— Милая Эмма, — сказал он, пересаживаясь на стул, стоящий ближе к ней, — надеюсь, вы не хотите сказать, что были недовольны вчерашним вечером.

— Нет, отчего же! Была довольна тем, что с таким упорством задаю вопросы, и позабавилась, наблюдая, как мало сведений получаю в ответ.

— Вот оно что! Не ожидал, — отрывисто заметил он.

— Надеюсь, все приятно провели время, — со свойственным ему благодушием проговорил мистер Вудхаус. — Я — очень. Была минута, когда мне сделалось жарковато у камина, но я чуточку отодвинул стул, совсем чуть-чуть, и жар уже не доставал до меня. Мисс Бейтс, по обыкновению, была так говорлива, оживлена — правда, она говорит несколько быстро. Но при всем том, милейшая особа, и миссис Бейтс, на иной лад, тоже. Люблю старых друзей! И мисс Джейн Фэрфакс очень милая барышня, прехорошенькая и прекрасно воспитана. Ей должен был понравиться этот вечер, мистер Найтли, потому что с ней была Эмма.

— Справедливо, сэр. А Эмме — потому что с ней была мисс Фэрфакс.

Эмма видела, что он расстроен, и, желая утешить его хотя бы на время, сказала с неподдельною искренностью:

— Она такое изящное создание, что глаз не оторвать. Всякий раз гляжу и любуюсь — и сочувствую ей от души.

На лице мистера Найтли изобразилось нескрываемое удовлетворение, но он не успел отозваться, ибо в этот миг мистер Вудхаус, коего мысли заняты были Бейтсами, произнес:

— Какая жалость, что им приходится жить в столь стесненных обстоятельствах! Ужасно жаль! Мне часто хочется… но многое ли можно сделать, не обидев, — побаловать их изредка чем-нибудь не совсем обычным, маленьким подношением… Вот закололи свинку, и Эмма думает послать им ногу или филейчик, мясо молоденькое, нежное — хартфилдская свинина совсем не то, что свинина вообще — но все-таки свинина… так что пусть, Эмма, душенька, они ее непременно разделают на ломтики и легонько обжарят, как жарят у нас, без жиринки, а ни в коем случае не запекают, никакой желудок не выдержит запеченной свинины… Пожалуй, лучше будет послать ножку — ты как полагаешь, душа моя?

— Папенька, я послала половину задней части целиком. Я знала, что вы бы так хотели. Окорок они засолят, он очень для этого хорош, как вы знаете, а филей пойдет прямо к столу, в том виде, какой им больше понравится.

— Правильно, душенька моя, совершенно правильно. Мне сразу в голову не пришло, но это самое лучшее. Пусть только не пересолят окорок — когда он засолен в меру, его еще проварить хорошенько, как проваривает для нас Сэрли, и, если есть очень понемножку, с вареной репой, да туда же морковки или пастернака, то получается, я сказал бы, не столь уж обременительное для желудка блюдо.

— Эмма, — начал спустя немного мистер Найтли, — у меня для вас новость. Вы ведь охотница до новостей — так вот, я по дороге сюда узнал такую, которая, думаю, будет вам любопытна.

— Новость? Ах, верно, — я всегда рада новостям! Что же это за новость? И чему вы так усмехаетесь?.. Где вы ее узнали — не в Рзндалсе?

Он только успел сказать:

— Да нет, — я нынче не был в Рэндалсе… — как дверь распахнулась и в комнату вошли мисс Бейтс и мисс Фэрфакс. Распираемая благодарностью, но распираемая и новостями, мисс Бейтс положительно не знала, чему отдать предпочтение. Мистер Найтли скоро увидел, что момент упущен и не ему быть рассказчиком.

— Ах, сударь, здравствуйте — доброе утро! Мисс Вудхаус, дорогая моя, я слов не нахожу! Какая чудесная свинина, и вся половина задней части! Вы чересчур щедры! А слышали вы новость? Мистер Элтон женится.

Эмма, которая меньше всего в эту минуту думала об мистере Элтоне, невольно вздрогнула от неожиданности при этом имени и чуть заметно покраснела.

— Это и есть моя новость, я полагал, вам она покажется любопытной, — сказал мистер Найтли с усмешкою, таящей осуждение и намек на известные им обоим события в недавнем прошлом.

