— Понимаю. Я передал ее доклад британцам. Они поблагодарили нас, но не собираются складывать оружие. Бойцы САС заняли позиции и останутся на местах.

— Сэр, я полагаю, что нам следует рассмотреть возможность того, что Берия вылетел другим рейсом или нашел иной способ добраться до Штатов.

В трубке слышалось свистящее дыхание Клейна.

— Неужели ты думаешь, что Берия отважился на такое? Он наверняка понимает, что мы сделаем все возможное, чтобы остановить его.

— Берия взялся за это задание, сэр. Выполняя его, он убивал людей. Он твердо намерен достичь цели. — Смит помолчал. — Москва — основной аэропорт на пути в западные страны, но не единственный.

— Санкт-Петербург?

— Там приземляется много самолетов из Скандинавии. “Аэрофлот”, “SAS”, “Финнэйр”, “KLM” — все они выполняют регулярные рейсы в Санкт-Петербург и обратно.

— Когда я скажу Кирову, что Берия, вероятно, добрался до Санкт-Петербурга, у него случится сердечный припадок.

— Берия уже довольно долго водит нас за нос. Он не бежит сломя голову, а следует тщательно продуманному плану. Именно поэтому он постоянно опережает нас на шаг.

На линии связи с Францией зазвучал чей-то голос. Смит извинился, выслушал короткое сообщение и вновь заговорил с Клейном:

— Париж подтверждает, что на их самолете Берии не оказалось.

— Где твоя следующая посадка, Джон? Смит на мгновение задумался.

— В Лондоне. Там я и покину самолет.

Пыхнув голубым дымом из-под колес и издавая едкий запах перегретых тормозных колодок, самолет, следующий рейсом 1710, приземлился в лондонском международном аэропорту Хитроу. Следуя указаниям офицера САС, капитан сообщил пассажирам, что в рукаве, через который они должны были выйти, возникли неполадки и контрольная башня направила лайнер в другую часть поля, где к люкам будут поданы самодвижущиеся трапы.

По салонам первого и бизнес-классов прошли бортпроводники, заверяя пассажиров, что они без труда успеют на самолеты, на которые собирались пересесть.

— Что ждет тех, кто летит дальше, в Даллас? — осведомился Трелор.

— Наше пребывание в Лондоне не затянется ни на одну лишнюю минуту, — пообещала стюардесса.

Трелору оставалось лишь молиться, чтобы она оказалась права. Запаса жидкого азота в контейнере должно было хватить еще на двенадцать часов. Стоянка в Хитроу, как правило, длилась девяносто минут; время перелета в Даллас составляло шесть часов с четвертью. После прохождения иммиграционного и таможенного постов у Трелора оставалось три часа, чтобы доставить культуру оспы в холодильник. Времени на непредвиденные задержки почти не было.

Выйдя на трап, Трелор обнаружил, что лайнер стоит у огромного ремонтного ангара. Спускаясь по ступеням, он увидел багажные тележки, содержимое которых загружали в самолет, и два пустых автобуса у дверей ангара. У подножия трапа вежливые молодые люди в форме пограничной и таможенной служб предложили ему войти в здание, в котором был организован временный транзитный пункт.

Трелор и его спутники неторопливо брели к ангару, даже не догадываясь о том, что за каждым их движением внимательно следят глаза, приникшие к окулярам прицелов. Им и в голову не приходило, что и таможенник, и пограничник, и грузчики, и водители автобусов, и ремонтники — отменно вооруженные замаскированные агенты САС.

Уже входя в ангар, Трелор услышал пронзительный свист. Он оглянулся и увидел изящный маленький реактивный самолет, аккуратно опустившийся на землю в двух сотнях шагов. Он подумал, что эта машина принадлежит состоятельному антрепренеру или шейху. Он не догадывался, что в это самое мгновение сидящий в нем человек выслушивает подробное описание его внешности из уст снайпера, которому он попался на прицел.

— Британцы утверждают, что рейс 1710 чист.

В трубке аппарата защищенной связи раздался голос Клейна, сопровождаемый свистом:

— Мне уже сообщили. Слышал бы ты Кирова, когда я передал ему это известие. В Москве воцарился настоящий ад.

Смит сидел в самолете, продолжая наблюдать за суетой вокруг американского DC-10.

— Что с Санкт-Петербургом?

— Киров составляет список всех рейсов, вылетевших оттуда до настоящего времени. Он потребовал доставить видеозаписи, сделанные в посадочных коридорах, и начать опрос наземного персонала.

Смит закусил губу.

— Это потребует слишком много времени, сэр. Берия с каждым часом уходит все дальше.

— Понимаю. Но мы не можем начать охоту, пока у нас нет цели. — Клейн выдержал паузу. — Что ты собираешься предпринять дальше?

— В Лондоне мне делать нечего. Я попросил американцев посадить меня на 1710-й, и они согласились. По расписанию он должен вылететь через семьдесят пять минут. На нем я доберусь до Вашингтона быстрее, чем если стану ждать армейскую машину.

— Я бы не хотел оставлять тебя без спецсвязи.

— Капитан знает о том, что я нахожусь на борту. Если из Москвы поступят известия, вы сможете вызвать самолет по радио.

— В данных обстоятельствах мне не остается ничего иного. Постарайся отдохнуть в полете. Настоящая работа только начинается.

Энтони Прайс сидел в своем просторном кабинете на шестом этаже штаб-квартиры АНБ в Форт Миде, штат Мериленд. В данный момент Прайса и его людей более всего занимали происшествия в Москве. До сих пор российские власти придерживались версии о том, что кровопролитие учинили чеченские мятежники, и это устраивало Прайса как нельзя лучше. Такой вариант давал ему законное право интересоваться развитием событий. Чем дольше русские будут гоняться за мифическими террористами, тем легче Трелору и Берии проскользнуть через расставленную ими сеть.

Услышав стук в дверь, Прайс вскинул глаза:

— Войдите.

В кабинете появилась тучная молодая женщина, более всего похожая на библиотекаря. Она была примерно одних лет с Прайсом и работала у него ведущим аналитиком.

— Последние сообщения наших нелегальных источников в Москве, сэр, — доложила она. — По всей видимости, генерал Киров всерьез озабочен некоторыми кадрами видеонаблюдения в московском аэропорту Шереметьево.

В груди Прайса возникло давящее чувство, но он сумел сохранить ровный, бесстрастный тон:

— Вот как? В чем дело? Кто снят на этих кадрах?

— Неизвестно. И тем не менее среди русских поднялся переполох. Судя по всему, качество изображения оставляет желать лучшего.

Прайс напряженно размышлял.

— Это все?

— Пока все, сэр.

— Займитесь этой записью. Если что-нибудь выяснится, даже самое незначительное, сразу сообщайте мне.