вокруг, вот что могу сказать. Фигура остановилась у подножия дюн. Что-то во всем этом резало глаза. Аргависти видел много вражеских армий, и это было в порядке вещей. Одна терпеливо ждущая фигура — нет. Он поймал себя на том, что оборачивается взглянуть на нее. — Он что-то несет, сказал он в конце концов. — Сержант? Пойди и приведи его сюда. Сержант вернулся через несколько минут. — Он говорит, что встретится с вами на середине берега, сэр. — отрапортовал он. — Разве я не велел тебе его привести?

— Он не хочет идти, сэр. — У тебя есть меч, верно?

— Дассэр. Я подтолкнул его немного, но он не хочет двигаться, сэр. И он тащит труп, сэр. — На поле боя? Это, знаешь ли, не укладывается во “все свое ношу с собой”. — И еще… сэр?

— Что?

— По его словам, он вроде как Ценобриарх, сэр. Он хочет мирных переговоров. — Ах, вот оно как? Мирных переговоров? Мы знаем, что такое мирные переговоры с Омнией. Пойди и скажи… Нет. Возьми пару солдат и доставьте его сюда. Брута шел между солдат через четко организованное столпотворение лагеря. — Я должен бояться, думал он. — Я всегда боялся в Цитадели. Но сейчас — нет. Это через страх и за его пределами. Один солдат подтолкнул его. Не позволять же врагу безнаказанно разгуливать по лагерю, даже если он сам того хочет. Его привели к столу на козлах, за которым сидело с полдюжины людей в разных униформах и один маленький человечек с оливковой кожей, потрошивший рыбу и с надеждой улыбавшийся всем и каждому. — Ну, так что, сказал Аргависти, — Ценобриарх Омнии, верно?

Брута бросил на песок тело Ворбиса. Командующие уставились на него. — Я знал его…-сказал Борвориус, — Ворбис! Кто-то все-таки прикончил его, да? Ты прекратишь пытаться всучить мне эту рыбу? Кто-нибудь знает, кто этот человек? добавил он, указывая на Фасту Бенжа. — Это была черепаха, сказал Брута. — Действительно? Не удивляюсь. Никогда им не доверял, ползают все время вокруг. Слушай, я сказал не надо! Не надо мне рыбы! Он не из моих, я уверен. Он из ваших?

Аргависти раздраженно взмахнул рукой. — Кто послал тебя, юноша. ?

— Никто. Я пришел сам. Но вы могли бы сказать, что я посланник будущего. — Ты философ? Где твои губки?

— Вы пришли принести войну Омнии. Это плохая идея. — С точки зрения Омнии, да . — С любой точки зрения. Вы наверное победите нас. Но не всех. И что потом? Оставите гарнизон? Навсегда? И новое поколение отплатит вам тем же. Для них не будет иметь значения, почему вы так поступили. Вы будете оккупантами. Они будут бороться. Они могут даже победить. И будет еще одна война. И однажды люди скажут: почему они тогда, в прошлом, со всем этим не разобрались? На берегу. Накануне всего. Прежде чем все эти люди умерли. Сейчас у нас есть шанс. Это удача. Аргависти глядел на него. Потом он толкнул локтем Борвориуса. — Что он сказал?

Борвориус, у которого процесс мышления протекал легче, чем у остальных, сказал: “Ты имеешь ввиду капитуляцию?'

— Да, если это так называется. Аргависти взорвался. — Вы не можете так поступить!

— Кто-то должен. Пожалуйста, выслушайте меня. Ворбис мертв. Он расплатился. — Не достаточно. А как же солдаты? Они собирались разграбить наш город!

— Ваши солдаты повинуются вашим приказам?

— Разумеется!

— И они изрубят меня на месте по вашему приказу?

— Я же сказал!

