долгой жизни. — И как долго это будет продолжаться?

— Увидим. Брута взглянул на Ома. — Ты не будешь больше показываться так?

Книга III, часть I. Нет. Одного раза достаточно. — П омни пустыню.

II. — Буду помнить. — Пошли со мной. Брута подошел к телу Ворбиса и поднял его. — Я думаю, сказал он, что они высадятся на берегу со эфебской стороны фортов. Они не захотят причаливать к камням и не смогут причалить к утесам. Там я их и встречу. он взглянул вниз, на Ворбиса. — Должен же кто-то. — Ты же не собираешься идти в одиночку?

— Десяти тысяч не хватило бы. Одного может быть достаточно. Он пошел вниз по ступеням. Урн и Симони смотрели, как он уходит. — Он решил умереть. сказал Симони. — От него не останется даже грязного пятна на песке. — Он повернулся к Ому. — Ты можешь его остановить?

— Возможно, Нет. Брута был уже на середине Места. — Мы его не бросим.

IV. — Хорошо. Ом смотрел, как и они уходят. А потом он остался один, за исключением тысяч, глядящих на него, толпящихся по краям огромной площади. Хотелось бы ему знать, что им сказать. Вот почему ему нужен человек вроде Бруты. Вот почему любому богу нужны люди вроде Бруты. — Извините?

Бог взглянул вниз.

V. — Да?

— Гм. Не могу ли я что-нибудь продать вам?

VI. — Как Тебя Звать ?

— Дблах, боже.

VII. — А, Да, Верно. И Чего Же Ты Желаешь ?

Торговец озабоченно переминался с одной ноги на другую. — Не могли бы вы произвести небольшую заповедь? Что-нибудь насчет, скажем, йогуртов по средам? Их всегда очень трудно сбыть среди недели.

VIII. — Ты Предстал Пред Богом Своим В Надежде Улучшить Бизнес ?

— Ну-у-у, сказал Дблах, мы могли бы договориться. Бей железо, пока горячо, как говорят инквизиторы. Двенадцать процентов? Как насчет? С прибыли, конечно… Великий Бог улыбнулся.

IX. — Пожалуй, Ты Станешь Малым Пророком Дблахом , сказал он. — Хорошо, хорошо. Я этого и хотел. Просто стараюсь свести оба конца на землю.

X. — Черепахи Должны Быть Оставлены В Покое . Дблах склонил голову набок. — Не воспевать, верно? Но… черепаховые ожерелья… гм… броши, конечно… черепаховый панцирь-…

XI. — НЕТ !

— Понял, понял. Отлично. Статуи черепах. Да-а-а. Я уже думал об этом. Отличная форма. Кстати, не могли бы вы заставить статую качаться туда-сюда? Очень полезно для бизнеса, эти качающиеся статуи. Статуя Оссори раскачивается рег’лярно, во время каждого Поста Оссори. Говорят, при помощи небольшого поршневого устройства в цоколе. Но это очень на руку всем пророкам .

XII. — Ты Рассмешил Меня, Малый Пророк. Продавай Своих Черепах, В Любом Смысле Слова. — По правде говоря, сказал Дблах, — я только что нарисовал несколько эскизов… Ом пропал. Раздался короткий громовой раскат. Дблах задумчиво взглянул на свои эскизы. — …но, пожалуй, стоит снять эту маленькую фигурку сверху. — Сказал он больше для себя.

* * *

Дух Ворбиса огляделся. — А. Пустыня, сказал он. Черный песок был абсолютно неподвижен под усыпанным звездами небом. Пустыня казалась холодной. Он еще не собирался умирать. Вообще-то… он не слишком помнил, как он умер. — Пустыня. . — Повторил он, но в этот раз с оттенком неуверенности в голосе. Он никогда за всю свою… жизнь ни в чем не чувствовал неуверенности. Ощущение было незнакомым и пугающим… А обычные люди — чувствуют ли они это?

Он почувствовал чье-то прикосновение. Смерть был поражен. Это удавалось очень мало кому из людей, сохранить после смерти свой прежний образ мыслей. Смерти не доставляла удовольствия его работа. Удовольствие — это эмоция, а эмоции были для него труднодостижимы. Но оставалась такая вещь удовлетворение. — Так, сказал Ворбис. — Пустыня… А в конце пустыни…?

