Дерево витрины заскрипело, тонкие деревянные ножки задрожали. Мумия внутри ящика шевелилась, приподнимаясь.

Рамсей бросился прочь по коридору. Сдавленный крик сорвался с его губ. Эллиот увидел, как темная фигура в витрине села. Деревянный ящик затрещал и с грохотом трес­нул. Мумия стояла на ногах! Огромная голова с копной черных волос, которые, как дым, клубились по плечам. Черная кожа светлела, меняясь на глазах. Издав отвратительный стон, существо подняло вверх скелетообразные руки.

Рамсей отчаянно молился, пересыпая молитву старыми египетскими именами богов. Эллиот прижал руку ко рту.

Наклонившись вперед, шурша на каменном полу босыми ступнями – так шуршат крысы в старых домах, – мумия опустила руки и потянулась к Рамсею.

В ее огромных открытых глазах, лишенных век, сиял свет. Волосы становились гуще, волнистей, чернее и все ниже опускались на ее костлявые плечи.

Но что за белые пятна покрывают ее тело? Это кости, обнажившиеся кости – в тех местах, где время съело плоть, возможно, многие столетия назад. Голые кости проступали на левой ноге, белые кости виднелись на правой ступне, белые кости просвечивали на пальцах, тянувшихся к Рамсею.

Она не сохранилась. Ты пробудил существо, которое не сохранилось до конца!

Окно засветилось еще ярче. В пепельный сумрак проник первый луч солнца. Рамсей попятился, миновал Эллиота, ухватился за перила лестницы. Существо неуверенно шло за ним, все быстрее и быстрее, пока не попало под солнечный луч.

Оно потянулось к свету. Дыхание, смешанное со стоном, участилось, стало еще более судорожным, отчаянным, испуганным.

Сморщенная плоть на руках приобрела бронзовый отте­нок. Лицо тоже стало бронзовым, все светлея и бледнея. Солнце сделало его более похожим на человеческое.

Существо развернулось к свету, чтобы выпить его, и тут же из рваных ран, покрывавших скелет, начала сочиться живая кровь.

Эллиот закрыл глаза. В какой-то момент он чуть не потерял сознание. Снизу донесся шум. Где-то далеко хлопнула дверь.

Он открыл глаза и заметил, что мумия приблизилась к нему. Обернувшись, он увидел Рамсея, который вцепился в перила и с ужасом наблюдал за мумией.

Боже, верни ее на место! Эллиот почувствовал жжение в груди, знакомую тяжесть. Боль пронзила левую руку, и он изо всех сил сжал серебряный набалдашник трости. Еле удерживаясь на ногах, заставил себя дышать ровно.

Мумия полнела на глазах. Плоть приобрела тот же цвет, что и кожа Эллиота; волнистая грива волос полностью скрыла плечи. И одеяние – даже одеяние изменилось. В тех местах, на которые попал эликсир, полотно снова стало белым. Когда существо стонало, его белые зубы обнажались до самых корней. Его груди налились плотью, и, обнажив женские формы, полотно лопнуло и обвисло вокруг ног, которые продолжали неуверенно двигаться вперед.

Глаза существа сосредоточились на человеке, стоявшем в конце коридора. Хриплое дыхание рвалось из груди. Рот искривлен гримасой.

Снизу опять донесся шум. Кто-то засвистел. Кто-то закричал по-арабски.

Рамзес склонился над перилами. По лестнице уже поднимались люди. Их крики могли означать только одно – его заметили.

В панике он кинулся к женской фигуре, которая была уже совсем близко от него.

С ее губ сорвался отчаянный вопль:

– Рамзес!

Граф закрыл глаза. Потом снова открыл: женщина проходила рядом с ним, вытянув вперед скелетообразные руки.

