его менеджер.

— Джон! Мой мальчик! У меня плохая новость! Я очень сочувствую и сожалею, что поднял тебя с постели, я к тебе сегодня обязательно зайду. Это, конечно, безобразие, что я тебя сейчас беспокою, но мне рано утром позвонили насчет матча и очень настойчиво допытывались, как обстоят дела. Я думаю, что мы сможем отложить встречу до другого раза, мы не нарушим договора.

— Но почему? Что вы делаете? — закричал Джон Коннерли. — Отказаться от боя?

— Да, мой мальчик, это так. Не сердись, мы ничего не теряем. Мы встретимся с Максом чуть позже, хорошо?

— Но почему вы меня раньше не поставили в известность? — спросил Джон, трясясь от бешенства.

— Потому что я должен был быстро объявить новость в прессе. Все уже решено! Слухи о трагической смерти твоего отца уже переходят из уст в уста. Так изуродовать лицо! У кого-нибудь здесь есть медведь? Берегись, сейчас ты должен быть предельно осторожен...

Джон бросил трубку на рычаг, прервав своего менеджера на полуслове.

Была уже половина девятого, а Рита Бриджеман продолжала вести нелегкий разговор с матерью. Франсуаза, несмотря ни на что, хорошо выглядела и осталась как всегда властной и собранной. Рита поняла, что ее мечты найти с матерью общий язык были напрасны.

После ее выступления доктор Вайт встретился с ней. Он был очень любезен, разговаривал не как врач-психиатр, а как хороший знакомый. Ему это было совсем нетрудно, он по своему характеру был деликатный, очень хорошо воспитанный и очень спокойный человек. Они распрощались около трех часов ночи. До шести утра она спала. Но этого времени для отдыха ей было мало, она не выспалась и неважно себя чувствовала, Франсуаза решила, что она заболела, и это ее беспокоило.

Телефонный звонок прервал их разговор. Просили Риту.

— А! Это ты, Том? Как ты узнал, что я здесь? — удивилась девушка.

— Мне сказали, что ты уехала к матери. Мне необходимо тебя срочно увидеть. Подожди меня; пожалуйста, — попросил Том Лонг.

— Как долго?

— Я буду через несколько минут. — И чего ты хочешь?

— Я тебе все расскажу, когда приеду. Жди в ресторане.

Вскоре Рита увидела, как около стоянки машин он разговаривал с полицейским. Убийство Джейса Коннерли всех очень взволновало, и шериф установил посты. Том вошел.

— Что они от тебя хотели? — спросила девушка.

— Ничего, устанавливали мою личность. Просто это не те фараоны, что дежурили ночью. Ты завтракала? Я — нет. Сядь рядом. Как твоя мама?

— Хорошо, но я уезжаю. Что ты хотел мне сказать?

— Тебя сознательно лишают информации и, как мне кажется, ты очень многого не знаешь. Фрасуаза считала Коннерли красивым, великодушным, чистым и святым человеком. А когда я упоминал твое имя, ее буквально передергивало. Ты имела обо мне намеренно искаженное, весьма нелестное представление и, это, несомненно, дело рук твоей матери. Но так больше продолжаться не может.

— Зачем ты мне все это говоришь? — спросила Рита. Девушка уже поняла, что он хочет ей сказать, но ни сейчас, ни раньше она не питала к нему никакой симпатии. Она презирал мужчин, которые женятся из-за денег. Для нее Том Лонг был охотником за богатством и она чувствовала к нему открытую неприязнь. У нее мелькнула мысль, что танцами она зарабатывает больше денег, чем он на своих страховых.

— То, что я хочу сейчас сказать, — продолжал Том, — очень важно. Вчера вечером Франсуаза поссорилась с Коннерли и он ушел от нее очень взволнованным. Я провел с ним два часа. Он не находил себе места, метался из одного угла в другой, и первое, что я узнал после того, как мы расстались, это что его убили. Я уверен, что это не простое убийство, здесь все очень странно. Не говоря уже о том, что из его карманов вытащили больше двадцати тысяч. Я не буду лицемерить, ненавижу ханжество: меня интригует эта тайна. Джейс Коннерли застраховал свою жизнь на двадцать тысяч долларов, об этом я сообщил полиции. Ведь именно твоя мать получает страховку.

