нас.

Только старейший племени Дук знал тайну Прохода. Гор был посвящен в нее, так как должен был после смерти Дука стать во главе племени. Он же как-то показал Проход сестре.

– Время там течет не так, – загадочно сказал Гор. – Год назад, – продолжал Гор, – прилетели свистуны и стали ловить наших женщин и мужчин. Племя ушло далеко на юг, чтобы не встречаться с врагами, но они прилетели на платформах, многих убили, а многих поймали в плен. Я не знаю, удалось ли Дуку и Стелле избежать этой участи. Если да, то они, наверное, в долине двух рек, далеко отсюда, на юге. Ночи не проходит, чтобы я не думал о побеге. Несколько наших пытались бежать, но были убиты неведомой силой, когда перелезали через забор.

– Забор они, видимо, держат под током, – сказал Сергей.

Что такое ток, Гору было непонятно, и он покачал печально головой.

– Ничего, мы это как-нибудь разрешим, – пообещал Сергей. – Но ты должен показать мне путь к Проходу. Там, понимаешь, остались моя жена и дети.

Гор кивнул головой в знак согласия.

Надежда на скорое возвращение оживила Сергея. Он даже пропустил мимо ушей замечание Гора о времени. В голове зародился план освобождения.

– Хорошо, что у свистунов нет собак, – сказал он.

– Что такое собак? – спросил Гор.

Сергей объяснил.

– Плохо, что нет, – покачал головой Гор. – Раньше были, но их всех свистуны поубивали.

– Почему же плохо, – удивился Сергей. – Ведь собака почует человека и подымет тревогу, тогда тайно нельзя будет бежать.

– Я немного могу приказывать собаке, – загадочно ответил Гор. – Они меня слушают, я им приказываю, они бросаются на охранников, и мы бежим, – пояснил он. – Так было, когда они явились к нам в первый раз. Мы тогда убили много свистунов, так как нам помогли их собаки.

Позже, прожив известное время с людьми племени Гора, Сергей понял, что цивилизация планеты Элиа, так она звучала на языке Гора, отличалась от цивилизации Земли своим направлением развития. Это была не техническая, а биологическая цивилизация. Элиане составляли единое целое с природой и получали от нее все, что хотели, не прибегая к насилию над ее недрами и живым миром. Он видел их стада и поля, сады и огороды и не уставал поражаться гармонии и совершенству народа Элии и той щедрости, с какой природа одаривала своих любимых детей. Это были действительно любимые дети природы. Они понимали языки животных и растений. Да, именно растений, хотя это не могло уложиться в голову. На его глазах, дерево сгибалось и протягивало свои плоды прекрасной элианке. На его глазах свирепый хищник, чем-то напоминающий нашего тигра, покорно ложился у ног человека. 'Может быть, –  думал Сергей, – это и есть тот забытый и потерянный сад библейского Эдема, в котором обитали наши прародители до грехопадения'.

Но это все в будущем. Сейчас же над ним был дюралевый свод барака. нестерпимо нагревшийся на солнце, отчего духота держалась до середины ночи. Надо было думать о том, как скорее выбраться.

Каждое утро, когда заключенные выстраивались на плацу, надсмотрщики отбирали шесть элиан и отводили в сторону. Что с ними было дальше – никто не знал. Они больше не появлялись в бараке. Смутная догадка беспокоила Сергея. Вскоре произошло событие, которое ее подтвердило.

В лагере от каждого барака по двенадцать человек работала команда заключенных, которых использовали на внутренних работах. Их кормили немного лучше остальных, и им доставалась часть пайков умерших в этот день элиан. Обычно таких было не больше тридцати человек. Элиане, как уже говорилось, от природы не были физически крепкими людьми. Тяжелый физический труд на космодроме и скудная еда быстро подтачивали силы, многие не выдерживали и двух месяцев лагерной жизни. Останавливаться на работе, отдыхать, а тем более разговаривать строго запрещалось. На глазах остальных в первый же день пребывания в лагере были забиты охранниками двое только за то, что присели отдохнуть на край котлована.

