как в гараже, двери, и Владик с Веркой в первый момент отшатнулись от клубка собачьих тел, рванувшихся к двери. Но оказалось, что там, за дверью, густая ржавая сетка. И вот на эту-то сетку прыгали, налетали, лезли, царапались обезумевшие собаки.
— Ну, где тут ваш пёс? — ехидно спросил рыжий. — Покажите.
— Ничего, покажем, — сказал дядя Фёдор. — Зови, Владислав.
И помертвевший Владик сделал шаг вперёд. Сейчас всё будет кончено… Как объяснить дяде Фёдору, и Верке, и этому рыжему верзиле, что Анчар не идёт ещё на его зов?
— Давай, Владислав, — повторил дядя Фёдор. — Или онемел?
Тогда Владик облизал пересохшие губы и хрипло крикнул:
— Анчар! Ан…
И тут что-то чёрное, большое, расшвыряв собак, грохнулось всей своей массой о сетку. И снова! И снова! Это Анчар рвался на голос Владика. Он бросался на эту проклятую сетку, будто она и была тем злым безжалостным существом, которое сегодня утром захлестнуло его петлёй, проволокло по земле и бросило в тряский и тёмный ящик. Он рвался домой, к хозяину, который пришёл за ним, как и полагается настоящему хозяину, чей пёс попал в беду…
…Потом все ждали — у Владика прыгали руки, и он никак не мог застегнуть поводок, тем более, что Анчар вёл себя ничуть не лучше несмышлёныша Пуськи. Он вертелся, толкал Владика и всё пытался лизнуть его в нос, в глаз, в шею…
За забором резко просигналила машина: это дядя Фёдор звал Верку, Владика и Анчара.