Кто-то крикнул: «Стоять!» – и выстрелил. Существо завизжало и прижало руки к ушам, потом бросилось назад. Пуля ударила в Рамзеса, и он чуть не упал на человека, который поднимался по лестнице. Отчаявшись, он повернул назад, к ожившей женщине. И снова прогремели выстрелы. Коридор оказался отличным резонатором – грохот стоял оглушительный. Рамзес повис на мраморных перилах.

Женщина задрожала, все еще зажимая уши руками. Она чуть не потеряла равновесия. Ее отбросило к каменному саркофагу, стоявшему у противоположной стены коридора. Когда пули засвистели вновь, она в ужасе завыла:

– Рамзес!

Это был вопль раненого животного.

Эллиот снова был на грани потери сознания. Он закрыл глаза и судорожно глотал воздух. Левая рука, стиснувшая трость, совсем потеряла чувствительность.

Он слышал, как охранники с шумом волокут Рамсея по лестнице. Рамзес явно сопротивлялся. Но их было слишком много.

А женщина… Она исчезла. Потом Эллиот опять услышал, как ее босые ступни царапают каменный пол. Он посмотрел сквозь стекло витрины и увидел, что она отходит в глубину коридора. Женщина шла пошатываясь, дыхание ее по-прежнему было судорожным и неровным. Она скрылась в боковой двери.

Внизу стало тихо. Очевидно, Рамзеса выволокли из музея. Но охранники наверняка вернутся сюда с минуты на минуту.

Не обращая внимания на боль в груди, Эллиот поспешно пошел по коридору и добрался до боковой двери как раз тогда, когда женщина доковыляла до лестницы черного хода. Он быстро обернулся и заглянул под выставочный стенд. Там на полу лежал сосуд, мерцающий в сером утреннем свете. Встав на колено, Эллиот ухитрился дотянуться до него, закрыл колпачок и опустил пузырек в карман.

Потом, поборов волну слабости, он начал спускаться по лестнице вслед за женщиной. Несколько раз чуть не упал – онемевшая левая нога подводила его. На полпути он увидел женщину – испуганную, шатающуюся. Одна рука ее, похожая на лапу с когтями, была вытянута вперед – словно она двигалась на ощупь в темноте.

Вдруг открылась дверь, и лестницу залил яркий солнечный свет. Вошла уборщица, на мусульманский манер с ног до головы закутанная в черное. В правой руке у нее была швабра.

Она тут же увидела двигающийся скелет и оглушительно завизжала. Швабра выпала из ее рук. Уборщица бросилась назад, к свету.

Раненое существо зашипело, потом зарычало и бросилось следом, протягивая костлявые руки, чтобы остановить этот пронзительный визг.

Эллиот торопился изо всех сил. Он не успел добраться до освещенной комнаты, как визг утих. Войдя, граф увидел распростертую на полу уборщицу – мертвую. У нее была сломана шея, из щеки вырван кусок мяса. Остекленевшие черные глаза невидяще смотрели в потолок. Существо перешагнуло через тело и устремилось к маленькому зеркальцу, висевшему на стене над раковиной.

Судорожные рыдания сотрясли женщину, когда она увидела свое отражение. Задыхаясь, дрожа, она протянула руку и коснулась зеркала.

И снова Эллиот чуть не потерял сознание. Видеть мертвое тело и это омерзительное существо перед зеркалом было выше его сил. Но жгучее любопытство, желание узнать, что же будет дальше, удержало его на ногах. Теперь ему надо призвать на помощь разум. К черту боль в груди, к черту тошноту, подступившую к горлу.

Он быстро закрыл за собой дверь. Стук двери удивил женщину. Она развернулась на пятках и снова вытянула руки – для нападения. На миг Эллиота парализовал ужас – так безобразно было это зрелище. Свет лился с потолка, поэтому картина была полной. Из полуобглоданных смертью глазниц сверкали огромные глаза. В огромной ране на боку белели голые кости. Половины рта не было, из-под обнаженной ключицы сочилась кровь.