— Да, и Вьехос Фратос становятся более самодовольными и высокомерными, когда речь заходит о Даре.

— А тебе, оказывается, кое-что известно про Вьехос Фратос.

— Бабушка Лейла многому меня научила. Надо же! Оказывается, Лейла не очень дорожила семейными секретами!

— Я понимаю, она рассказала мне вещи, о существовании которых простому художнику знать не следует, — осторожно добавила Элейна.

Это предупреждение? Или приглашение?

— В таком случае, надеюсь, тебя не нужно предупреждать, что тайны рода Грихальва должны оставаться тайнами.

— И мне прекрасно известно почему… Хотя складывается впечатление, что кое-кому — да и всей нашей семье — удалось как следует разбогатеть за чужой счет.

— Элейна, если б ты родилась дочерью бедняка, у тебя не было бы твоего таланта. Матра оказывает нам Свое благорасположение таким способом.

— Но ведь в Академии есть немало молодых людей из семей, не имеющих никакого отношения к искусству. Почему же вы утверждаете, что нам оказана честь, что мы особенные?

— Давай предположим, эстудо, что ты появилась на свет в таком доме.

Он обвел рукой комнату, в которой они находились: простор, высокие потолки, украшенные небесно-голубыми медальонами, над окнами и дверями застыли крошечные, пухлые херувимчики с вознесенными к губам трубами. Обои, конечно, нужно заменить — Сарио уже тошнит от пасторальных пейзажей с очаровательными пастушками в костюмах, расшитых золотом. Работа выполнена просто великолепно, а вот композиция оставляет желать лучшего. Необходимо заново убрать эту комнату — в более сдержанном, строгом фризмаркском стиле.

Элейна смотрела на обои с выражением ужаса на лице и одновременно с едва сдерживаемым смехом. Сарио вынул из ее руки карандаш.

— Ты смогла бы получить это? — спросил он.

— Нет, — нехотя призналась она. — Девушек в Академию не принимают, по крайней мере в Мейа-Суэрте. Но во Фризмарке…

— Эйха! Мы же не во Фризмарке! Пожалуйста, доделай то, что ты начала.

— Хорошо, мастер Сарио.

Совсем не простая ученица — это уж точно! Но ученица, с которой легко, не добьется серьезных результатов и не сделает того, что он намерен от нее получить. А вот Элейна Грихальва в определенном смысле станет еще одним шедевром в ряду его выдающихся работ.

Он наблюдал, как она заканчивает рисунок. Аласаис оживала под ее руками. Да, это превосходно!

Вошел один из придворных и объявил о появлении Великого герцога. Ренайо, несмотря на свои многочисленные недостатки, не любил помпы. Когда он передвигался по Палассо, его сопровождал минимум придворных, в отличие от, скажем, прежнего.., как его звали? Кто из Великих герцогов не вставал с постели до тех пор, пока дюжина советников, придворных и слуг не окружала его, ловя каждое слово и приказание? Впрочем.., какое это имеет значение? Важно лишь, что Ренайо нанес визит вежливости принцессе Аласаис.

Сарио отпустил Элейну, и та, забрав эскизы, мгновенно скрылась за дверью. А сам он подошел к Аласаис, которая вежливо поприветствовала Великого герцога, но не поднялась с места, лишь позволила ему склониться над своей рукой, словно оказав милость одному из придворных.

— Ваше высочество. — Ренайо сел в кресло, принесенное для него слугой. Он обратился к ней на гхийасском, выученном благодаря матери. — Я рад, что вы одна и мы сможем поговорить наедине. — Он поднял голову и многозначительно посмотрел на Сарио; тот нахально ему улыбнулся.

— Вы можете говорить совершенно спокойно, ваша светлость. Мастер Сарио спас меня от… — она чуть содрогнулась, а Сарио восхитился тем, как умело Аласаис воспроизводит его уроки, — .этих негодяев, захвативших меня и.., моих дорогих маму и папу… — Она замолчала, словно была не в силах продолжать.

Ренайо ласково, по-отечески погладил ее по руке.

