головорезы Демьяна перегородили противнику путь в долину.

Едва люди оказались на грунте, оба Ми-8 снова ушли ввысь, чтобы поддерживать десант огнем расположенных в носовом пилоне пулеметов А-12, 7.

Махнув рукой, Сергей повел взвод на сближение с противником. Сообразив, что оказались в тисках, басмачи заняли круговую оборону и встретили спецназ очередями. Пришлось залечь и двигаться дальше перебежками, подавляя сопротивление сосредоточенным огнем.

— Первое отделение — направо, третье — налево! — Никнул подполковник. — Усилить натиск!

Присев за ближайшим валуном, он привычно совместил мушку и прорезь прицела с силуэтом басмача, беспорядочно палившего в их сторону. Не обращая внимания на треск стрельбы и посвистывавшие поблизости пули, Сергей мягко потянул спусковой крючок кончиком указательного пальца Ствол «Абакана» даже не шелохнулся, выбрасывая экономную — в две пули — очередь. Выронив оружие, басмач схватился за плечо. Вторая очередь швырнула его навзничь.

Подполковник выстрелил в сторону другого повстанца и, когда тот пригнулся, спрятавшись за камнями, Сергей перебежал шагов на двадцать вперед. С новой позиции он выпустил из подствольника гранату и удовлетворенно заурчал, убедившись, что уложил очередного противника. Следующей очередью Сергей ранил еще одного басмача, но добивать не стал — все равно никуда не денется.

Оглядев поле боя, командир «Финиста» сделал вывод, что стрельба, в общем, близится к финалу. Боевики уже начали бросать оружие, пытались забиться в щели между камнями или уползти повыше в гору. Единственную серьезную неприятность представлял станковый пулемет, непрерывный огонь которого прижал к земле правый фланг взвода. Однако, когда попытались двинуться вперед отделения, наступавшие в центре и слева, пулеметчик моментально развернул ствол и стегнул длинными очередями по перебегавшим бойцам. Двое спецназовцев упали, зажимая раны. Соседи по строю быстро оттащили их за укрытие.

— Сейчас я тебя успокою, — прошипел рядом Барханов. Уперев сошки в массивный обломок скалы, капитан наводил на цель огромную снайперскую винтовку

В-94. Длинный ствол, вызывавший ассоциации с противотанковыми ружьями полувековой давности, застыл, нащупав мишень. Гулкий выстрел швырнул тяжелую пулю калибра двенадцать и семь десятых миллиметра, после чего пулемет замолчал.

Атака возобновилась. Не привыкшие вести бой против регулярных войск басмачи пачками сдавались в плен.

Когда уцелевших, разоружив, согнали в плотную массу, опоясанную кольцом нацеленных стволов, Курбонбердыв перевел слова главаря банды:

— Он говорит, что его люди были деморализованы ракетным обстрелом и потеряли волю к сопротивлению. Спросите, почему они шли пешком, — потребовал

Сергей. — Неужели собирались переть на своих двоих до самого Равиль-Тепе?

Пленный курбаши объяснил: басмачи должны были пешком спуститься с гор, а в тридцати километрах отсюда, возле кишлака Кударанг, их ждали автобусы и грузовики. Там же должен находиться другой отряд исламской оппозиции — около сорока — пятидесяти стволов. Объединившись, обе группировки выступили бы к

Равиль-Тепе, чтобы вместе с бандой Салмона расширить плацдарм на подступах к Душанбе.

Разобрав обстановку на карте и переговорив по рации с Карабановым, подполковник пришел к выводу, что ударить по Кударангу возможно только с воздуха, а в распоряжении Ярматова авиации не было.

— Я принял решение, — объявил Сергей, — Основная часть нашего отряда остается здесь охранять пленных. После короткого отдыха отконвоируете этот сброд в долину и там сдадите таджикским властям. Один вертолет возвращается на базу.

Машина пополнит боекомплект, дозаправится и атакует Кударанг. А тем временем я с небольшим подразделением вылечу на другом вертолете к озеру Каракуль, чтобы уничтожить банду Черного Головы.

— Там очень сложный рельеф, — попытался урезонить его Абдулло. — На ночь глядя вы никого не найдете.

