— Помоги ей подойти к воротам, — сказал он одному из гхийасских солдат.

Тот выполнил его приказание и подвел Аласаис к воротам; пока капитан разглядывал принцессу, Сарио вытащил из кармана маленький нож, которым точил карандаши. Тотчас надрезал кожу на пальце и размазал кровь по бумаге, а сверху несколькими короткими штрихами нарисовал капитана.

— Ты впустишь нас немедленно, — прошептал Сарио.

— Быстро! — приказал капитан своим людям. — Откройте ворота!

Одна створка медленно отворилась. Они не мешкая проехали внутрь, повозка покатила к широкой лестнице, и, хотя толпа по другую сторону решетки забурлила, Сарио даже не обернулся. Капитан остался на своем посту — вероятно, он не имел права его покинуть.

— Подождите здесь, — приказал Сарио возчику и слугам из Гхийаса, когда они остановились возле нижних ступеней. — Никому не разрешайте прикасаться к повозке, трогать сундуки или открывать их. Я скоро вернусь. Идемте со мной, ваше высочество.

Взяв Аласаис за руку, он начал подниматься по лестнице. Только теперь Сарио посмел оглянуться и посмотреть на сокало, где над толпой, в зловещей тишине, высились жутковатые статуи, озаряемые колеблющимся светом тысяч факелов. Скоро статуи будут публично сожжены. Король Иво из Гхийаса попытался утихомирить толпу. За что и поплатился жизнью.

— Ты должна спешить, — сказал он Аласаис, хотя принцесса даже не запыхалась, а из его груди вырывалось хриплое дыхание.

Повсюду стояли солдаты, охраняя громадные двери, ведущие в Палассо. Они наблюдали за широкими галереями, аркообразными коридорами и узкими проходами во внутренние покои дворца, но Чиева до'Орро открывал любые двери. Теперь музыка звучала громче, все хлопали в ладоши, ноги танцующих стучали о пол — гости веселились. Мороннос! Они развлекаются, ни на что не обращая внимания, а за воротами Палассо зреет катастрофа. Точно так же вела себя знать в Гхийасе.

Золоченые двери, ведущие в тронный зал, были распахнуты. Здесь властвовал танец, столь же темпераментный и яростный, как нарастающий гнев толпы. Остановившись у входа, Сарио оглядел огромный зал, убранный серебряными и черными лентами, повсюду виднелись стилизованные черепа, символизирующие поминовение мертвых. С куполообразного потолка свисали черные фигурки, изукрашенные серебряными нитями. Сарио смутно припомнил, как, будучи ребенком, он преклонял колени на жестком каменном полу, все пели молитвы об усопших и жгли амулеты в знак расставания с прежними бедами. А теперь эти моренное поют и танцуют!

Танец закончился. Когда придворные начали расходиться по местам, Сарио вывел Аласаис в центр зала. Она удивленно смотрела на яркий свет и роскошные наряды гостей.

— Не забывай, кто ты такая, — прошептал Сарио ей на ухо. Великий герцог Ренайо взошел на помост. Следом за ним — хрупкая, очень молодая женщина со светлыми волосами, одетая в белое платье с красным поясом. Ее лицо несколько портила излишняя бледность. Неподалеку устроился наследник — сильный, красивый молодой человек. Арриго? Нет, внук Арриго. Он совсем не похож на Арриго. Подле наследника Сарио увидел красивую девушку — несомненно, это его любовница из рода Грихальва. Сарио направился к помосту.

— Сними плащ.

Аласаис сбросила с плеч накидку как раз в тот момент, когда их заметил Великий герцог. Черный плащ соскользнул на пол — все замолчали и повернулись к вновь прибывшим.

— Ваша светлость. — Сарио поклонился. — Я Сарио Грихальва, итипераррио, прибыл из Гхийаса. Слухи оказались правдивыми. Король Иво и королева Айрин мертвы.

Послышались вздохи, и гости одновременно, но негромко заговорили.

Через мгновение шум стих — Ренайо поднял руку, чтобы успокоить придворных.

