их в вигвам. Бедняги уселись на шкуру бизона, а у входа вокруг вигвама расположились шестеро молодых воинов, вооруженных с ног до головы. Ясно было, что при таких обстоятельствах нечего— было и думать о попытке спастись бегством.

— Ну, ребята! — промолвил хладнокровно Тернер, — мне кажется, что мы попали в хорошую переделку. Боюсь, никакое страховое общество не согласилось бы теперь застраховать наши шкуры даже по полдоллара за штуку. Выкрутиться будет довольно трудно. Генерал Честер не подает никаких признаков жизни. Возможно, нам следует заняться составлением своих завещаний. Эх, черт бы побрал этого генерала Честера! Я начинаю думать, что он глух, слеп и нем. Кругом все горит, а ему и горя мало. К примеру, пожар: ведь дым должен быть виден за сто километров. Теперь еще нет засухи, довольно далеко до сезона степных пожаров. И будь на его месте мало-мальски опытный траппер, он бы поинтересовался тем, что происходит в прерии. В распоряжении генерала имеется немало разведчиков, и он должен был бы выяснить, что тут творится.

— А вы, шериф, еще надеетесь на помощь Честера? — осведомился Джон. — Напрасная надежда. Никому мы не нужны, никто к нам не придет на выручку. Я знаю, что спасения нам нет.

— Джон, я вас не узнаю! Зачем падать духом? Если бы я был таким малодушным, каким оказались сейчас вы, то мои кости давно бы белели где-нибудь в прерии. Человек должен надеяться, пока в его жилах есть хоть капля крови.

— Дорогой шериф! — вмешался траппер Гарри. — Я думаю, что на этот раз правы не вы, а Джон, не во гнев вам будет сказано. Здорово мы вляпались, как никогда. Не в человеческих силах вырвать нас из когтей этих краснокожих дьяволов, родных братьев ягуара и гризли.

— И ты туда же? Хвост поджал? — засмеялся шериф. — А я повторяю снова: хотя мы и сидим в западне, но мы еще живы. Никто из нас не ранен. Все кости наши целы. А вы вспомните, скольких индейцев мы отправили на тот свет за это время. А ведь это те самые краснокожие, которых ты, Гарри, считаешь такими страшными…

— Слабое утешение! Завтра и мы узнаем, чем угощают добрых людей на том свете.

— Завтра? Что будет через двадцать четыре часа? Нам это не дано знать, приятель. За двадцать четыре часа мало ли что может случиться? Всемирный потоп, землетрясение, которое заставит провалиться половину Америки, да мало ли еще что.

— За двадцать четыре часа и генерал Честер может пожаловать, не так ли, шериф?

— Почему бы и нет? Знаешь, есть такая песенка, которую я люблю напевать при подобных обстоятельствах. Постарайся запомнить ее: «Все может быть, все может статься, и ни за что нельзя ручаться»…

В это мгновение закрывавшая вход в вигвам шкура бизона отодвинулась в сторону и на пороге появился Сэнди Гук, за которым следовало двое индейцев. Они внесли несколько подносов, заставленных излюбленными кушаньями индейской кухни. Тут были свежеиспеченные лепешки, великолепная вареная рыба, икра, какая-то каша и еще кое-что. Ко всему этому прилагалась порядочная бутылка виски.

— Добрый день, джентльмены! — раскланялся бандит. — Как вам нравится помещение? Жаль, наш водопровод испортился: вам не придется принять горячую ванну. А если вы вздумаете побриться, то придется обойтись без парикмахера: каналья в стельку пьян.

Как ни грубы были шутки Сэнди Гука, но пленники невольно улыбнулись и как-то приободрились.

Бандит поставил перед ними еду и подмигнул.

— Не правда ли, наша маленькая Миннегага — удивительно гостеприимная хозяйка! Ей очень неловко, что она больше ничего не может вам предложить. Но Миннегага рассчитывает, что вы окажете честь ее угощению. Кушайте на здоровье, не стесняйтесь. Вам надо подкрепиться до того, как вы предстанете перед вашими судьями.

