Мы с Исмет воспользовались моментом, чтобы перевести дух. И тут мимо моего уха просвистела стрела, задев руку Исмет, и вонзилась в мачту, за которую мы держались.

— Здесь становится опасно, — заключила Исмет, вытирая кровь с неглубокого пореза на руке. — Что-то я не вижу стрелка, целившегося в нас. Пошли! Мы сочтемся с ним позже.

Ниже, на передней палубе, виднелась толпа дерущихся мужчин и женщин, и я слышала крики битвы. Я узнала Полилло по особой форме топора, она дралась с копьеносцем. Вот она посылает топор со своей невероятной силой, и ее враг повержен. Никто не желал отступать, никто не давал и не просил пощады. Ликантианцы были не только злы и жестоки, но и очень смелы. Я могла поклясться, что этот день, даже если наш город не победит окончательно, будет долго жить в легендах. Слава не достается в битвах с трусами.

Сквозь звуки битвы я вдруг явственно услышала страшный грохот, исходивший от самого ближнего вулкана.

Мы собирались спуститься к дерущимся, но тут появилась более важная задача. Через всю палубу стояла плотная стена солдат, прямо позади главной мачты, сдерживавшая наших воинов перед конечной целью. На юте стоял последний архонт, закрытый одним из ликантианских солдат. Перед тем как подобраться к нему, нам следовало убить этих щенков, стерегущих своего волка.

Перед архонтом стояли два открытых черных сундука, и он доставал из них какие-то предметы и бросал их по ветру, посылая на нас свои заклятья. У меня заболели глаза при виде его, и я отвела взгляд, чтобы найти Нису Симеона. Я хорошо его знала, хотя никогда не встречала прежде, я знала его тонкую фигуру, его белые волосы, волнами ложившиеся на его плечи, его тонкий клинок в руке, его шрамы, которыми Янош Серый Плащ отметил его когда-то красивое лицо при помощи колдовства, чтобы оно соответствовало чудовищной душе Симеона.

Я вдруг превратилась в нечто, что не совсем можно было назвать капитаном маранонской гвардии Рали Антеро. Лезвие моего меча вспыхнуло, и путь, который проходил от того места, где мы стояли, до главной мачты, стал свободным. Мой меч скользнул в ножны, и я помчалась, видя перед собой только рею. Вот мои ноги уже стучат по ней, я ловлю спасительный канат, взбираюсь выше. Я не позволяла себе ни на секунду задуматься о том, какая отчаянная глупость все, что я делаю. Страшное падение, которое меня ждало, если я поскользнусь, туда вниз, на палубу или, еще хуже, между галерой Страйкера и кораблем архонта. Я рискнула посмотреть вниз. Никто не обращал на нас внимания, включая и Нису Симеона, не отрывавшего взгляда от передней палубы.

Затем я увидела и застыла, как кролик под взглядом удава, что архонт смотрит вверх, изучая мачты. Строчка из заклинания Гэмелена пронеслась в моем мозгу: «Сокол охотится высоко… хорек не двигается…» Я попыталась произнести это вслух один раз, второй — и безуспешно. Ледяной взгляд коснулся меня, но прошел мимо, и я стала надеяться, что защита Гэмелена действует. Но я не могла полагаться на волшебство.

Я видела, как Исмет освобождает себе путь к фок-мачте, — но мое дело с Нису Симеоном и его хозяином не могло ждать. Передо мной снова открылся свободный путь от главной мачты к бизань-мачте, я двинулась вперед.

Теперь прямо подо мной были архонт и Симеон. Только двое солдат охраняли их плюс пара морских офицеров и кормчие стояли рядом.

Я понимаю, что рассказ об этих событиях от момента, когда я прыгнула с нашей галеры, до того, как я стояла над самым страшным врагом Ориссы, звучит как неторопливая история, продолжавшаяся много времени. Так кажется, но в действительности минутная стрелка сделала не более четырех оборотов.

Дорога вниз была легче — по балкам, подвешенным к подъемной машине, — и я спустилась вниз так быстро и легко, как будто была на тренировочной площадке. Вот я уже в десяти футах от них. Я приземлилась как раз позади Нису Симеона.

