дом обойди и в правый парадняк скройся. Я — в левый. Наверх поднимайся и на чердак лезь. Там перекрестимся и лестницу проверим. Если хлопцев нет еще — присмотрим, где сесть.

— Опять ждать, что ли? У меня развод. Первый раз вовремя на работу пришел, а опять по дыне получу!

— Да не ной ты! Разведут тебя еще, и неоднократно.

Плахов осторожно выглянул из-за угла и осмотрел пятиэтажку. Силуэтов в окнах центральной лестницы не заметил. Но это ничего не значило — окна отражали дневной свет, как зеркала.

— Все, давай. — Игорь вытащил пистолет, передернул затвор. — Сыграем партейку в пэйнт- бол.

Он подмигнул участковому и устремился обратно — вокруг дома. Телегин побежал в противоположную сторону.

Участковый достиг цели раньше — правая сторона дома находилась ближе. Он остановился на углу чекулаевской пятиэтажки, заметил Игоря, входящего с другой стороны во двор, а затем под окнами первого этажа прошмыгнул в парадную. Подъем по лестнице занял минут пять — Димыч слишком много сил отдал бегу. Вход на крышу был закрыт решетчатой дверью с замком. Телегин толкнул другую дверь — маленькую, обшитую железом, ведущую на чердак. Дверь тяжело пошла вперед, и, согнувшись, участковый перешагнул через порог. Кряхтя, сопя и ругаясь, он пересек низкий чердак.

Трах! Телегин вздрогнул и выпрямился, стукнувшись головой о балку. Звук породила потревоженная кошка, спрыгнув с балки на куски старых водопроводных труб, разбросанных по чердаку.

— Тьфу, дура серая!

Здесь оказалось темнее, зарешеченного окошечка не было, пришлось пробираться на ощупь. Наконец Телегин достиг дверцы следующей лестницы. Потянул за ручку. Словно и не тянул. Дверь то ли намертво забили гвоздями, то ли просто заперли на надежный замок. Делать нечего, придется возвращаться.

Чердак в доме был устроен по-идиотски, делился стенами, как корабль, на отсеки, и в каждой перегородке было по две двери — с левой стороны и с правой.

Плахову эта особенность конструкции не помешала. Все двери на его стороне оказались открытыми. Он гораздо быстрее Телегина преодолел полосу препятствий и уже стоял перед дверцей на заветную лестницу, когда участковый только залезал в последний чердачный проем.

Плахов вытер о брюки взмокшую ладонь и покрепче сжал пистолет. Аккуратно, как можно тише, потянул дверь на себя. Тихо открыть не удалось, дверь заскрипела, как старый диван. Понимая, что шухариться не имеет смысла, он дернул за ручку и выпрыгнул из темноты на светлую лестничную площадку. «Ну вот я и в „Хопре“…»

Внизу, на фоне яркого оконного проема, стояли двое.

— Я жду вас; друзья, постарайтесь не затягивать процедуру. И посмотрите в тумбочке вдруг чего лежит.

Мухаев толкнул дверь микроавтобуса и засек время. Рабочий день в больнице уже закончился, персонала минимум, да и тот сонный.

Друзья — пара глобусообразных юношей и миловидная дама с крашеными волосами по кличке «Белоснежка» — уверенным шагом направились сторону больницы. Глобус нес складные носилки, Глобус-2 — пакет с халатами.

— Люди в белых халатах у постели склонились моей… — пропел Мухаев и принялся ждать.

Задача у троицы была не самая сложная — притащить этого недоделанного Карасева, чтобы тут доделать. Белоснежка вколет дозу, а санитары доставят груз к цели. Бойцов отряда милиции особого назначения отозвали от больного в приказном порядке — не без причастности Руслана Григорьевича, — поэтому никаких препятствий на пути санитаров не возникнет. Могут, конечно, сидеть родственники и прочий посторонний контингент, но ребята — санитары опытные, найдут, то сказать. «На процедуры! Водные!»