Рита смотрела на него и целый рой мыслей промелькнул в ее чистых глазах. Ее губы сжимались все плотней и плотней. Том Лонг эффектно помолчал, потом продолжил:

— Доход с игорного дома она будет получать в процентах, но это долгая история. Франсуаза себя неплохо чувствовала с Коннерли, хотя он на ней и не женился. Но его смерть не будет для нее ударом. Твоя мать отлично обеспечена и у нее хорошая работа. А что по этому поводу думает полиция, меня не волнует.

Рита так резко встала, что опрокинула стул. Она стремительно вошла в бар, приблизилась к Луи и воскликнула:

— Где мистер Легрелл? Мне необходимо срочно, его увидеть!

В комнате Кивера в «Голубом Джеке» свежевыбритый шериф Эд Хаскелл вел конфиденциальную беседу с хозяином.

— Мы должны немедленно заткнуть рот городской прокуратуре, — начал шериф, — я думаю, шестисот долларов хватит для того, чтобы показать, что мы все порядочные люди. Не думаю, Джордж, что надо добавлять еще. Посмотри, ведь речь идет о шестистах долларах, о месячном заработке. Весьма неплохо, не правда ли?

— Между тем ты посчитай, — сказал Кивер, — это семь двести в год, хороший скачок от двух тысяч четырехсот! Джейс для нас не был выгодным клиентом. За месяц или два мы сможем привести в порядок дела, хотя я не знаю, как теперь мне привлекать клиентов. И я не уверен, приедут ли сюда новички снимать комнаты. Я дам тебе пятьсот долларов для следователя и шестьсот прокурору за то, чтобы они на месяц оставили нас в покое.

Владелец «Голубого Джека» направился к сейфу. Едва он повернулся к шерифу спиной, тот грозно произнес:

— Владелец «Голубого Джека» подошел к сейфу, потому что все оборачивалось против него.

— Что ты сказал?! — воскликнул Кивер.

— Я сказал, в случае, если ты будешь замешан в этом грязном деле, я ничем не смогу тебе помочь; конечно, если будет доказано убийство.

— Да, да, убийство, — проворчал Кивер. — Царапины на лице еще ничего не значат. Я видел и похуже у одного человека, который упал с лошади. Но как тебе могло прийти в голову, что я был около него и опустошил его карманы.

— Я не говорю, что ты это сделал. Помолчи, Джордж. Давай рассудим. Я просто сказал...

— Ладно, оставим это. Ты даешь мне расписку и прекращаешь расследование. Но послушай, что я тебе скажу. Я нанял частного детектива, Флетчера Дэвиса. Обычно он ищет доказательства для разводов, а сейчас займется этим делом, чтобы охранять меня. Понимаешь? Поэтому, когда вы встретитесь, будь с ним полюбезнее.

— Ты должен был со мной посоветоваться, — буркнул Хаскелл.

Шериф с кислым видом проглотил новость о приходе частного сыщика и подумал, что Кивер обеспокоился всерьез. Он рассеянно взглянул в окно и вдруг вскочил. Кивер бросил туда быстрый взгляд.

Из леса выходила группа людей. Дюжина или больше.-В основном мужчины, но среди них были и женщины. Они уверенно направлялись к главному входу «Голубого Джека».

— Мне кажется, что это журналисты, — прохрипел Кивер.

— Этого еще не хватало, — простонал шериф. — Кажется, они несут ружья!

— У них фотокамеры, что намного хуже, — сказал Кивер. — Но чего они хотят от нас?

Снизу из бара доносился топот множества ног.

Когда Джордж Кивер вошел в бар, он не был готов к тому, что посетители будут одновременно громогласно требовать бутербродов и пива и оживленно, расспрашивать бармена о происшествии дня.

Их оружие было нагромождено возле стойки: три карабина, два охотничьих ружья, охотничьи ножи, полдюжины револьверов и четыре фотокамеры.

— У нас есть лицензия! Какие сандвичи нам могут приготовить побыстрее?