Теперь нерешительность исчезла, и его лицо выражало лишь смущение.

— Я был здесь всю ночь.

— Что!?

Он щелкнул пальцами:

— Я часто остаюсь ночевать у сэра Гарри. Этой ночью у него была небольшая вечеринка, она продолжалась довольно долго. А утром у нас была назначена встреча по поводу его овец.

— Овец?

Уголки его глаз и рта начали раздраженно подергиваться.

— Сэр Гарри купил полторы тысячи овец на Кубе.

— Что, для еды?

— Здесь дефицит мяса, понимаете? Они паслись у него на лужайках загородного клуба.

Все правильно, похоже на сэра Гарри.

— А теперь, мистер Геллер, если вы не возражаете...

— Но вы не были в соседней спальне, а? Мне показалось, там сегодня никто не ночевал.

Он вздохнул.

— Да, вы правы. Я спал в комнате прямо за ней.

— Хорошо, но вы же были почти рядом, только в пяти метрах от него. Может, вы что-то слышали? Или видели?

Кристи отрицательно покачал головой.

— Я сплю, как убитый, мистер Геллер. Но этой ночью я бы все равно ничего не услышал из-за шторма.

— Вы что, не слышали запаха дыма? Или шума борьбы?

— К сожалению, нет, мистер Геллер, — сказал Кристи уже совсем раздраженно. — Теперь, если позволите, мне нужно позвонить.

— Позвонить?

— Да! — прорычал он. — Я старался успокоиться, когда вы пришли и начали разговор. Понимаете, еще никто не сообщил леди Оукс.

Дверь за его спиной распахнулась, и в дом ворвался Альфред де Мариньи. Его темные волосы свешивались на лоб, широко раскрытые глаза дико вращались. Бородатый граф закричал:

— Что здесь происходит? Кто главный?

— Полковник Линдоп, — ответил я. Я больше не выслеживал графа. Незачем было прятаться дальше.

— Гарольд, — выпалил де Мариньи, глядя на Кристи в упор, — что это за чертовщина? Джон Андерсон остановил меня у своего банка и сказал, что сэр Гарри убит!

Кристи отрешенно кивнул и, протягивая руку в сторону гостиной, сказал:

— Мне нужно сделать междугородный звонок.

И он прошел в гостиную вместе с де Мариньи, одетым в синюю рубашку, широкие брюки без носков, идущим за Кристи по пятам.

Я подошел ближе к двери, чтобы подслушать разговор Гарольда Кристи с леди Оукс, но ничего не смог разобрать. В коридоре было слишком шумно — не из-за полицейских, а из-за внушительной толпы хорошо одетых белых мужчин, стоящих внизу у кухни. Наверное, это были чиновники из местной администрации и деловые партнеры Оукса.

Слишком много народа для места, где произошло убийство. Все, как в дурацком деле Линдберга; тогда все, даже его чертова собака, мотались взад-вперед.

Я как будто смотрел немое кино: Гарольд Кристи говорил с леди Оукс по телефону, а де Мариньи неловко переминался с ноги на ногу рядом с ним. Наконец граф начал хлопать Кристи по плечу, как танцора, которому пора было выходить на сцену.

Де Мариньи взял трубку.

Кристи с заметной неприязнью наблюдал, как де Мариньи разговаривает со своей тещей. Он говорил громче, чем Кристи, но из-за сильного французского акцента я смог понять далеко не все. По- видимому, он выражал свои соболезнования и спрашивал леди Оукс, чем он может помочь.

И по меньшей мере три раза (я разобрал это — он был более, чем настойчив) он просил ее, чтобы его жена, Нэнси, связалась с ним как можно скорее.

Когда де Мариньи повесил трубку, он взглянул на Кристи, который повернулся к нему спиной и направился к коридору, а значит, и ко мне.

— Но почему вы не позвали меня, Гарольд? Почему я узнаю обо всем на улице?

Кристи пробормотал что-то, проходя мимо меня. Де Мариньи шел за ним по пятам.

— Граф де Мариньи? — спросил откуда-то появившийся Линдоп. Он стоял перед ними как дорожный полицейский, останавливающий транспорт.

Они остановились.

— Мне очень жаль сообщать вам, но сэр Гарри Оукс мертв. Его убили сегодня утром.

— Когда вы нашли тело? — спросил де Мариньи.

— В семь утра.

Де Мариньи хмуро взглянул на Линдопа.

— Никто не хотел оскорблять вас, граф. Просто мы работали. Здесь совершено преступление.

Де Мариньи сжал губы с мрачным выражением на лице. Потом он сказал:

— Я требую, чтобы мне показали тело.

— Нет, — мягко, но решительно сказал Линдоп. — Я предпочел бы, чтобы вы отправились домой, граф. И никуда не отлучайтесь: нам надо задать вам несколько вопросов.

— Какого рода вопросы?

— Сейчас я не могу вам этого сказать.

— Какого черта «нет»?

— Боюсь, у меня связаны руки.

Гримаса раздражения исказила его лицо ищейки:

— Губернатор вызвал двух полицейских детективов из Майами, вскоре они будут здесь и возглавят расследование.

Это еще почему? Почему убийство в английской колонии будут расследовать американские полицейские? Говоря «губернатор», Линдоп имел в виду не кого иного, как самого бывшего короля Великобритании, герцога Виндзорского. Это его телефонный звонок прервал наш разговор наверху...

Пока я обдумывал все это, двое мускулистых багамских полицейских спустились вниз по лестнице, неся прикрытые простыней носилки с телом Гарри Оукса. Другие полицейские держали для них дверь, пока они клали носилки на каталку и везли тело к ожидавшей «скорой помощи».

Де Мариньи стоял рядом и нахмурившись смотрел на все это; кончик его носа вздрагивал, как у кролика. Потом он вышел вслед за носилками, будто еще раз заявляя о своих правах.

Стоя на крыльце, я наблюдал, как граф в своем блестящем «Линкольне» проезжает по мокрой лужайке, объезжая припаркованные на дорожке машины. У ворот он даже обогнал машину «скорой помощи».

— Вы свободны, — сказал Линдоп, дотрагиваясь до моего плеча. — Кто-нибудь из полицейских отвезет вас домой. Где вас можно найти?

— В «Британском Колониальном».

— Хорошо. Мы еще встретимся с вами сегодня для более подробной беседы.

И он вошел в дом.

Что за черт, а? Ладно, кажется, в любом случае пора было уезжать из «Вестбурна». Все равно, сэра Гарри больше не было дома.