Он повернулся, раскрыв рот от удивления, но его мышцы отреагировали мгновенно, лезвие его меча блеснуло. Я увидела солдата, бросившегося вперед с копьем. Мой меч остановил его. Я вырвала его, меч освободился, как раз в ту секунду Нису сделал выпад, надеясь, что мой клинок завяз в трупе. Я сделала шаг в сторону и ударила. Удар не достиг цели, но заставил его отступить. Позади него я услышала крик архонта и поняла, что у меня есть всего секунда. Но мы были в царстве стали, и магия действовала слишком медленно.

Симеон бросился на меня с мечом, я сделала попытку отвести его удар в надежде, что мой более сильный меч может выбить его двойной клинок. Но он отвернул мой удар в сторону очень хитрым приемом, это был настоящий мастер фехтования.

Я смогла толкнуть его в грудь и почувствовала сталь на ней, он носил кольчугу под своим черным мундиром. Теперь наступил момент, когда наши мечи скрестились, еще раз скрестились, еще раз, затем я поменяла направление, изобразив ошибку. Прежде чем он воспользовался ситуацией, я ударила по его мечу рядом с рукояткой. Легкий удар, но достаточный, чтобы его меч не мог защитить на какой-то момент своего хозяина. Я снова ударила, и мой меч рубанул его по бедру. Я увидела его рот, искривившийся от боли. Он пришел в себя и ударил в ответ. Я остановила его руку, схватив за запястье.

Никто из нас не издавал ни звука, в настоящей битве, когда кровь — единственная цель, нет времени работать языком.

Объектом его следующей атаки было мое лицо, нет сомнения, что для женщины это самое болезненное место. Я увернулась, и его меч промахнулся. Я не дала ему опомниться и ударила туда, где бился его пульс, — рядом с глоткой. Я тоже не достигла своей цели, и секунду мы стояли грудь в грудь, и я чувствовала сладкий запах кардамона в его дыхании. Он попытался ударить головой, я увернулась и плюнула ему в лицо.

Нису Симеон был воином от Бога. Я долго буду помнить момент его смерти. Тогда он непроизвольно зажмурился, затем пригнулся, чтобы защититься от ожидаемой боли, когда понял, что совершил ошибку, и мой меч, пройдя под нижним краем кольчуги, вошел в его живот.

Симеон отшатнулся назад, я выдернула меч и ударила еще раз. Прежде чем он упал, острый клинок разрезал его горло, почти отделив голову, и кровь полилась на палубу. Я почувствовала ужасный запах вылезших кишок.

Он упал, больше не человек, больше ничто, я повернулась назад, слыша радостные крики маранонок и понимая, что они прорвали линию обороны ликантианцев и вышли на главную палубу — там сопротивление ослабло, как только защитники увидели Симеона мертвым, но мне сейчас было не до того.

Напротив меня стоял архонт. За ним стоял последний солдат на юте, но он делал вид, что ничего не видит.

Архонт заслонил весь мир передо мной.

Наконец наша потусторонняя битва с ним станет реальной, а не иллюзиями ощущений. Последнее вызывало чувство, что я увязла ногами в патоке или заблудилась в зыбучих песках, это было сплошным кошмаром.

— Хорек! — зарычал архонт. И он бросил в меня заклятьем: — Сука, хорек! Убийца моего брата, скрытая под обманчивым волшебным покровом, который даже не ею создан. Антеро! На этот раз твоя порода вымрет окончательно, так же как все, что ты сделала! Умри за свою дерзость, умри за свое высокомерие, умри за разрушение, которое ты несешь! Пока ты будешь стоять и ждать своей смерти, а затем я очищу этот корабль и это море от всех ориссиан. Но для тебя, Антеро, способ, которым тебя умертвят, будет самым ужасным, таким ужасным, что только те, кто умер, как избранные, могут это понять: ты умрешь от собственной руки и так, как я этого захочу. И не ищи помощи, сука. Ее не может быть ни от твоего колдуна, ни от твоих девок.

Я знала, что он говорил правду. Все на корабле застыли так же, как и я.

— Ты сейчас будешь смотреть мне прямо в глаза и слушать приказы, исходящие из моего сердца, — приказал он.

Медленно-медленно мой взгляд двинулся вверх, по его костлявой груди, затем по диким зарослям его бороды. Я не могла остановиться и наконец взглянула в страшный омут его глаз.

— Да, в глаза, — сказал архонт почти задумчиво, как будто мы вдвоем сидим в какой-нибудь спокойной, уединенной обстановке. — Твои глаза. Они будут первыми. Брось свой меч и вырви их, сука.