— Платные.

— А что, у Юры и на туалет не хватает для своих людей? Обнищал? Отощал? — уже помимо своей воли куражился Пафнутьев.

— С туалетами у нас пока все в порядке. С остальным напряг, а с туалетами управляемся.

Неожиданно водитель свернул резко вправо, дорога пошла вверх, на гору, и машин здесь не то чтобы поубавилось, они вообще исчезли.

Остановились на площадке. Попутчики как-то профессионально выскочили и остановились по обе стороны машины. Выбрался и Пафнутьев. Подошел к откосу — внизу шла трасса, оттуда слышался ровный гул множества машин, но сама трасса была безлюдной. Откос был достаточно крутой, метров двадцать- тридцать.

— Паша! — подозвал Пафнутьева Слава. — Иди к нам, чего тебе там одному на откосе маячить...

Пафнутьев подошел.

Слава стоял у открытого багажника, по обе стороны от него расположились попутчики. Стоило Пафнутьеву подойти поближе, как он почувствовал — у него за спиной пристроился водитель.

— Давай, Паша, придется тебе в багажник забраться.

— Зачем?

— Полиция остановит, то-се... Так оно будет спокойнее.

— А у меня с документами все в порядке, — попробовал было что-то объяснить Пафнутьев, но тут же почувствовал, как ему в бок уперся холодный срез пистолета.

— Надо, Паша, надо, — сказал один из попутчиков.

— А если не захочу?

— Будет то же самое, только суетно и грязно.

— Паша, это не последний наш разговор, мы еще поговорим, и достаточно подробно... Мне поручено объяснить тебе некоторые подробности твоего положения... Юра попросил. А потом ты с ним поговоришь. По телефону. Тогда и будем принимать решение. А пока забирайся, пожалуйста... Там достаточно просторно, машина большая, ехать недалеко, с полчаса... Выдержишь. Понимаешь, не хочется у полицейских оставлять следы... Кто такой, куда, откуда...

И Пафнутьеву ничего не оставалось, как забраться в багажник. Крышка тут же опустилась, со щелчком опустилась — замок сработал.

Он услышал, как хлопнули боковые дверцы, и машина тут же тронулась. По шуму мотора догадался, что подъем продолжается. Значит, или же они едут все дальше в горы, или движутся вдоль трассы — во время одной из остановок Пафнутьев услышал гул машин.

Надо было осознать происходящее: слишком резко изменилось его положение — от почетного гостя до пленника в багажнике машины, которая идет неизвестно куда и с какой целью. Впрочем, с какой целью, Пафнутьев не заблуждался, слишком часто в изучении деятельности Лубовского он натыкался на трупы. И соратники его исчезали по разным причинам, и компаньоны, и даже следователи. Холодок дурных предчувствий охватывал Пафнутьева все сильнее, несмотря на разогретую испанским солнцем крышку багажника.

В его положении хорошо было то, что ему хотя бы не связали руки, а это вполне могло произойти, тут его похитители явно допустили оплошность, слишком уж гладко у них все произошло.

Изогнувшись, Пафнутьев попытался обшарить багажник. На просторах России в подобных багажниках всегда полно всякого добра — молотки, домкраты, разводные ключи, всевозможные ломики, которые в отчаянный, предсмертный момент можно было бы пустить в дело. Но здесь его ожидало разочарование — уровень автомобильного обслуживания в Испании был настолько отлажен, что в инструментах не было никакой надобности. Мастерские через каждые несколько километров, магазины запчастей, заправочные станции со всем комплексом обслуживания — десятки миллионов туристов ежегодно, что вы хотите!

И все-таки российская предусмотрительность, российская дорожная бестолковость дала себя знать — выпростав вперед руку, Пафнутьев нащупал крышку канистры. Да, водитель, выросший на бескрайних наших просторах, на странных наших дорогах, по которым можно было проехать сотню километров и не встретить не то чтобы заправочной станции, а даже простого указателя — куда едешь и что тебя ждет впереди. Водитель, прошедший такую школу, просто не мог довериться самому лучшему обслуживанию, он должен был о себе позаботиться, не доверяясь хваленому Западу.

