Таррант улегся на кровать и вытянул ноги. Во рту был привкус желчи, а нервные окончания во всем теле подавали отчаянные сигналы боли. Одежда помялась, а пиджак к тому же был порван. Таррант решил, что, наверно, похож сейчас на огородное пугало.

Теперь у него в голове заметно прояснилось по сравнению с тем, что было, когда с ним беседовали Меллиш и полковник Джим. Что и говорить, методика мистера Секстона быстро привела Тарранта к столь необходимой после этих наркотиков встряске.

Таррант посмотрел на полосы, проведенные его ногтем на деревянном изголовье кровати. Шесть дней, если он не сбился со счета. Слава Богу, эти мерзавцы не торопились. И разумеется, знали, что делали. Пыткой можно сломать человека за несколько часов, но это, скорее всего, сильно повлияет на его сознание. Память станет работать хуже процентов на пятьдесят, а потому информация, выбитая таким способом, не будет отличаться достоверностью.

Они не пользовались слишком большими дозами стимуляторов. И опять-таки правильно делали. Все эти так называемые сыворотки правды вовсе не гарантировали получение правдивой информации. Они расслабляли организм, делали человека словоохотливым, но и быстро усыпляли. Поэтому нужно было подмешивать к этим средствам и стимуляторы вроде амфетамина придававшего человеку ощущение раскованности и безопасности. Человек начинал говорить, говорить… Но если проявить силу воли, то можно было все же держать под контролем свои словоизлияния и превращать откровения в сочетание полуправд, выдумок или в чепуху.

Таррант прикрыл глаза и попытался приказать своему уставшему организму расслабиться. Пора имитировать капитуляцию и начать скармливать им те самые внешне достоверные небылицы, на сочинение которых он потратил столько сил. Это может дать ему несколько дней отсрочки.

Вопреки его первоначальным ожиданиям, они интересовались совсем другой информацией. Это выяснилось при первом же допросе, когда за ним пришел бородач и забрал его из камеры. Его звали мистер Секстон. Таррант уже знал почти все имена этих людей. Кроме того, ему было известно, что его держат в замке Лансье, стоящем в гордом уединении в предгорьях Пиренеев. Замок был построен в шестнадцатом, а переделан в девятнадцатом веке. Теперь он мог заинтересовать только отшельника — или такого человека, как полковник Джим.

Таррант вспомнил свою первую встречу с этим самым «полковником». Он сидел в комнате, которая предназначалась для рукоделия, а затем была переделана в кабинет. Когда мистер Секстон ввел его туда, Таррант увидел не только полковника Джима за столом, но и идиотического вида блондинку в кресле рядом. Судя по всему, это была его жена, которая беззаботно полировала ногти. Еще одна женщина, шотландка, которую все, кроме мистера Секстона, звали Кларой, собиралась уходить. Мистер Секстон обращался к ней исключительно «миссис Мактурк».

Полковник Джим ласково смотрел на свою супругу, но когда дверь открылась, повернулся в кресле в сторону вошедших. Мистер Секстон провозгласил:

— Сэр Джеральд Таррант. Полковник Джим.

Полковник кивнул большой головой, и его внушительных размеров рука указала на стул.

— Присаживайтесь, мистер Таррант. Мы тут в общем обходимся без титулов. А ты, Клара, беги.

Таррант сел на указанный стул и, быстро произведя оценку американца, пришел к грустному заключению, что это серьезный я опасный соперник. Мистер Секстон подошел к стене и оперся да нее. Полковник Джим кисло осклабился:

— Перейдем к делу, мистер Таррант. Вы возглавляете отдел разведки в британском министерстве иностранных дел. У вас наверняка было время поразмыслить, почему вы тут оказались, и вы, похоже, понимаете, что попали в руки человека, который намерен получить от вас массу полезных сведений.

— Секретные формулы, — хихикнула блондинка, — и схемы новых карбюраторов для подводных лодок. Наверно, он думает, папочка, что тебя интересует все такое…

— Помолчи, мамочка, — ласково прервал ее полковник Джим. — С этим человеком у нас деловой разговор. — Он посмотрел на Тарранта и продолжил: — Я лучше расскажу вам о своем деле. — Он открыл шкатулку с сигарами на столе и предложил: — Не желаете?

— Нет, спасибо, — сухо отозвался Таррант.

Полковник Джим взял себе сигару, зажег и уставился на рдеющий кончик.

— Мой бизнес — шантаж. И скажу прямо, я и шантаж — это то же самое, что Форд и автомобили. Позвольте задать вам вопрос, мистер Таррант, где в наши дни, по-вашему, находятся деньги? Большие, свободные от налогов деньжищи?

— Наверно, вам лучше знать, — отозвался Таррант.

— В мире организованной преступности, мистер Таррант. Но там жуткая конкуренция. Наркотики, проститутки, валюта, золото, драгоценности — нужно бороться и с полицией, и со своими же собратьями. Иное дело шантаж. — Он подался вперед и ткнул сигарой в невидимого конкурента. — Шантаж — это единственный вид преступной деятельности, где проигрывающая сторона сотрудничает с победителями. Верно я говорю? И полиция им, как и нам, все равно что кость в горле. Верно?

— Верно, папочка, — отозвалась супруга. Она помахала перед его носом рукой с растопыренными пальцами и спросила: — Ну, как тебе цвет?

— Очень тебе идет, мамочка. Прелесть. Я люблю кроваво-красные ноготки. Вы что-нибудь смыслите в этом деле, мистер Таррант?

Таррант подавил ощущение призрачности происходящего и ответил:

— Не очень, если честно. Но больше, чем вы, если вы всерьез видите во мне выгодного клиента.

Полковник Джим хмыкнул, и в его черных глазах появились зловещие огоньки.

— Вы не клиент, мистер Таррант. Вы скорее плодородная почва. Вы поставщик или, если угодно, источник ценного сырья, которое, будучи правильно обработанным, может принести приличную прибыль. В