— Но от кого же вы могли слышать, мистер Найтли? — вскричала мисс Бейтс. — Кто мог вам сказать? Ведь пяти минут нету, как я получила записку от миссис Коул, — не прошло и пяти минут — от силы десять… я как раз собиралась выйти, надела уже и капор, и спенсер, хотела лишь еще разок наведаться к Патти насчет свинины… Джейн в это время стояла в коридоре, — верно, Джейн? — потому что матушка беспокоилась, не маловата ли будет для засолки наша большая кастрюля. Вот я ей и сказала, что сойду вниз посмотрю, а Джейн говорит: «Не лучше ли мне спуститься? Вы, по-моему, немного простужены, а Патти только что мыла кухню». «Ах, милая…» — говорю я ей, и тут-то принесли записку… На некой мисс Хокинс — это все, что мне известно. Мисс Хокинс, которую он встретил в Бате. Но вы, мистер Найтли, — как вы могли узнать? Ведь не успел мистер Коул сообщить об этом миссис Коул, как она сразу села писать мне записку. Что это некая мисс Хокинс…

— Я полтора часа назад был у мистера Коула по делу. Когда вошел, он только что кончил читать письмо от Элтона и тотчас протянул его мне.

— Вот как! Понимаю… конечно, всем интересно узнать такую новость. Сударь, щедротам вашим, право же, нет конца. Матушка просила вам кланяться, она вас тысячу раз благодарит и решительно не знает, что с вами поделать.

— Мы считаем, — отозвался мистер Вудхаус, — что наша хартфилдская свинина не идет ни в какое сравнение со всякою другой, так оно и есть, несомненно, и потому для нас с Эммой первое удовольствие…

— Ах, сэр, правду говорит моя матушка: наши друзья чрезмерно к нам добры! Ну кто еще, не будучи слишком богат, имеет все чего душа пожелает? Кто, как не мы, может по справедливости сказать: «Межи наши прошли по прекрасным местам, и наследие мое приятно для меня!..» [9]Так вы, мистер Найтли, стало быть, читали письмо собственными глазами — и что же…

— Письмо короткое — одно это известие и больше ничего, но, разумеется, радостное, торжествующее. — Хитро покосившись на Эмму: — Что, дескать, имеет счастье… — уж не помню точно, как там сказано, — да и не к чему запоминать, — но суть, как вы правильно изволили сказать, та, что он женится на некой мисс Хокинс. По его тону можно заключить, что все решилось только-только.

— Итак, мистер Элтон женится! — проговорила Эмма, когда к ней вновь вернулся дар речи. — Пожелаем же ему счастья.

— Ему рано жениться, — вывел свое заключение мистер Вудхаус. — Напрасно он торопится. По- моему, ему и так жилось прекрасно. Мы всегда рады были видеть его в Хартфилде.

— Будет нам, мисс Вудхаус, новая соседушка! — радостно объявила мисс Бейтс. — Моя матушка так довольна! Ей грустно было, что бедный дом викария стоит без хозяйки. Да, это новость так новость! Джейн, тебе ведь не приводилось видеть мистера Элтона, не удивительно, что ты сгораешь от любопытства!

Может быть, Джейн и сгорала от любопытства, но мысли ее при этом, сколько можно было заметить, витали вдалеке.

— Мистера Элтона?.. — вздрогнув, откликнулась она на этот призыв. — Нет, не приводилось. Он что… высок ростом?

— Как на такой вопрос ответить? — воскликнула Эмма. — Батюшка скажет — да, мистер Найтли — нет, а мы с мисс Бейтс — что он среднего роста, которого лучше быть не может. Когда вы поживете у нас подольше, мисс Фэрфакс, то поймете, что мистер Элтон для Хайбери — образец совершенства, как внешнего, так и внутреннего.

— Очень метко сказано, мисс Вудхаус, так оно и есть. Прекраснейший молодой человек… Но, Джейн, милая, если помнишь, я говорила тебе вчера, что он в точности такого роста, как мистер Перри. Мисс Хокинс… наилучших правил, должно быть, девица. Его крайнее внимание к моей матушке… усадил ее на одну из скамей, отведенных для семьи викария, там лучше слышно, а матушка, знаете ли, глуховата, не то чтобы очень, но может не расслышать с первого раза. Джейн говорит, полковник Кемпбелл тоже глуховат. Возлагал надежды на водолечение — теплые ванны, — но большой пользы, по ее словам, от них не было. Полковник Кемпбелл, вы знаете, просто наш добрый ангел. Да и мистер Диксон, такое у меня впечатление, прелестнейший молодой человек и вполне ему под стать. Какое счастье, когда жизнь сводит