Легонько, чтобы не услышали в кабине, Пафнутьев постучал по канистре костяшками пальцев — по звуку понял, что канистра полная, как говорится, по горло. Тогда он ощупал крышку, опасаясь, что она на замочке, что стянута проволокой, что на ней хитроумные испанцы приспособили еще какое-то запорное устройство. Но нет, ничего этого не было. Канистра запиралась точно так же, как и дома, — на два входящих в пазы штыря. После этого Пафнутьев подвигал канистру, проверяя, не закреплена ли она ремнями в самом багажнике — нет, никаких креплений не было.

В этом что-то было, несмотря на всю безысходность положения, в котором оказался Пафнутьев, в канистре таилось если и не спасение, то хотя бы шанс на спасение.

Сигарета? Можно попросить сигарету, как говорится, напоследок. Дадут? Вряд ли... Это только короли перед казнью позволяли приговоренным обратиться с последней просьбой, от этих костоломов сигареты не дождешься.

Спички? Спичек нету. Попросить? Не дадут.

Стоп!

Канистра стоит на дне багажника горловым отверстием кверху... Может, ее положить? В этом что-то есть — Пафнутьев, чуть сдвинувшись в сторону, положил канистру набок с таким расчетом, чтобы можно было, вылезая, незаметно откинуть крышку...

Ощупывая карманы, Пафнутьев сквозь ткань пиджака наткнулся на что-то твердое, что-то маленькое и совершенно ему незнакомое... Предмет был плоский, скользкий, шелковая ткань кармана не позволяла его ухватить...

И тут Пафнутьев почувствовал, что машина остановилась. И в этот же самый момент понял, что именно лежало у него в кармане — это была перламутровая зажигалка, которую подарила Маша на прощание. Вряд ли ее можно как-то использовать, но... Но в зажигалке таилась подсказка.

Машина остановилась — это Пафнутьев почувствовал по толчку, — его резко бросило вперед, и он ткнулся лицом в канистру. Хлопнули дверцы машины, послышался скрежет ключа в замке, и когда крышка багажника открылась, Пафнутьев на какое-то время был попросту ослеплен ярким солнцем.

— Вылезай, Паша, приехали, — услышал он голос Славы. — Разговор есть.

— Поговорим. — Пафнутьев нарочито замедленно приподнялся в багажнике. В тот момент, когда он собой прикрыл канистру, ему удалось откинуть крышку, а едва ноги коснулись земли, Пафнутьев развернулся и как бы обессиленно присел на край багажника, полностью перекрыв его нутро — в таком положении никто не мог видеть ни канистры, ни хлещущего из горловины бензина.

— Отойдем в тень, — сказал Слава, — там есть скамейки, столик... Присядем.

— Подожди, дай дух переведу... После темноты ничего не вижу... Угости сигареткой, Слава! По старой памяти...

Слава с подозрением посмотрел на Пафнутьева, вынул из кармана пачку, встряхнул ее так, чтобы из надорванного уголка показались сигареты. Пафнутьев, не торопясь, взял одну, пошарил в кармане, вынул зажигалку, прикурил. Все это время он внимательно осматривался по сторонам и высмотрел, все-таки высмотрел, что площадка, на которой они остановились, заканчивается обрывом. Он не мог знать, насколько глубок этот обрыв, насколько далеко в глубине следующая площадка, да это сейчас и не имело значения — у него был шанс, и он просто вынужден был его использовать.

— Пошли, — сказал Слава, — время не ждет, — и первым направился к деревянным скамейкам в тени.

— Пошли, — согласился Пафнутьев и едва только приподнялся, бросил за спину, в бензиновое нутро багажника сигарету. И в ту же секунду, в тот же момент рванулся к обрыву и тут же упал плашмя наземь. Когда взрывная волна и пламя пронеслись над ним, Пафнутьев вскочил и, не раздумывая, не оглядываясь, бросился с откоса вниз, даже не представляя, что его там ждет. Высота откоса оказалась