непрерывно работали над тем, чтобы восстановить уверенность в могуществе США и целях американской политики. Будущее теперь выглядит не таким угрожающим, как в 1977 году, когда мы впервые встретились».

Картер был хорошим, богобоязненным человеком, наверное, слишком хорошим, чтобы быть президентом. Американцы проголосовали за него, устав от «уотергейтского скандала». Тем не менее, после четырех лет набожных размышлений об американских недугах они с готовностью проголосовали за Рональда Рейгана (Ronald Reagan), который оптимистично смотрел на Америку и ее будущее и воодушевлял американцев на протяжении двух сроков пребывания на посту президента. Рейган был человеком простых, прямолинейных взглядов, сильным и преуспевающим лидером. Он оказался удачной находкой для Америки и для всего мира. Хорошо, что в ноябре 1980 года американцы проголосовали за голливудского актера, а не за фермера, выращивавшего арахис. (Прим. пер.: после смерти своего отца Картер унаследовал его ферму и занимался выращиванием арахиса в Плейнсе, в штате Джорджия (Plains, Georgia)) Я впервые встретился с Рейганом в октябре 1971 года, когда он посетил Сингапур в качестве губернатора Калифорнии. У него было с собой рекомендательное письмо от президента Никсона. Калифорния была родным штатом Никсона, и Рейган, очевидно, играл ключевую роль в избрании Никсона. В течение 30-минутной дискуссии перед обедом я понял, что он – человек сильных убеждений, решительный антикоммунист. Он говорил о войне во Вьетнаме и тех проблемах во всем мире, причиной которых был Советский Союз. Во время обеда, на котором присутствовали его жена, сын, а также помощник Майк Дивер (Mike Deaver), он продолжил разговор о советской угрозе. Он был настолько заинтересован в этой теме, что захотел продолжить дискуссию и после обеда. Его жена и сын оставили нас, и мы продолжили разговор в моем кабинете. Мы провели еще час, обсуждая стратегические проблемы, связанные с Советским Союзом и Китаем. Некоторые его взгляды шокировали. Он сказал, что во время блокады Западного Берлина американцам следовало не доставлять в город припасы по воздуху, а противопоставить русским танкам свои и потребовать, чтобы дорога на Берлин была открыта, в соответствии с требованиями Четырехстороннего соглашения по Западному Берлину (Four-Power Agreement). Если бы русские не открыли дорогу, тогда следовало воевать. Я был ошеломлен таким черно-белым подходом.

10 лет спустя, в марте 1981 года, бывший президент Джеральд Форд посетил Сингапур, чтобы сообщить мне, что президент Рейган, инаугурация которого состоялась в январе того года, хотел встретиться со мной, и поскорее. Я получил еще одно послание, в котором меня спрашивали, не мог ли я приехать в июне, и я поехал. Когда я прибыл в Белый Дом около полудня 19 июня, Рейган тепло встретил меня на крыльце своей резиденции. У нас состоялась встреча один на один в течение 20 минут, перед обедом. Он хотел поговорить со мной о Тайване и Китае.

Я сказал Рейгану, что в интересах Америки было существование преуспевающего Тайваня, что позволило бы создавать постоянный контраст между условиями жизни на острове и на материке. Это имело бы далеко идущие последствия, и, через средства массовой информации и официальных лиц, посещавших обе страны, оказывало бы влияние в международном масштабе. Рейган спросил меня, действительно ли президент Цзян Цзинго нуждался в приобретении истребителей нового поколения. Цзян оказывал на него давление, добиваясь их приобретения, в деликатный для Рейгана момент. Рейган был критично настроен по отношению к Китайской Народной Республике во время избирательной компании, и был известен как верный сторонник Тайваня. Я знал, что для него было бы сложно внести неожиданные изменения в свою политику. Тем не менее, разрешение на продажу Тайваню самолетов нового поколения привело бы к ухудшению отношений с КНР. Я высказал свое мнение: поскольку КНР не предоставляла угрозы Тайваню в настоящий момент, то имевшихся тогда у Тайваня самолетов «Ф-5» было достаточно. Китай не занимался наращиванием своих вооружений, Дэн Сяопин хотел улучшить снабжение китайцев потребительскими товарами, потому что люди были деморализованы и лишены предметов первой необходимости после десятилетия «культурной революции». Тайваню следовало модернизировать свои самолеты не сейчас, а позднее.

