поцелуй. Куда подевался твой темперамент, Дукесса? О, я готов снова начать дразнить тебя, лишь бы еще, раз увидеть живой, а не холодной девственницей или разочарованной королевой. Ах, если бы у меня было в запасе чуть больше времени!.. — Вздохнув с сожалением, он отступил назад. — Нет, я не могу сейчас заняться тобой. Опять проклятая ироничная улыбка?! Но ты ведь прекрасно знаешь, Дукесса, будь у нас сейчас время, я бы вновь заставил тебя потерять голову от страсти. К сожалению, сейчас пора снова встретиться с нашими колониальными родственниками. Кажется, ты говорила, что Баджи приготовил ягненка?

— Да, в абрикосовом соусе. Какого ты высокого мнения о своих мужских способностях, Марк! Ты считаешь себя самым искушенным и соблазнительным на свете. Но не забывай.., я дочь своей матери, а ты всего лишь один из мужчин, и возможно, не самый искусный. Чтобы судить об этом, мне недостает опыта. Да, мое тело неплохо отвечает твоему, но мир полон красивых, изысканных мужчин, которые с радостью найдут меня прекрасной, восхитительной, очаровательной… Возможно, от кого-нибудь из них я смогу иметь ребенка. Кто знает?.. Интересно, Баджи уже успел нарезать баранину? Вряд ли.

Марк рассмеялся, делая вид, что позабавлен ее болтовней, потом взял ее руку и притянул к себе. Дукесса не сопротивлялась. Пусть думает, что она становится мягкой и послушной от его прикосновений.

Она знала, что самолюбие Марка очень задето. Но как он думает отыграться? Дукесса не надеялась, что он простит ей все, и была готова к самому худшему.

— Я нахожу мистера Баджи совершенно очаровательным.

— Ах, но он же слуга, Урсула. Умоляю тебя, думай, что говоришь, и помни, кто ты есть.

— Я американка, мама.

— Ты графская внучка, не забывай об этом и держись соответственно.

— Я думаю, что Урсула права, мама, — решил вмешаться Тревор. — Мы все американцы, а я даже сражался против англичан, несмотря на то что они мои предки. Кроме того, я должен заметить, что Баджи обладает слишком многими талантами.

— А что ты думаешь о Спирее? — поинтересовался Марк у Урсулы, — Мистер Спирс очень добрый и терпеливый, и у него, чудесный голос. Сегодня я слышала в его исполнении куплеты о лорде Кэстельри и о конгрессе в Вене. Мне очень понравилось.

— А я слышал, как что-то подобное напевала Дукесса, — сказал Тревор. — Ты случайно не помнишь слова? — повернулся он к ней.

Она поставила свою изящную чашечку мейсенского фарфора на блюдце и пропела: