я снова услышала стук в дверь.

На этот раз стучали уверенно. Я замерла на месте, не в силах двинуться. Стук повторился.

Я заставила себя подойти к двери, вынуть ключ из кармана, вставить его в замочную скважину и повернуть, сдвинула с места болт и отступила, готовая сразиться с самим Сатаной, если бы это потребовалось. Дверь скрипнула и отворилась. В комнату вошел мой муж.

С возгласом облегчения я бросилась ему на шею и принялась покрывать поцелуями его лицо. Однако он не отвечал на мои ласки с такой же горячностью. Слегка отстранив меня, Николас снова запер дверь и подошел к окну.

— Сэр, — сказала я, — слава Богу, с вами все в порядке. Вы что-нибудь выяснили?

И тотчас же рассказала ему, что кто-то пытался проникнуть в комнату в его отсутствие. Он ответил:

— У меня нет никаких сомнений в том, что за мной следили. Да я и не пытался скрываться.

Милорд посмотрел на меня.

— Скоро рассветет. Постарайся отдохнуть, Мэгги, пока я буду сторожить твой сон.

Я задремала. Когда я снова открыла глаза, в окно струился тусклый свет раннего утра. Мой муж стоял у окна, кончики его пальцев были слегка прижаты к стеклу, лицо казалось бледным, как мрамор. Подняв голову с подушки, я уже собралась было заговорить с ним, когда он вдруг бросился к двери. Я окликала его, но, похоже, он меня даже не слышал.

Я спрыгнула с кровати и подбежала к окну, пытаясь узнать, что он там увидел. Клочья тумана медленно проплывали над пробуждающейся землей. Они были похожи на гигантские серые облака, оттенком слегка темнее тусклого утреннего света. Потом я уловила какое-то движение среди деревьев.

Я распахнула окно, проклиная туман, и напрягла зрение, чтобы увидеть то, что так взволновало моего мужа и заставило убежать без объяснений. Вот! Что-то белое… фигура, закутанная в плащ с капюшоном спешила по тропинке в сторону конюшни.

— Нет! — громко закричала я.

Я подбежала к двери и столкнулась лицом к лицу с Би. Она протянула ко мне руки, вцепилась крючковатыми пальцами в мои плечи, и внезапно я увидела, что ее бескровное лицо выглядит много старше обычного.

— Кевин, — прокаркала она. — Малыша нет, миледи!

— Он спит здесь, — объяснила я и, отстранив ее, бросилась бежать по коридору, невзирая на боль от ушибов.

Добравшись до площадки возле комнаты Адриенны, я задержалась и заметила, что дверь ее спальни открыта нараспашку. Из дверного проема на площадку падал желтый свет.

Я должна была это предвидеть. Я поспешила к ее двери и заглянула в комнату. Она была пуста.

Добравшись до кухни, я нашла там Матильду, пребывающую в полной растерянности. При моем стремительном появлении она воскликнула:

— Боже! Что здесь происходит? Все выбегают из дома, будто сам дьявол гонится за ними по пятам.

Я встряхнула ее, заставляя замолчать, и приказала:

— Тилли, поспеши к доктору Бреббсу и приведи его сюда. Скажи, что это срочно. Он поймет!

Я выбежала из дома без плаща, и мое тонкое белое ночное одеяние не защищало от ярости стихии. Я бежала настолько быстро, насколько позволяло мое ослабленное тело, по тропинке к конюшне.