За обедом к нам присоединились ключевые советники Рейгана: глава аппарата администрации Джим Бэйкер (Jim Baker), шеф ЦРУ Билл Кейси (Bill Casey), Майк Дивер, советник по национальной безопасности Ричард Аллен (Richard Allen) и Каспар Уайнбергер (Caspar Weinberger), отвечавший за вопросы обороны. Основным предметом их интереса был Китай: отношения Китая с Тайванем и отношения Китая с Советским Союзом.

Он поинтересовался моим мнением об обращении КНР к Советскому Союзу по поводу пограничных проблем между двумя странами, последовавшим немедленно после визита Госсекретаря США Александра Хейга (Alexander Haig) в Пекин. С моей точки зрения, это было шагом, который должен был продемонстрировать США, что им не следовало воспринимать хорошие отношения с Китаем как нечто само собой разумеющееся. Тем не менее, я не верил, что КНР и Советский Союз могут далеко продвинуться в улучшении отношений, учитывая глубокие и серьезные различия в интересах двух стран. Обе страны являлись коммунистическими «евангелистами», боровшимися друг против друга за поддержку стран «третьего мира». Кроме того, Дэн Сяопину приходилось приспосабливаться к тем людям из своего окружения, которые не хотели слишком близких отношений с Америкой. Я полагал, что Дэн Сяопин был достаточно твердо настроен проводить политику, придававшую основной приоритет снабжению населения потребительскими товарами, а не увеличению военных расходов.

Коснувшись волнений в Польше, Рейган сказал, что русских должно было беспокоить перенапряжение ресурсов страны. Я сказал, что Советы были готовы пожертвовать экономикой, чтобы спасти свою «империю, раскинувшуюся на просторах Евразии». Слух Рейгана резануло слово «империя». Он сказал Ричарду Аллену использовать это слово более часто, описывая советскую сферу влияния. В своей следующей речи Рейган упомянул о Советах как об «империи зла».

В ходе последних 10 минут встречи, оставшись один на один, Рейган попросил меня передать президенту Цзяну, чтобы тот не оказывал на него давление по вопросу продажи высокотехнологичных вооружений в этот трудный для Рейгана период времени. Он попросил меня заверить президента Цзяна Цзинго, что он его не подведет. Рейган знал, что у меня с Цзяном были близкие отношения, и это помогло бы смягчить то разочарование, которое было бы вызвано его отказом. Я встретил Цзяна Цзинго через несколько дней и передал ему слова Рейгана о том, что это был неподходящий момент для продажи Тайваню таких высокотехнологичных вооружений как самолеты. Цзян спросил меня, почему его хороший друг Рейган не мог ему помочь. Я рискнул предположить, что Америка нуждалась в КНР для поддержания глобального баланса сил с Советским Союзом. Страны Западной Европы и Япония не желали тратить средства на вооружения в тех объемах, как того требовали США. Поэтому Рейгана интересовало, нельзя ли было путем передачи незначительных объемов военной технологии Китаю так модернизировать его военных потенциал, чтобы вкупе с огромными людскими ресурсами Китая это позволило увеличить давление на Советский Союз. Цзян согласился с этим. Он принял к сведению, что у Рейгана существовала серьезная причина для отказа, и просил меня передать ему, что он его понимает. Цзян был удовлетворен, он доверял Рейгану.

Как и Цзян, Рейган полагался на интуицию: он либо верил человеку, либо нет. Он также был глубоко и сильно преданным человеком, как по отношению к своим друзьям, так и по отношению к своему делу. Его советники, включая первого Госсекретаря США Александра Хейга, говорили ему о важности использования коммунистического Китая в глобальной стратегии борьбы с Советским Союзом. Он принял их анализ к сведению, но испытывал дискомфорт по отношению к китайским коммунистам. Он унаследовал отношения с Китаем и знал, что должен был их поддерживать.

Я уезжал их Вашингтона, чувствуя себя более уверено, чем во времена президента Картера. Рейган заражал людей вокруг себя своим природным оптимизмом и уверенностью в достижимости поставленных целей. Он с оптимизмом смотрел на любую проблему и был готов защищать свои убеждения. Что было еще более важным, он был способен вести за собой американский народ, зачастую вопреки мнению средств массовой информации. Когда я написал ему письмо, чтобы поблагодарить за обед, я получил от него содержательный ответ, в котором, в частности, говорилось следующее: «Я хочу улучшить отношения США с Китаем, и буду настойчиво работать, чтобы добиться этого, но не за счет наших старых друзей на Тайване. Я также не хочу, чтобы вы, наши партнеры в Юго-Восточной Азии, рассматривали наши отношения с Пекином как более важные для США, чем отношения с вами». Когда его администрация обнародовала решение США о продаже оружия Тайваню, то список вооружений не включал современных истребителей на