Убыль в рабочей силе время от времени пополнялась новыми партиями заключенных. Их обычно привозили на платформах. Это были пленники регулярных набегов свистунов на те селения, которые еще не успели откочевать на юг страны. Обычно это были мужчины, но однажды привезли и женщин. Их быстро отделили от остальных, погрузили на платформу, и та с воем умчалась.

Элиане, используемые на внутренних работах, держались особняком. Может быть, потому, что остальные заключенные относились к ним с каким-то презрением и брезгливостью. Эта враждебность к ним подкреплялась еще тем, что рабочим зондеркоманды, как ее окрестил Сергей, позволялось спать еще час после подъема и еще час до отбоя. Во всяком случае, когда заключенные возвращались в бараки, те уже спали на своих привилегированных местах у самого выхода из барака. Здесь воздух был чище и не наполнен так испарениями немытых человеческих тел. Это была лагерная аристократия и лагерные парии одновременно.

Думая постоянно о побеге, Сергей старался в то немногое время, которое оставалось от утренней проверки до погрузки, когда колонна заключенных шла к воротам, разобраться в строении лагеря, расположении бараков и наиболее удобных подходов к забору. Это ему пока не удалось. Сделать же такую разведку перед сном не представлялось никакой возможности. Сразу же после прибытия в лагерь заключенных загоняли в барак, ворота которого запирались снаружи.

Единственно, от кого он мог получить необходимые сведения, – были люди из зондеркоманды.

От его внимания не ускользнуло то подчеркнутое уважение, которое заключенные оказывали Гору. Поэтому он решил действовать через него. Когда он изложил свой план Гору, тот вначале недовольно поморщился. Вступать в разговор с людьми из зондеркоманды ему явно не хотелось.

– Что ты имеешь против них? Это такие же, как и ты, несчастные пленники. Не их вина, что на них пал выбор. С таким же успехом могли выбрать и тебя.

– Никогда, – гордо ответил Гор. – Никогда Гор не унизится до роли предателя!

– Ну какие же они предатели? – сказал Сергей. – Их заставили. Если бы кто-нибудь из них не подчинился, то ты знаешь, что с ним бы сделали.

Подумав еще немного, Гор согласился. Этой ночью он не спал рядом с Сергеем.

В следующую ночь, когда все уже, казалось, спали, Гор толкнул локтем Сергея.

– Есть тут один, – прошептал он. – Он из моего селения, и ему можно верить. Он поговорит с другими.

– Только осторожно, – предупредил Сергей.

– Если кто-то задумает предательство, мы будем знать заранее, – пообещал Гор. – У нас нельзя хранить тайну, – загадочно добавил он. – Если у человека черные мысли, то у него черное лицо.

– А какое лицо у меня? – шутливо спросил Сергей. Его борода и волосы на голове настолько отросли за это время, что закрывали почти все лицо, оставляя свободное место только для глаз и носа.

– У тебя лицо, как чистое небо! – серьезно сказал Гор, и в его голосе послышалась теплота.

Прошло еще три дня. Ночью Сергей уже знал во всех подробностях план лагеря, но, увы, ничего не мог путного придумать. Подступы к забору хорошо просматривались с вышек. Обнаружить провод, подающий электроток к забору, так и не удалось. 'Что, если спрыгнуть с платформы во время ее полета?' –  подумал Сергеи, но тут же отбросил глупую мысль. Платформа мчалась со скоростью не меньше двухсот пятидесяти километров в час. Прыгать на такой скорости с высоты четырех-пяти метров было равносильно самоубийству. Кроме того, на каждой платформе находилось по четыре охранника, вооруженных бластерами. Даже если удастся не разбиться при прыжке, то укрыться от луча бластера на открытой каменистой местности невозможно.