— Ну-ну, дитя. Просто невероятно, сколько вам пришлось пережить! Эйха! Вы удивительно сильная девушка! Представительницы вашего пола должны гордиться такими, как вы. И хотя мы скорбим о короле Иво и королеве Айрин, вы должны знать, что они с гордостью взирают на вас с небес, где о них заботятся Матра эй Фильхо.

— Что меня ждет? — едва слышно спросила Аласаис.

— Мы позаботимся о вашей безопасности, ниниа мейа. У Аласаис была новая прическа, волосы чуть приподняты наверх, светлые локоны кольцами обрамляют хорошенькое личико. Ни один человек на свете не заподозрил бы обмана: это была девушка, оторванная от всего привычного и родного, пытающаяся приспособиться, разобраться в новой обстановке, в которой она оказалась. Даже когда ее слова, произнесенные нежным, тихим голоском, нисколько не соответствовали внешности робкого, перепуганного существа.

— А что будет с Гхийасом? Я теперь королева по праву, вам это известно, но как я смогу вернуть то, что Матра эй Фильхо даровали нашей семье много лет назад? Ведь они наверняка не захотят, чтобы эти негодяи нарушили естественный порядок вещей.

— Давайте немного подождем, прежде чем строить планы. Нет никакой нужды спешить. Вы должны отдохнуть и восстановить силы.

Сарио нахмурился. Ренайо не клюнул на брошенную ему наживку так быстро, как хотелось бы. Аласаис, словно почувствовав его беспокойство, бросила на него вопросительный взгляд.

— Ваша светлость, вы позволите мне вмешаться? — спросил Сарио. — Вы должны понимать не хуже меня, что такая хрупкая девушка, как принцесса Аласаис, нуждается в надежном защитнике.

— Не следует слишком торопиться с подобными вещами, — сурово молвил Ренайо, выпустил руку Аласаис и поднялся. — Вы молоды и не понимаете, что значит управлять государством. Я должен обсудить все со своими советниками. И с Верховным иллюстратором, вашим главой. Но, к сожалению, мы будем находиться в заточении, пока не разойдется толпа. Я попросил, чтобы Премио Санкто и Премиа Санкта напомнили этим людям о воле Матры эй Фильхо в данном вопросе. Если екклезия не сможет убедить бунтовщиков, тогда мне придется прибегнуть к силе. Но я не стану действовать необдуманно и неразумно.

— Вы не собираетесь отдать Аласаис замуж за Эдоарда? — напомнил Сарио. — Вы проявите недопустимую глупость, если упустите возможность увеличить владения Тайра-Вирте!

— Я проявлю недопустимую глупость, если стану тревожить от моего наследника уделять внимание сразу нескольким предметам! Эйха! Вы забываете, с кем говорите, молодой человек!

Ну почему этот кретин не может сделать то, что Сарио считает правильным?

— Вы не намерены воспользоваться случаем и объединить владения Тайра-Вирте и Гхийаса?

— У меня есть и другие сыновья, — ледяным тоном заметил Ренайо, но его гнев не остановил Сарио.

— Один полоумный, а другой, если верить слухам, болтается по улицам с либертистами.

Но Ренайо уже взял себя в руки. Казалось, его даже забавляет этот разговор.

— Иные молодые люди считают необходимым повозмущаться существующим порядком, прежде чем вернуться под родной кров. А вы, мой дерзкий друг, должны понимать, что у меня есть и иные методы воздействия — на случай необходимости. Вы можете идти, — снисходительно добавил Ренайо.

Сарио ничего не оставалось, как покинуть комнату. Однако у двери он оглянулся и заметил, что Великий герцог снова сел в кресло, намереваясь поболтать с принцессой Аласаис. Он сколько угодно может отрицать, что полон амбициозных желаний, но от этого они не исчезнут.

В отведенных для Аласаис апартаментах могла разместиться еще дюжина слуг. Сарио занял комнату за гостиной. В ней было несколько окон, одна-единственная дверь и, к счастью, весьма скромная и непримечательная обстановка; обшитые деревянными панелями стены, которые, похоже, никто не трогал уже лет сто.