— СУД. — Да, да, конечно. Ворбис постарался собраться. Не удавалось. Куда-то пропала уверенность. А он всегда был уверен. Он колебался, как человек, открывший дверь в знакомую комнату и не там ничего, кроме бездонной пропасти. Воспоминания были по-прежнему на месте. Он их чувствовал. С ними было все в порядке. Просто он не мог вспомнить, чем они были. Был голос… Действительно ли там был голос? Но все, что он мог припомнить, было эхо его собственных мыслей, отдающееся в недрах его головы. Теперь надо было пересечь пустыню. Чего здесь стоило опасаться… Пустыня это то, во что ты веришь. Ворбис заглянул внутрь себя. И продолжал смотреть. Он опустился на колени. — Я ВИЖУ, ТЫ ЗАНЯТ, сказала Смерть. — Не покидай меня! Тут так пусто!

Смерть оглядел бесконечную пустыню. Он щелкнул пальцами и откуда ни возьмись, отрысил белый конь. — Я ВИЖУ СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ, сказал он вскакивая в седло. — Где? Где?

— ЗДЕСЬ. С ТОБОЙ. — Я их не вижу!

Смерть взялась за поводья. — И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ. — Сказал он. Его конь сделал несколько шагов вперед. — Я не понимаю! — воскликнул Ворбис. Смерть придержал коня. — НАВЕРНОЕ, ТЫ СЛЫШАЛ, сказал он, — ВЫРАЖЕНИЕ, ЧТО АД — ЭТО ДРУГИЕ ЛЮДИ?

— Да. Да, конечно. Смерть кивнул. — СО ВРЕМЕНЕМ, сказал он, — ТЫ УБЕДИШЬСЯ, ЧТО ЭТО НЕ ТАК.

* * *

Первые корабли причалили на мелководье, и войска попрыгали в прибой, доходивший им до плечь. Никто точно не знал, кто руководит флотом. Большинство государств побережья ненавидели друг друга. В основе этого лежали не столько личные чувства, сколько что-то вроде исторического базиса. С другой стороны, насколько руководство было необходимым? Все знали, где находится Омния. Ни одна из стран не ненавидела никого из состава флота больше, чем Омнию. Теперь она должна была… перестать существовать. Генерал Аргависти из Эфебы считал, что командует он, ибо, хотя число его кораблей не было наибольшим, он мстил за нападение на Эфебу. Но Император Борвориус Цортский знал, что главнокомандующим является он , потому что цортских кораблей было больше, чем любых других. И Адмирал Рхам-ар-Эфан из Джелибейби знал, что тут командует он , потому что принадлежал к тому типу людей, которые всегда знают, что командуют тут они. В принципе, единственный капитан, который не думал, что командует флотом, был Фаста Бенж, рыбак очень маленького племени болотных кочевников, о чьем существовании все остальные страны и не подозревали. Его маленькое тростниковое суденышко оказалось на пути армады и было ею увлечено. Так как его народ верит, что на свете живет всего 51 человек, почитает великого тритона, говорит на языке, которого никто больше не понимает, и никогда прежде не видел ни металла, ни огня, большую часть времен Фаста Бенж проводил с удивленной улыбкой на лице. Действительно, они пристали к берегу, но не к обычному, из грязи и тростника, а к берегу из маленьких песчаных крупинок. Он вытащил свое маленькое тростниковое суденышко на песок, и уселся, с интересом наблюдая, что будут делать люди в шапках с перьями и блестящих одеждах под рыбью чешую. Генерал Аргависти оглядел берег. — Они должны были заметить наше приближение, сказал он. — Так почему они позволили нам безнаказанно высадиться?

Горячая дымка вилась над дюнами. Появилось пятнышко, то увеличивающееся, то сжимающееся в мареве. На берег высаживались остальные войска. Генерал Аргависти прикрыл глаза ладонью. — Там кто- то стоит. — сказал он. — Наверное, разведчик, сказал Борвориус. — Что-то не пойму, что он может разведывать у себя на родине, сказал Аргависти. — В любом случае, будь он разведчиком. Он бы ползал