— Однако не все погибло, мне удалось кое-кого спасти и привезти сюда, под вашу защиту, — продолжал Сарио.

— Кузен, я прошу у вас убежища! — Аласаис упала на колени и схватила руками край вечернего костюма Ренайо.

Сарио не учил ее этому жесту, но, как и всякий шедевр, Аласаис обладала качествами, о которых ее создатель догадывался далеко не всегда.

Великий герцог автоматически взял ее за руку, на которой красовалось фамильное кольцо Гхийаса, и помог подняться. Ренайо заметил кольцо и узнал принцессу.

Все стояли, онемев от удивления. Пока Великий герцог приходил в себя, а дон Эдоард, шагнув вперед, взял изящную ручку Аласаис в свою, Сарио быстро просчитал возможные варианты дальнейшего развития событий.

Нужно заняться новыми заклинаниями. Написать несколько портретов. У него нет ни времени, ни сил, чтобы убеждать их словами. Он должен применить свой Дар с максимальной пользой.

Иначе зачем Матра ниспослала ему этот Дар?

Элейна рано покинула бал и нашла убежище в тишине пустой Галиерры. Возле белых с золотом входных дверей горели яркие лампы. Элейна сняла одну из них и отправилась в крыло, где висели портреты, изображавшие до'Веррада. На подставках по всей длине бесконечного зала стояли тускло горевшие светильники, которых хватало лишь на то, чтобы показать, где находятся стены и окна. А сами картины напоминали образы, неожиданно всплывающие в памяти.

Какое диковинное ощущение. Вот она стоит здесь совершенно одна, в полнейшем безмолвии. Элейна бывала тут только с группой учеников из Палассо Грихальва, которых приводили посмотреть на работы старых мастеров и кое-какие скопировать. Галиерра всегда купалась в солнечном свете, ее наполнял взволнованный шепот посетителей, завороженных великими шедеврами, и учителей, рассказывающих приглушенными голосами об этом “Договоре”, “Бракосочетании”, “Рождении” или о той “Смерти” — развешанных по стенам картинах, вместивших гордую историю рода до'Веррада. А он все эти годы был связан с семейством Грихальва, помогавшим до'Веррада пройти по дорою, которая привела их к власти. С помощью запретной магии.

Откуда-то издалека, из коридоров, доносилась музыка. Элейна устремилась вперед, в темные, погрузившиеся в черные тени залы. Вокруг нее плясал круг света, словно живое существо, она шла, время от времени поднимая лампу, чтобы взглянуть то на одну, то на другую картину.

Вот знаменитый “Договор в Диеттро-Марейа” Риобаро Грихальвы, который так умно предсказал будущее бракосочетание Бенетто I и наследницы Розиры делла Марей, в результате чего Бенетто первым из рода до'Веррада присвоил себе титул Великого герцога.

А здесь — “Летнее бракосочетание” Тасиони Грихальвы, на котором изображена дочь до'Веррада, Элейна не помнила ее имени; впрочем, Тасиони явно больше занимал потрясающий, роскошный сад, чем невеста с мрачным лицом и ее перепуганный насмерть жених.

Неподражаемая “Луна Миррафлорес” Северина Грихальвы. Здесь он увековечил свою жену, бабушку Элейны, Лейлу — юная девушка стоит, сложив ладони, из которых сыплются алые лепестки роз.

Призраки ее предков, представители рода Грихальва, казалось, стоят у нее за спиной и шепчут:

'Обрати внимание на краски, которыми Бенидитто писал свои картины, он смешивал их так искусно, что возникает ощущение, будто они сделаны вчера.

А с каким поразительным мастерством Адальберто расположил шаль на самом краешке кресла, словно девушка машинально сбросила се и подбежала к окну — посмотреть, не ее ли возлюбленный поет серенаду этим утром… Тебе хочется протянуть руку и поймать шаль, прежде чем она соскользнет на пол!

Рассмотри все хорошенько, цветы, которые с такой изумительной точностью изобразил Дионисо, ведь цветы — это один из языков, на котором мы, Грихальва, говорим в наших картинах; видишь, их