козырьке крыши облезлый голубь с трудом разлепил заспанные глаза и испуганно заморгал, увидев мою физиономию. Выглядел он отвратно. Интересно, а как я выгляжу в глазах этой птицы? И тут я снова подумал о попугае Джея. Интересно, что попугай думает о нем?

Когда я поймал себя на том, что сижу и размышляю в таком духе, я испугался. Вернувшись к столу, я уверенно набрал номер и попросил позвать Брюса Уилсона, полицейского психиатра.

Брюс почти сразу взял трубку, и я услышал его спокойный уверенный голос, что так под стать его не менее уравновешенному характеру.

— Это Марк, — сказал я.

— Привет, старина! Как подсознание?

— Дьявол меня побери, откуда мне знать?!

— Правильный ответ, сынок. Чем могу помочь?

— Брюс, мне нужна помощь. Ответь мне на один вопрос: что может заставить нормального человека вдруг видеть то, чего нет на самом деле?

— А что видеть?

— Ну-у, не знаю... Попугая, например. Почему нормальный человек вдруг видит у себя на плече попугая, которого на самом деле там нет и быть не может?

— Понятия не имею.

— Да ладно тебе, Брюс. Из-за чего такое происходит?

Мне казалось, что я вижу, как он задумчиво уткнулся острым подбородком во впадинку между большим и указательным пальцем.

— Трудно так сразу сказать. Слушай, а ты это серьезно, Марк? Или это, так сказать, гипотетический случай?

— Серьезней не бывает. Это касается одного парня, которого я знаю. Моего друга.

— Ты уверен, что это у него не белая горячка?

— Брось. Конечно, трезвенником его не назовешь, но лично я пью куда больше, хотя розовых слонов пока не вижу.

— Очень трудно сказать сразу, особенно если не знаешь человека. А когда это началось? И как?

— Насколько я знаю, в понедельник в полдень. И с тех пор нечто подобное происходит каждый день в одно и то же время. Словно приступ, причем, заметь, ровно через час все проходит. Сегодня четвертый день, и он как раз сидел у меня в офисе, так что все происходило, можно сказать, у меня на глазах. Вдруг ни с того ни с сего объявил, что проклятая птица уже у него на плече, что он ее отчетливо видит и, кроме того, еще и чувствует. Вот и все. Так что скажешь? Он действительно спятил?

На какое-то время в трубке повисла тишина, потом раздался его голос:

— Так, как ты это описываешь, случай сильно смахивает на постгипнотическое внушение. — — Что?!

— Постгипнотичеекое внушение. Ну, что ты в самом деле засопел? Гипноз, слышал такое слово?

Я в отчаянии застонал. Поскольку о гипнозе я знал немного, опровергнуть подобное предположение решительно не мог. Поэтому я робко поинтересовался:

— А это реально, Брюс? Я хочу сказать, он и в самом деле все это видел?

— При определенных условиях вне всякого сомнения. Видишь ли, эта штука срабатывает не с каждым. Но давно уже известно, что множество абсолютно нормальных людей под воздействием гипноза способны галлюцинировать.

— Не уходи, — попросил я. — Сейчас приеду, Бросив трубку, я схватил купчую, которая делала меня владельцем магазина мужской одежды, затолкал документ обратно в конверт и запер его в среднем ящике стола. После этого я выскочил из дома.

— Брюс Уилсон был высоким, костлявым человеком, с густой копной вечно всклокоченных каштановых волос и карими глазами, в которых светился живой ум, над ними нависали мохнатые, словно гусеницы, брови. Сидя откинувшись на спинку кресла за столом, поверхность которого почти скрывалась под грудой каких-то бумаг, он перебросил одну ногу через ручку кресла и сказал, по своему обыкновению лениво растягивая слова:

— Интересное кино, частная ищейка — и занимается какими-то паршивыми попугаями?!

— Он просто-напросто свалился мне на голову, Брюс. Больше того: хочешь — верь, хочешь — не верь, а только эти попугайные проблемы начинают и мне действовать на нервы. В жизни ни с чем подобным не встречался. Слушай, расскажи поподробнее, в чем там дело. Что за гипноз такой?

Длинная фигура перегнулась через стол, и острый подбородок знакомым образом уткнулся в руку.

— Все очень просто. Представь себе: мы имеем дело с подходящим объектом, то есть, проще говоря, с легко внушаемым человеком, и мы говорим ему, под гипнозом разумеется, что, как только он очнется, тут же увидит попугая — допустим, в какое-то определенное время суток. Он и в самом деле увидит проклятую птицу. Конечно, это не обязательно должен быть именно попугай. Все, что угодно: мартышка, собака, женщина, хоть утконос! Условие одно — это должно быть нечто такое, что он уже видел. — Брюс перевел дыхание. — А кстати, ты когда-нибудь видел человека с «делириум тременс»?

— ДТ? Угу, конечно.

— И как это случилось?

— Я набрел на этого парня около полуночи, у него как раз начался приступ. Когда-то этот малый, видно, летал, вот и вообразил, ты только представь себе, что он самолет и заходит на посадку. Потом в голове у него словно что-то щелкнуло, и он заорал, что по рукам у него ползают пауки. Совсем взбесился, начал кидаться на стены, ну и... — Внезапно до меня дошло, о чем подумал Брюс.

— Вот-вот, — пробурчал Брюс, — естественно, никаких пауков и в помине не было. Только он-то видел их так же ясно, как твой приятель — своего попугая.

— М-да-а, но, знаешь ли...

Брюс зажал в правой руке желтый карандаш:

— Видишь его?

— Ну конечно.

— Отлично, теперь смотри внимательно. Когда свет падает на сетчатку глаза, получается эффект, как бы тебе объяснить, ну, вроде спускового крючка. Нерв посылает соответствующий импульс прямо в мозг, и у тебя в голове возникает картинка — желтый карандаш. Иными словами, у тебя в голове есть своего рода шаблон, который ты и видишь. А сам карандаш — не более чем средство, механизм, который приводит в действие «спусковой крючок» и формирует изображение в твоем мозгу. Если карандаш убрать, но продолжать воздействовать на нерв — этот самый «спусковой крючок», — то картинка в мозгу сохранится, иными словами, ты по-прежнему будешь видеть карандаш.

Проблема в том, что на самом-то деле мы ничего этого не видим, ведь глаза наши — не больше чем обычные окна. Видит наш мозг, так что достаточно нажать на нужный «спусковой крючок», и пожалуйста — вот вам пауки, попугаи или чего там жаждет ваша душа! Наш пьянчужка стал обладателем этого свойства против своей воли, бессознательно, под воздействием сложной комбинации: алкоголя, отсутствия пищи, витаминов и нормального отдыха. Но вот пауки для него были вполне реальными. Такими же реальными, как и «голоса» для Жанны д'Арк или Святая Дева для маленькой Бернадетты. Или зеленый попугай для твоего приятеля. Единственное, в чем я уверен, — это то, что подобное возможно и под влиянием гипноза. Я ошарашенно уставился на Брюса:

— И так может быть с каждым? И со мной, к примеру?!

— Нет. — Брюс покачал головой. — Только с тем, кто легко поддается такому воздействию. К тому же учти — сначала необходимо погрузить человека в глубокий транс, да и тогда, может быть, только лишь