Поскольку опасности не было, Руслан Григорьевич сам решил поучаствовать в операции под кодовым названием «Прыщ». К тому же ему не терпелось лично пообщаться с Карасевым — и как можно скорее. Не дожидаясь, пока журналиста доставят на загородную фазенду. Владлен сидел за рулем микроавтобуса и читал боевик «И снова кровь из носа», украдкой вытирая слезу.

Мухаев отмерил мальчикам десять минут, максимум пятнадцать, у него на сегодня еще был намечен ряд важных мероприятий, и отклонение от графика хотя бы на минуту приравнивалось к преступлению. Впрочем, пятнадцати минут хватит.

Руслан Григорьевич откинул сиденье, вытянул ноги и закрыл глаза. Он никогда не расслаблялся — даже в бытовых обстоятельствах, не говоря Уже о том, когда речь шла о работе. Но сейчас он чувствовал смертельную усталость и решил хоть на пять минут отключиться. Штирлицу хватало двадцати, Мухаеву — пяти. Через тридцать секунд он спал здоровым сном, и ему снилась огромная, покрытая жиром сковорода, которую он никак не мог отодрать с помощью «Фейри», в то время как друзья давным-давно резвились с девками…

Еще через четыре минуты сон был прерван осторожным стуком в стекло микроавтобуса. Сковорода улетела вместе с «Фейри», Руслан Григорьевич вздрогнул и очнулся. Возле дверей стоял невысокого роста крепыш и обезоруживающе улыбался.

Мухаев выпрямился, приоткрыл двери автобуса,

— Тебе чего?

— Простите, что разбудил, но это не по злому умыслу. Вы, если мне память не отшибает, Руслан Григорьевич? Мухаев?

Владлен заложил страницу плетеной закладочкой. Мухаев внимательно оглядел крепыша, но, так и не узнав, переспросил:

— И чего?

— Вы, ради Бога, извините, но я на всякий случай уточнил. — Парень еще более приторно улыбнулся. — Предупредить хотел…

— О чем?

— Как-то даже неловко, простите, если обижу, но… Похищение человека уголовно наказуемо. Кажется, до восьми годков. На мой взгляд, это несправедливо. За какого-то борзописца — такой срок. И жальче всего, что ничего вы уже сделать-то не можете. Право, мне очень грустно… Въезжаете?

Мухаев пока еще не въезжал, возможно, сон про сковороду плавно перетек в легкий кошмар. Владлен вообще ничего не понимал. Он не привык думать без команды.

— Чего ты лепишь? Ты кто такой?

Мухаев сбросил маску интеллигентности, к которой так привык за последнее время и которую даже полюбил.

— Я?! Леплю? Да Господь с вами, Руслан Григорьевич, вон смотрите, парочку с носилками видите? Людей в белом?

На пороге больницы показались Глобусы с носилками в руках. На носилках, заботливо укрытое простыней, лежало тело. Следом, опасливо озираясь, семенила Белоснежка.

— Куда ж они, интересно, направляются? И кто там под простыней лежит? Берусь угадать с одного раза. — Крепыш игриво щелкнул пальцами. — Идут они прямо сюда, а несут тело всемирно известного журналиста, гордость Новоблудска, Артема Карасева. «Спят усатые игрушки…» О, и девочка-припевочка следом. Еще раз попробую угадать — именно она применила свои медицинские познания. Умеет она укольчики колоть. Тогда девочке, сейчас вот мальчику… Да. Придется над ней усидчиво поработать, чтобы поделилась своими секретами мастерства. А ребята-то как улыбаются? Сейчас рожи от счастья треснут. О награде небось мечтают за удачно выполненное боевое задание. Сколько отстегнете-то, Руслан Григорьевич? Советую не скупиться, они ведь тоже хотят в сентябре в Ниццу съездить. К тому же они так