Влияние ангелов было так сильно, что окончательное решение изначально не вызывало сомнений. «Открытие» не останется на вечном приколе у Цели, не повернет обратно к Истоку, но продолжит свой путь в Вечность.

Сердца некоторых «путников» удавалось тронуть аргументами об износе и сносе, об истощающихся припасах, о случайностях и энтропии. Но большинство упорствовало в своем решении жить во благодати и умереть ко Благодати.

По мере того, как это становилось ясно, число желающих остаться на планете навсегда прирастало, и продолжало расти. Очевидно было, что ангельское большинство, жаждущее продолжить священный полет, не удастся надолго удержать на привязи у планеты. Очень немногие из ангелов вызывались даже ради исследований выходить на поверхность планеты. Многие, следуя учениям архангелов, пытались убедить друзей, что покидать корабль немыслимо опасно — не для тела, но для души, — что это грех, искушение ценой бессмертия души выкупить ненужные людям знания.

Пространство выбора все сужалось, сводясь к простой дихотомии: выходи во тьму внешнюю и оставайся в ней, или продолжай бесконечный полет к свету. Неведомое, или изведанное. Риск, или безопасность. Ссылка, или родина.

В течение года число тех, кто из «гостей» переписался в «аутсайдеры», перевалило за тысячу.

Во второй половине Года 163 центральная желтая звезда системы Синдичу уже имела видимую звездную величину — 2. Школьников приводили в рубку, чтобы посмотреть на нее в «окно».

Школьные программы подверглись радикальному пересмотру. Хотя учителя-ангелы без энтузиазма, а то и с враждебностью относились к новым учебным материалам, рассказывавшим детям о Цели, от них потребовали допустить к преподаванию «светских». ВР-презентации Старой Земли — Джунгли, Трущобы и прочие — по утверждениям архивистов, износились до такой степени, что их пришлось уничтожить; но удалось спасти большую часть учебных кассет, и тех, что лежали в трюмах, ожидая потенциальных колонистов.

Те, кто записался в «гости» или «аутсайдеры», сбивались в учебные группы, где просматривали и обсуждали эти записи и учебники. Постоянно приходилось заглядывать в словари, чтобы не вздорить поминутно из-за значения того или иного термина, хотя порой споры все равно возникали. Вот «холод» — это когда очень хочется есть, или когда температура среды понижается? Словарь дает синонимы: мороз, стужа, прохлада, остывание, зима… Значит, понижение температуры. А когда мучительно хочется есть — это голод . С какой стати доводить себя до такого состояния, что есть хочется мучительно?

Луис уставился на экран. Он только что обнаружил имя Тана Биньди в списке «путников». Он поднял взгляд на своего друга, снова опустил.

— Нет?

— И никогда не собирался. А что?

— Ты же не ангел, — тупо пробормотал Луис.

— Нет, конечно! Я прагматик.

— Но ты потратил столько сил… чтобы открыть путь…

— Разумеется. — Помолчав, он объяснил: — Не люблю ссор, расколов, принуждения. Они портят качество жизни.

— И тебе не любопытно?

— Нет. Если я захочу узнать, каково живется на поверхности планеты, к моим услугам учебные ленты и голозаписи. И полная библиотека книг о Старой Земле. Только зачем мне это знать? Я живу здесь. Мне — нравится. Мне нравится то, что я знаю, и я знаю, что мне нравится.

Луис взирал на него с прежним отвращением.

— Тобой движет чувство долга, — со снисходительной приязнью объяснил Биньди. — Долг предков — открыть новый мир… Долг ученого — добывать новые знания… Если дверь открывается, ты считаешь своим долгом шагнуть за порог. Если открывается дверь, я рефлекторно ее закрываю. Покуда жизнь хороша, я не пытаюсь ничего в ней изменить. А жизнь хороша, Луис. — Как всегда, он оставлял между фраз небольшие паузы. — Я буду скучать по тебе, и по многим другим. С ангелами мне будет безмерно скучно. Ты там, внизу, на этом комке грязи, не заскучаешь. Но у меня нет чувства долга, и я наслаждаюсь скукой. Я хочу прожить свою жизнь в покое, не делая зла и не видя зла. И, судя по книгам и фильмам, здесь — лучшее место во вселенной, чтобы этого добиться.

— В конечном итоге, все сводится к контролю, верно? — спросил Луис.

Биньди кивнул.

— Мы не можем жить в независимом окружении. Что ангелы, что я. А ты — можешь.

— Но вы не владеете положением до конца. Так не бывает. Никогда и нигде.

— Знаю. Но мы создали для себя неплохой эрзац. Мне хватает ВР.