Он ее на иголку и посадил, сука. Верка тоже дура. Красивая, знаешь, какая! Охренеть просто, даже сейчас. Могла запросто нормального найти, любой бы прицепился. Так нет ведь… Связалась с тараканом.

— Это бывает. Любовь — вещь непредсказуемая, как правительство, и даже опасная.

— Ну не пятнадцать же лет бабе! В общем, этот обломок кораблекрушения из нее куклу ручную сделал, в собачку дрессированную превратил. Поди туда, трахнись с тем, получишь конфетку. Ходила, трахалась. А сам знаешь, бабу просто так ни под кого не подкладывают.

— Причины есть всякие, понимаю. Взяточка натурой нужному человечку. А у сестры твоей выхода нет — лучше в постельку с клиентом, чем в койку с капельницей. Тем более что ломка в нашей системе здравоохранения не очень-то проходит. Но что все-таки случилось?

— Да, Игорь, сейчас… Где-то неделю назад она мне все рассказала. Ее как-то ломало по-жуткому, она опять к вышибале этому потащилась или он ее вызвонил, я не помню. Тот пакетиком помахал, и вперед, девочка, к станку. Слушай и запоминай. Подкатись в девять к «Отвертке» и встань у пальмы. Пальму видел в кадке? Вот у нее. Подойдет такой лысоватый мужичок, поедешь с ним Отработаешь по полной программе и еще кое-что сделаешь. Сыпанешь, что дам ему в кофеек, а когда уснет; уйдешь до дому до хаты Верка поначалу испугалась. Сережа ее за волосы потаскал но потом вроде успокоился, объяснил что ничего опасного для здоровья в порошке нет, просто мужик поспит пару часиков, и все. Он мол в одно место приехать собирается, где его совсем не ждут Так пусть лучше поспит Beрка, дуреха, и поверила. Может конечно, говорит что не знала … Она совсем завралась. В общем поехала к «Отвертке», там мужик ее подцепил посадил в крутое авто привез на «хату». Часа два она у него была. Порошок в кофе бухнула, мужик отпал. Верка оделась и отвалила. Двери только прикрыла, замок не защелкнула. Сережа попросил.

— В таком случае твоя сестра либо действительно полная дурочка, либо кривляется. Хотя признать человека дураком может только суд.

— Мне кажется, ей уже все равно было. За дозу сделала бы все, что ни попросили. Вот она и сразу к Сереже помчалась за ширевом своим поганым. Сережи в «Отвертке» не было, Beрка потопталась, потопталась и отвалила, решила до утра потерпеть. Утром позвонила ему, и он сказал, чтобы Верка вечером за дозой приехала. К болоту. Знаешь, где Блуда мелеет? Там сейчас стройка идет. Прибудет человек и дозу передаст, а Верка чтоб языком не трепала, не дай Бог проболтается, у кого была вчера, ей башку, как лампочку, выкрутят. Я в тот день на рынке торговала, а Верка дома одна сидела, вернее лежала, ломало ее. У нас радио в комнате висит, постоянно включено. По нему как раз новости передавали. И про убийство «шишки» из мэрии сказали.

— Убийство Салтыкова?! — Игорь напрягся как пружина, стараясь усидеть на месте и не заскакать козлом вокруг скамейки.

— Его.

— Она у Салтыкова и была?

— Верка сначала не поняла, даже внимания не обратила. Но потом услышала, где случилось убийство. Телик врубила, а тут фотку показывают и некролог читают. Он, короче, Салтыков этот. На болото не поехала, испугалась. Я в тот день получку принесла, немного, рублей триста, Верка всю ее у меня и выцыганила. Пообещала вернуть. Ни фига мне тогда про Салтыкова не сказала. Сползала куда-то к вокзалу, купила дозу. На другой день собрала вещички кое-какие и свалила.

— Куда?

— Не знаю. Просто ушла. Меня дома не было, а батя не спрашивал. Неделю не появлялась и не звонила. Я испсиховалась, в ментовку заявлять хотела, в морг звонила да в больницы. Сережа раза три приезжал — где Верка, где Верка? В Караганде! Затащил девчонку в блудняк, баран стриженый…

Настя выпустила пар посредством легкого мата эротического характера.

