— Мэнни, ты преувеличиваешь! Не нагнетай... В конце концов, нет в мире такой страны, где в той или иной степени не наблюдается коррупция.

— Ой, что я слышу?! — Мэнни закатил глаза. — Коррупция... Да ведь коррупция коррупции рознь! Какой-нибудь парнишка сопрет из офиса скрепок для бумаг всего-то на доллар — вот уже и коррупция! А другой, скажем, в Пентагоне санкционирует перерасход средств на миллион баксов к себе в карман — тоже коррупция.

— А то и на десять миллионов! — хмыкнул Кендрик.

— Мелочь, жалкие гроши! — вскинулся Эммануил Вайнграсс. — А чем, скажи на милость, эти ворюги отличаются от убийц-террористов? Да ничем... То есть, я хочу сказать, награбят, накупят оружия и снабжают экстремистов... Убивайте теперь тех, кто нам мешает красть у государства! Здорово получается...

Эммануил Вайнграсс закашлялся. Он весь покрылся испариной, стал задыхаться. Медсестра сделала укол, через пару минут приступ кончился.

— Эван, — прошептал бледный немощный старик, — помоги Калейле, помоги Пейтону найти и уничтожить это осиное гнездо.

— Конечно, Мэнни! Конечно, помогу, и ты прекрасно это знаешь.

— Ненавижу тех, кто, разжигая ненависть между нациями, наживается на этом, ворочает миллиардами. Ведь мы могли бы быть друзьями и с Азраком, и с Абиадом! Правильно?

— Да, Мэнни, верно, но не все так просто!

— Понимаю, Эван! Конечно, не просто... Но только подумай, на что деньги идут! Одни заявляют, мол, на производство межконтинентальной ракеты потратили двадцать миллионов, а Другие тут же обещают потратить все сорок. Куда это годится? Может, мы хотим просто-напросто взорвать к чертям собачьим нашу планету, а? Очень тебя прошу, Эван, разберись в этом вопросе и выступи где надо. Тебя все так внимательно слушают, может, сообща наведем порядок на планете?

— Надо подумать, Мэнни.

— Подумай, Эван... И вот еще что! Скажи, пожалуйста, уж не рак ли у меня? Что же это я так сильно кашляю?

— Не думаю, Мэнни. Все анализы показали, что в этом плане у тебя все в порядке. Может, это результат стресса? Все-таки за последние двое суток ты прямо будто на двух войнах побывал. Я вообще удивляюсь, откуда у тебя силы берутся просто дышать.

— Эван, обещай, что скажешь мне все как есть в случае чего.

— Обещаю.

— Правду скажешь, не соврешь?

— Когда я тебе врал? — ответил Кендрик. Самолет подлетал к Денверу.

Крейтон Гринелл, худощавый мужчина среднего роста с землистым цветом лица, бросающегося в глаза обострившимися чертами, здороваясь с кем-либо, хоть в первый раз, хоть в пятидесятый, либо с официантом, либо с председателем совета директоров, всегда приветствовал любого из них робкой и теплой улыбкой. Однако тепло и робость никак не сочетались с холодным взглядом невыразительных глаз сорокавосьмилетнего юриста, специализирующегося по международному праву.

— Ардис, дорогая моя Ардис, — говорил он, обнимая миссис Ванвландерен за плечи и похлопывая ладонью по плечу, пока они шли от дверей в гостиную. — Что я могу сказать? Такая потеря для всех нас! Но невозможно передать словами, какова она для тебя.

— Это случилось так неожиданно, Крей! Слишком неожиданно...

— Смерть всегда приходит неожиданно, но мы все обязаны искать и находить что-то позитивное в наших печалях, не так ли? Ты и он с достоинством несли бремя продолжительной и тяжелой болезни, но так или иначе быстрая развязка всегда предпочтительнее, не правда ли?

— Думаю, ты прав, и благодарю тебя за добрые слова сочувствия.

— Не стоит, дорогая! — Гринелл взглянул на Сандстрема, стоящего в центре освещенной солнцем гостиной. — Эрик, как приятно тебя видеть здесь! — сказал он, пересекая фойе и спускаясь вниз по мраморным ступеням. Протягивая руку для дружеского рукопожатия, он добавил: — Хорошо, что мы с Ардис в такой тяжелый для нее момент. Между прочим, мои люди ждут нас у парадного подъезда.

— Дешевая проститутка! — беззвучно произнес Сандстрем.

— Хочешь выпить, Крей? — громко спросила Ардис, прикрыв дверь.

— О нет, благодарю тебя!

— А я, пожалуй, выпью, — сказала она, направляясь к бару.

— Да, конечно, тебе надо выпить чего-нибудь покрепче! — посоветовал адвокат. — Скажи, дорогая, что надо сделать с точки зрения юридических тонкостей? Может, есть какие-то нюансы, требующие разъяснения?

— Кое-что, думаю, придется оформить. У Энди адвокаты были, конечно, повсюду, но ты был его основным доверенным лицом.

— Да, это так! Мы соприкасались частенько в течение дня. Нью-Йорк, Вашингтон, Лондон, Париж, Марсель, Осло, Стокгольм, Берн, Цюрих, Западный Берлин... Я все, конечно, делал сам.

— Цюрих... — произнесла Ардис нараспев, глотнула из бокала и задумалась.

— Это в Швейцарии! — резко бросил Сандстрем. — И довольно всей этой чепухи.

— Эрик, ну зачем ты так? — протянул Гринелл.

— А затем, Крей! Покойник имел контакты с палестинцами и пересылал им деньги из Цюриха. Помнишь Цюрих, дорогая? — кинул он пронзительный взгляд на Ардис. — Не забыла еще? Я говорил тебе об этом, Крей, из Балтимора. Он пошел на это!

— А я так и не сумел получить подтверждение терактов, — спокойно сказал Гринелл.

— Потому что их не было! — повысила голос Ардис, подливая себе из тяжелого хрустального графина.

— Я этого не говорил! — тихо возразил адвокат. — Я сказал, что не смог получить подтверждения. Однако странно другое. После того как у меня раздался звонок, последовала пауза, а потом какой-то пьяница, очевидно выполняя чью-то просьбу, произнес: «Они все делают за деньги!» Думаю, объяснения не нужны.

— О Господи! — воскликнула Ардис.

— Итак, теперь у нас два кризиса, — продолжил Гринелл, шагая к белому мраморному телефону на белом мраморном столе с красными прожилками возле стены. — Наша общая слабина — действующий государственный секретарь, который в Данный момент в пути на Кипр, где подпишет соглашение, способное разрушить всю оборонную промышленность. И наша собственная слабина, привязанная к палестинским террористам. Вознестись бы им на небо! — Он набирал номер, а Ардис и Сандстрем наблюдали. — Переключение из проекта шесть в проект двенадцать, Средиземноморье, подтверждается, — сказал адвокат в трубку. — И пожалуйста, не забудьте про медицину!

Милош Варак вошел в отель через служебный вход и на грузовом лифте поднялся на свой этаж. У себя в номере он сразу бросился к пристенной вертикальной стойке со сложной записывающей, воспроизводящей и прослушивающей аппаратурой. Увидев, что на запись ушло довольно много пленки, он сначала насторожился, но потом решил, что Ардис Ванвландерен, должно быть, отвечала на многочисленные звонки. Нажав клавишу «Звук», он подкрутил регулятор громкости, надел наушники и стал слушать.

'— Уже будет часа полтора, как она ушла.

— Она? Кто она такая?

— Женщина, разумеется.

— Ты вот что, дорогая, учти, мне не до шуток...