— Решение принято, — отрезал подполковник. — Исполняйте.

Он проследил, чтобы в Ми-8 погрузили самое тяжелое оружие, которое нашлось в радиусе полукилометра. Кроме винтовки Атиллы, имелись отбитый у басмачей пулемет НСВ, два крупнокалиберных винчестера и автоматический станковый гранатомет «Пламя». Уточняя задачу, Сергей подчеркнул, что предстоит столкновение с очень опасным противником, в распоряжении которого может оказаться особо мощное оружие незнакомой конструкции. В вертолет сели Барханов, старшие лейтенанты Гриша Демьяненко и МВД Мансуров, прапорщики Вася Фомин и Саня Кулебякин. Курбонбердыев с мрачным видом следил за их приготовлениями, а потом решительно залез в кабину.

— Вы не знаете наши горы, — буркнул он раздраженно. Без меня ни черта не найдете.

Сергей не стал устраивать дискуссию, а повторил диспозицию: вести огонь на поражение, в первую очередь бить по человеку в черном плаще с капюшоном, а также по боевикам, имеющим при себе ручную кладь — рюкзаки сумки и другие тяжелые грузы. Он подчеркнул, что по Черной Башке следует стрелять большим калибром.

Когда все подтвердили, что приказ уяснен, командир полка приказал экипажу запускать моторы.

Не прошло и получаса, как вертолет оказался возле пика Фрунзе, бросавшего тень на зеркало озера. Поднявшийся ветер рвался сквозь неширокий зазор между горных хребтов, и машина неприятно раскачивалась. Сергей и Атилла сразу узнали эти места — они видели изображение ущелья на голограмме, которую показывал гонт.

Подполковник показал командиру экипажа, в каком направлении вести Ми-8, и вертолетчик, пожав плечами, повернул штурвал. Качка сразу стала еще сильнее.

Курбонбердыев, взяв микрофон рации, несколько раз повторил, что они вошли в ущелье Шах-Киик. Потом удрученно сказал:

— Штаб не отвечает. Наверное, горы не пропускают наш сигнал.

Снизив скорость, вертолет рычал над пропастью, склоны и дно которой обильно покрыл снег. Огибая утесы, машина летела в восточном направлении, двигаясь не быстрее автомобиля на городской улице. Люди на борту напряженно вглядывались в нагромождения камней, провалы, ледяные глыбы и прочие извращения горного рельефа. Первым обнаружил цель их поисков Кулебякин. Вытянув руку прапорщик крикнул:

— Командир, вижу дым костра!

Перед чернеющим входом пещеры действительно горел костер, от которого тянулась к небу тонкая струйка дыма. Из кабины эта черная полоска была отчетливо видна на белом фоне заснеженного склона. Вокруг огня расположилось около дюжины вооруженных людей, но все они внешне ничем не отличались от обычных таджикских боевиков. Шре-Сияха среди них не было.

По приказу Сергея экипаж приспустил машину до пятидесяти метров и открыл огонь из носового пулемета. Гроздья тяжелых пуль разметали сидевших у костра, лишь два басмача успели выстрелить в ответ и были убиты следующими очередями с Ми-8. Покончив с этими, вертолетчики перенесли огонь на Пасть пещеры, откуда уже начали выбегать взбудораженные стрельбой прислужники Саре-Сияха. Некоторые из них, сумев избежать встречи с потоками разящего металла, укрывались за камнями, отбежав на несколько шагов от пещеры. Когда на борту стальной стрекозы окрепло убеждение, что бой уже выигран и остается только добить или взять в плен немногих уцелевших членов банды, кабину на мгновение озарил яркий зеленоватый свет. Дернувшись, вертолет завертелся на месте.

— Машина не слушается, — удивленно сообщил пилот. — Мужики, что там сзади делается?

— Заднего винта нет! — заорал Демьяненко. — И всего хвоста тоже! Один обрубок в полметра торчит и дымится!

Вертолет продолжал беспомощно крутиться. На очередном обороте, когда Ми-8 развернулся лобовым стеклом в сторону, откуда они прилетели, по глазам хлестнула еще одна зеленая вспышка. Люди