— Вот, а позавчера объявилась. Позвонила часов в восемь вечера, здрасьте, я ваша Вера… Где ты, милая? По телефону она ничего объяснять не стала, попросила приехать к ней. Куда еще, спрашиваю? Оказалось, она в общаге у одноклассницы своей зависла. У Ленки Гореловой. Я ей конечно, ответила, послала к черту с ее заморочками, но Верка разнылась — прости да прости, приезжай да приезжай. Плюнула, поехала. Общаги заводские на левом берегу знаешь?

Плахов кивнул.

— Нашла кое-как Ленкин барак крысиный захожу в комнату, красавица моя тоскует в одиночестве, как всегда обдолбанная — принцесса на иголочке. Ну, рассказывай… Рассказала. Про Сережу, да про мужика, заморочку вот эту свою. И еще кое-что. Она, когда с вокзала с дозой возвращалась, в подъезде на мужика нарвалась она его в «Коробке» видела, тоже из охраны бoeц. На верхней площадке отсвечивал. Верка не одна в подъезд зашла, с соседом, и в окно сразу вы глянула. Охранник по лестнице сбежал, вдоль дома прошмыгнул и за угол. Ее, получается, встречал, вышибала хренов. До Верки наконец доходить стало, что по большому вляпалась, могли и чек на гробик со скидкой выписать. Вот тогда и свалила. Неделю гасилась у Ленки, а когда «бабки» потребовались, мне брякнула. Ну что Игорь, мне с ней делать, а? Сколько можно? Па чему она такая непутевая?

— Все не могут быть путевыми. — Плахову не хотелось разводить философский кисель на тем морального падения и разгула наркомафии в молодежной среде. — Давай-ка уточним кое-что. Она только тебе про Салтыкова рассказывала?

— Да. Ленка ничего не знает.

— Ты сама-то ничего интересного в окружающей обстановке не наблюдала после ее ухода дома? Ну, мальчишки странные в подъезде, непонятные звонки по телефону?

— Звонил только Сережа, а на мальчиков я просто не обращала внимания. Может, кто и стоял, но мне до лампочки было.

— Кстати о Сереже. Верка еще что-нибудь болтала о нем?

Настя пожала плечами:

— Почти ничего. А, погоди. Вентилятор у него кличка.

— Как?!

— Вентилятор Он нажрался как-то в кабаке; содрал со стены вентилятор и давай по залу носиться: «Приготовиться к прыжку, мы над объектом…»

— Что, парашютист?

— Диверсант бывший вроде. Прибабахнутый.

— С вертолета, наверное, свалился, — усмехнулся Игорь. — Без парашюта.

— Наверное.

— Да, еще момент. Верка из «хаты» мужика этого ничего попутно не прихватила? «Хата» у дядечки неслабая. Статуи, картинки, сервиз «Рафаэль», даже фонтан, говорят, из «Мартини».

— Не знаю, Верка ничего не говорила. Прихватить, конечно, могла, но она ведь у меня потом денег просила.

— Так, может быть, все же… Не только порошочек в кофеечек?

— Что ж я, дура, тогда к тебе идти? Да и рассказала бы Верка.

— Хорошо бы мне с ней поговорить. Тет-а-тет.

— Она ничего не скажет, можешь даже не пытаться. Она после этого и мне ничего не скажет.

— Ну и дура, в таком случае. Так ей и передай. Лучше сказать мне, чем потом Господу Богу или ангелам жаловаться. Она-то что собирается делать? Так и будет носиться по общагам и подвалам? Долго не побегаешь. Уедет в другой город — все равно найдут. Это не милиция, без вести пропавших граждан находят на раз, после чего их уже никто не находит. А вернется домой — пускай тут же отпевание заказывает. Телефон церкви дать?

— Все равно она не будет с тобой разговаривать.

— Это смотря как объяснить. Охрану мы ей не дадим, не положена у нас такая роскошь важным свидетелям, но что-нибудь придумать можно.

— Игорь, помоги, пожалуйста, ты такой… хороший.

Слово «хороший» Настя произнесла почти шепотом.

Плахов улыбнулся.

— От того, что я хороший, твоей сестре легче не станет. Хороших много, Насть. Да и потом не такой уж я и хороший. Ты меня всего второй раз в жизни видишь.