должны помнить, что они сидят на шее у трудящихся. Наука — вещь дорогостоящая, ею должны заниматься только люди, приносящие пользу науке. Но, к сожалению, многие просто используют науку. Сколько липовых работ! И их авторы преуспевают.

— Дау, почему ты уехал из Ленинграда?

— Корочка, Харьков — лучший из городов! Здесь я нашёл тебя. Ты сама не понимаешь, какой переворот сотворила в моей жизни!

— Ты удрал от жены?

— Я? Ха-ха! — он смеялся. — Так ты решила, что я женат?

— Не решила, просто подумала.

— Разве я выгляжу таким дураком? Жениться можно по глупости или из каких-либо мелко-бытовых или материальных соображений, на которые я совершенно не способен.

— А разве по любви не женятся?

— Только дураки. Ты выходила замуж за Петю по любви?

— Конечно.

— Сколько вы вместе прожили?

— Одну зиму. Дау, он оказался таким самовлюблённым дураком.

— Ты сама убедилась, что по любви может жениться только дурак. Как можно погубить такое великое чувство? В лучшем случае в браке страсть, влюблённость переходит в так называемую «любовь», а вернее в привычку. Когда собака привыкает к своему хозяину, все говорит, что собака любит своего хозяина. Вот такая собачья любовь-привычка возникает между супругами. Я так в тебя влюблён, ты моя мечта! Я счастлив, что нашёл тебя, счастлив, что могу видеть и даже целовать! Это блаженство! Корочка, разве хорошую вещь браком назовут? Брак — это могила для страсти влюблённого. Моя сестра замужем. Как они грызутся! Я не способен повторять ошибки ближних! Из таких священных чувств, из великой любви — как много лет я мечтал вот так безгранично влюбиться! — и потом взять и открыть лавочку мелкой торговли, кооперативчик! Неужели такая девушка, как ты, хочет так мелко разменяться? Сама с восторгом слушала о великой, самоотверженной любви Софьи Перовской и Желябова. Ты меня просто не любишь. Вероятно, меня не за что любить по-настоящему.

— Главное — тебя не могут повесить, тебе ничто не угрожает, у тебя удачно сложилась жизнь, воюешь только с формулами. Разве ты не знаешь, что настоящая, великая любовь приходит, не учитывая, есть за что любить или нет?

Все это я быстро выпалила, не думая, что говорю. Обида клокотала во мне. Я убежала домой, даже не оглянувшись. Я трепетно ждала, что после многочисленных, пылких объяснений в любви он скажет, наконец, простые, естественные слова: «Будь моей женой». Если он меня любит, если я его люблю, если мы молоды и свободны, что может помешать? Но оказалось, что женитьба есть лавочка мелкой торговли, или «кооперативчик», который он облил таким презрением, несовместимый с его понятием великой любви. В ту ночь я много плакала, рано утром ушла на работу, твёрдо решив не видеть его.

На телефоне лежала подушка, но он упрямо приходил ко мне домой, очень грустный. Сиянье глаз, улыбка — все исчезло.

— Итак, ты решила заняться «кооперативным шантажом»?

— Я?! (Чуть не задохнулась от обиды.)

— Да, ты! А чем ты объяснишь, что не подходишь к телефону?

Говорили, объяснялись и не понимали друг друга, целовались, клялись друг другу в любви. Спорили, каждый из нас стремился доказать, что он любит сильнее и по-настоящему.

— Нет, Дау, ты просто хочешь, чтобы я была твоей любовницей.

— Что ты! Я не просто хочу, я только и мечтаю об этом! Это заветная мечта моей жизни! Если это не осуществится, тогда я жить не стану. Ты совсем, совсем не хочешь понять, что ты для меня значишь!

«Свободная любовь», «любовница» — эти слова наводили ужас, пугали.

— Если ты меня любишь, почему боишься стать моей любовницей? Почему дальше поцелуев ты меня не пускаешь?

— Дау, да это просто стыдно!

— Стыдно? Прекраснейшее слово — «любовница». Он овеяно поэзией, корень этого слова «любовь». Не чета браку. Брак есть печать на плохих вещах!

Он цитировал классиков, читал стихи, и ещё какие! Как меня тянуло к нему! Но переступить черту недозволенного мне было невозможно. Вся эта свободная любовь, даже великая, вызывала большие сомнения. Подошло время его отпуска. Он уехал в Ленинград. Писал он много. За два месяца я получила сорок писем. Иногда я получала по два письма в день.

Сколько счастья приносили его письма! Сначала я очень долго изучала конверт. Письма были длинные, но для меня они таили много глубочайшего смысла. Уезжая, он сказал: «Письма писать не умею и не люблю». А сам просто засыпал письмами.

Когда он вернулся, то я, конечно, пошла смотреть его квартиру. Щёлкнул английский замок в двери, отрезав внешний мир. Мы остались только вдвоём. Вспыхнул свет. «Дау, потуши, потуши свет». — «Нет, ни за что, я хочу видеть тебя всю».

Ещё мгновение, и он уже весь гол! Я окаменела, старалась смотреть только в его глаза. В них не было и тени смущения и никакого ложного стыда. Он, видно, считал, что ничего постыдного он совершить не может, а сам держался как голый король, как будто на нем безукоризненный костюм. Это было так сверхъестественно и удивительно! Он принялся раздевать меня. Это ему далось не так легко. Женщин ему явно раздевать не приходилось. Целовались самозабвенно, долго и… все. Больше ничего не получилось.

— Корочка, ты сможешь когда-нибудь простить меня за эту ночь?

— Даунька, не говори так. Так даже лучше!

— Завтра ты придёшь?

— Да, приду.

— Вот, видишь, Коруша, ты боялась, что я изнасилую тебя, а, оказалось, я сам ни на что не способен. Теперь я вынужден тебе признаться: ты ведь первая девушка, которую я поцеловал по- настоящему в губы. Помнишь, ты тогда на какое-то мгновение потеряла сознание? Как я растерялся, испугался и, как самый настоящий трусливый заяц, удрал. Потом теоретически, потихонечку расспросил и разузнал: если у девушки от поцелуя мужчины так кружится голова — это и есть жемчужина любви. Как я боялся, что ты увидишь во мне зеленого юнца и прогонишь. Позор! Первый раз поцеловать девушку в 26 лет, в 27 лет обнаружить ещё более серьёзный изъян в себе! Если завтра приговор врача будет безнадёжен, жить я не буду! Это не слова!

— Даунька, милый, не смей так говорить! Я буду приходить к тебе, когда ты захочешь! Я люблю тебя, пойми, люблю по-настоящему, несмотря ни на что!

Назавтра он встретил меня жизнерадостный и сияющий. Потом он рассказал:

— Корочка, только дай мне слово, что это будет нашей тайной. Это должно остаться тайной, пока я жив! О ней знаю я, ты и ещё тот врач, который лишил меня девственности хирургическим путём. Лёгкая операция в виде укола, и, как ты убедилась, все мои страхи позади! Оказывается, среди мужчин встречаются такие экземпляры, которых врачи лишают девственности.

— Даунька, с первой нашей встречи ты бесконечно меня удивляешь, поражаешь! Ведь ты учился в