— А я безоружен. — сказал Брута. Солнце палило неловкую паузу. — Когда я сказал, что они повинуются…-начал Аргависти. — Мы присланы сюда не для переговоров, резко сказал Борвориус. — Смерть Ворбиса ничего принципиального не изменила. Мы здесь за тем, чтобы убедиться, что Омния больше не представляет никакой угрозы. — Она не представляет. Мы пошлем людей и материалы для отстройки Эфебы. И золото, если пожелаете. Мы уменьшим численность нашей армии. И так далее. Считайте, что вы победили. Мы даже сделаем Омнию открытой для всех остальных религий, которые захотят здесь строить свои святилища. Голос прозвучал в его голове. Ощущение было такое, словно в то время, как ты думаешь, что играешь сам по себе, кто-то подходит сзади и говорит: “положи красную Королеву на черного Короля”…

I. — Что?

— Это будет поощрять… местные усилия, сказал Брута.

II. — Другие Боги? Здесь ?

— Вдоль побережья будет свободный товарообмен. Я надеюсь, что Омния займет свое место среди дружественных стран.

III. — Ты Упомянул Других Богов. — Ее место в самом низу, сказал Борвориус. — Нет. Так не получится.

IV. — Не Могли Бы Мы Вернуться К Вопросу О Богах?

— Вы извините меня на минуточку? — Сказал Брута. — Мне надо помолиться. Даже у Аргависти не нашлось возражений против того, чтобы Брута отошел немного дальше по берегу. Как проповедовал всем, кто был согласен слушать, Св. Унгулант, в том, что ты сумасшедший, есть свои плюсы. Люди не решаются остановить тебя чтобы не ухудшить положения еще больше. — Да? — сказал со вздохом Брута.

V. — Я Что-то Не Помню, Чтобы Мы Обсуждали Вопрос О Почитании Других Богов В Омнии. — Ох, но это будет работать в твою пользу, — сказал Брута. — Люди скоро увидят, что другие боги вовсе не так хороши, верно? — Он скрестил пальцы за спиной.

VI. — Это Религия, Парень. Не Купля-продажа, Для Сравнения! Ты Не Можешь Выставлять Своего Бога На Торжище!

— Извини. Вижу, что тебя очень расстроило…

VII. — Расстроило? Меня? Кучка Разряженных Баб и Накаченных Позеров В Курчавых Бородах?

— Отлично. Значит, улажено?

VIII. — Они Не Продержатся И Пяти Минут!…Что?

— Тогда я пожалуй вернусь и поговорю с этими людьми еще раз. Он заметил движение среди дюн. — О, нет, сказал он. — Эти идиоты… Он повернулся и помчался в отчаянии к высадившемуся флоту. — Нет! Не надо! Послушайте! Послушайте !

Но они тоже увидели армию Она выглядела внушительно. Пожалуй, более внушительно, чем была на самом деле. Когда разнеслась весть о высадке огромного флота, прибывшего с целью серьезно пограбить, помародерствовать и, ибо происходили они из цивилизованных краев, посвистеть и поманить пальцами женщин, обольщая их своими проклятыми блестящими униформами и приманивая своим проклятым ширпотребом, уж и не знаю, показывая им полированное бронзовое зеркальце, которое прямо- таки втемяшивается им в голову, и они начинают думать, что здешние парни все какие-то не такие… вот тогда люди или направлялись к холмам, или брали в руки что-то удобное для броска, запрятывали семейные ценности в кальсонах Бабушки и готовились биться за них… Все это возглавляла железная телега. Из ее трубы валил пар. Урну пришлось заставить ее заработать снова. — Глупый! Глупый! — обращаясь ко всему миру вообще кричал Брута, продолжая бежать Приплывшие уже выстраивались в боевом порядке, и их командир, кто бы это ни был, был несказанно удивлен явной атакой одного человека. Борвориус поймал его, когда он рванулся на пики. — Вижу, с казал он, — что пока ты тут развлекал нас разговорами, твои солдаты заняли позицию?

— Нет! Я не хотел этого!

Борвориус сощурился. Будучи глупцом, он бы не выжил в таком количестве войн. — Да, сказал он, пожалуй, что нет. Но это ничего не меняет. Послушай меня, наивный юный святоша. Иногда на надо воевать. Дела заходят слишком далеко для слов. Действуют… другие силы. Теперь… иди назад к своим