— Вы удивительно любезны! — отозвался Тернер. — Мы очень благодарны мисс Миннегаге. Разумеется, она права: если мы свалимся от слабости раньше, чем нас привяжут к столбу пыток, господа краснокожие не получат никакого удовольствия, пытая нас.

— Зачем такие черные мысли, джентльмены? Зачем вы забегаете вперед? Вас ведь еще не судили?

— Будет вам! Знаем мы, чем кончаются эти суды. Комедия, и больше ничего. И чем скорее кончится вна, тем лучше.

— Мне было бы очень приятно насладиться нашей поучительной беседой, джентльмены, но, к сожалению, человек — раб своего долга и я должен покинуть вас. Примите выражение моего искреннего сожаления.

С этими словами бандит раскланялся и вышел, сопровождаемый двумя индейцами, не обращая внимания на ругательства, которые посылали ему вслед Гарри и Джордж.

— Перестаньте, ребята! — успокоил их шериф. — У этого человека такая толстая шкура, что словами его не проймешь… Подумаем лучше о том, как мы будем есть? Ведь руки у нас связаны, а ногами ничего не сделаешь.

Словно услышав его слова, в вигвам вошли четверо вооруженных индейцев, которые сначала связали пленникам ноги, а потом освободили им руки. После этого краснокожие удалились, дав бледнолицым возможность расправиться с завтраком.

— Нет, какова любезность? — засмеялся Бэд Тернер, с аппетитом принимаясь за еду. — Ей-богу, не будь этого маленького недоразумения, а правильнее сказать

— этой чисто женской капризной настойчивости в желании пополнить свою коллекцию скальпов нашими шевелюрами, Миннегагу можно было бы признать образцовой хозяйкой. Ее любезность превышает все, что я мог ожидать. Начинаю подозревать, что тут дело не обошлось без поэтического чувства: если индейская мисс приложила массу усилий, чтобы заполучить нас в свои ручки, то это вызвано не чем иным, как романтическими наклонностями молодой особы. Бьюсь об заклад, она влюбилась в кого-то из нас. Но в кого? Ты, Джон, слишком стар, годишься ей в дедушки, а вы, ребята, к сожалению, умеете только ругаться и не обладаете хорошими манерами. При всей моей скромности вынужден предположить, что именно моя эффектная наружность произвела такое грандиозное впечатление на краснокожую красотку…

Трапперы, забыв о своем незавидном положении, дружно расхохотались,

— За чем дело стало, шериф? — толкнул его в бок индейский агент. — Делайте предложение, женитесь! Мы будем шаферами. Миннегага устроит пир на весь мир и угостит нас на славу.

— Ладно! Надо подумать сначала! А чтобы хорошо подумать, надо наполнить свои желудки тем, что имеется в нашем распоряжении. За дело же, джентльмены!

Пленники дружно налегли на принесенное в вигвам угощение. Нескольких глотков виски хватило для того, чтобы заставить несчастных почти совершенно забыть об ожидавшей их участи. Трапперы отдали должное угощению и, покончив с ним, начали непринужденно разговаривать. Примерно через полчаса в вигвам вошел Красное Облако, сопровождаемый шестью вооруженными воинами.

— Совет уже собрался и ожидает вас, бледнолицые! — сказал он. — Смело предстаньте перед лицом ваших судей!

— Ух ты, старый шут! — выругался Гарри, поднимаясь на ноги.

Четверо пленников вышли под конвоем индейцев. Бэд Тернер прихватил бутылку, в которой оставалось еще порядочное количество виски.

— Если нам придется слишком много болтать, — сказал он, — у нас найдется чем промочить горло.

Великий совет избрал для заседания типи самой Минне-гаги. Суд состоял из председателя, роль которого играл Красное Облако, его помощника Сэнди Гука и четырех избранных краснокожих воинов, носивших забавные имена: тут были Тяжелые Мокасины, Белая Птица, Горбатый Бизон и Проворные Ноги.