меня, знаешь…

А городовые стояли в темноте под деревьями, готовые в любой момент начать хватать, хотя и чувствовали, что происходит не совсем то, чего они ожидали.

Они ожидали, что накроют с поличным каких-то опасных бомбистов, что придется обнажить оружие и даже, может быть, стрелять. А вместо этого 'усатый' привел их в сад, где люди сидят у костра, мирно хлебают кулеш и не только не боятся, но даже говорят околоточному дерзости. Видать, вышла осечка.

– Милостивый государь, не имею чести знать, кто вы такой… - голосом, дрожащим от гнева, произнес Василий Петрович, вскакивая во весь рост и подходя вплотную к околоточному. - Что вам угодно? По какому праву вы позволяете себе врываться на чужую усадьбу? И… и… и мешаете людям ужинать, - прибавил он и затряс бородой.

– А вы здесь кто такой будете? - строго спросил околоточный.

– Я здесь не буду, а я здесь есть, - сказал Василий Петрович, по-учительски язвительно подчеркивая слова 'буду' и 'есть'. - Я здесь, так сказать, арендатор и полный хозяин на основании нотариального акта; это мои поденные рабочие… батраки, если вам угодно, которых я нанял для обработки сада и виноградника. (Терентий одобрительно закивал головой.) Я - надворный советник Бачей. И я требую, чтобы на мою усадьбу не врывались по ночам посторонние люди! - вдруг крикнул Василий Петрович петушиным голосом и затопал сандалиями.

– Виноват, мы не посторонние, мы полиция, - слегка отступая, сказал околоточный.

– Для меня вы посторонние! - продолжал кричать Василий Петрович. - Я не желаю иметь с вами ничего общего! Зачем вы меня преследуете? Боже мой, когда это наконец кончится! - вдруг сказал он плачущим голосом. - То попечитель учебного округа, то Файг, то мадам Стороженко. А теперь полиция. Оставьте меня в покое! Дайте мне свободно дышать! Ос-тавь-те ме-ня в по-ко-е! В конце концов я поеду и буду жаловаться… градоначальнику… генерал-майору Толмачеву! - снова впадая в ярость, совершенно неожиданно для самого себя крикнул Василий Петрович.

Как ни странно, но его довольно бессвязная речь произвела на околоточного известное впечатление, в особенности упоминание о градоначальнике Толмачеве. Кто его знает, что за птица этот арендатор, надворный советник Бачей? Еще, чего доброго, действительно поедет жаловаться генералу Толмачеву.

– Вы на меня не повышайте голос, - скорее жалобно, чем грозно сказал околоточный и подошел к 'усатому', который, расхаживая в темноте под деревьями, самым внимательным образом всматривался по очереди в лица людей, сидящих перед костром.

Околоточный пошептался с 'усатым', откашлялся и снова обратился к Василию Петровичу:

– У нас есть сведения, что здесь у вас постоянно происходят всякие нелегальные сходки, читают запрещенные брошюры… гм… и вообще скопляются… А сейчас скопляться строго воспрещается…

– Ваше благородие, - сказал вкрадчивым голосом Аким Перепелицкий, - дак ведь люди скопляются для того, чтобы немножко заработать - ну, там окопать деревья, подвязать виноградник, полить сад… Все- таки лишняя копейка для бедного человека.

– Я не к тебе обращаюсь, - строго сказал околоточный, - а я разговариваю с господином арендатором.

– По-моему, нам с вами совершенно не о чем разговаривать, - сказал Василий Петрович. - Что же касается вашего утверждения, что здесь якобы происходит чтение каких-то запрещенных брошюр и тому подобное, то это плоды вашей досужей фантазии - не больше.

– Так зачем же вы здесь скопляетесь по ночам? - вяло спросил околоточный, для которого уже давно стало ясно, что облава провалилась, так как все равно ничего доказать нельзя.

– А скопляемся мы потому, - ответил Василий Петрович, делая ироническое ударение на слове 'скопляемся', - что, с вашего позволения, я здесь читаю лекции.

– Ага, лекции? - встрепенулся околоточный.

– Да, - сказал Василий Петрович, поправляя пенсне, - популярные, общеобразовательные лекции по истории цивилизации, по литературе, по астрономии… Разумеется, в пределах программы, утвержденной министерством народного просвещения… Вас это устраивает?

– По астрономии… - неодобрительно покачал головой околоточный и сморщил толстый нос. - Конечно, если по утвержденной программе, то это ничего… можно…

– Ах, вы разрешаете? - воскликнул Василий Петрович с наигранным восторгом. - Вы разрешаете! Как это любезно с вашей стороны! Ну что ж… В таком случае не смею вас больше задерживать. Впрочем, может быть, вам угодно произвести обыск… изъятие… или как это у вас называется? - тогда сделайте одолжение. Сад к вашим услугам! - торжественно воскликнул Василий Петрович и сделал широкий, гостеприимный жест обеими руками, как бы желая обнять всю эту великолепную степную ночь вместе со всеми ее темными деревьями, костром, светлячками и созвездиями.

'Молодец, папочка, молодец!' - думал Петя, с восхищением глядя на отца, но в это время послышался шум платья и выбежала тетя.

– Что? Что? Что здесь происходит? - задыхаясь, проговорила она, с испугом глядя на околоточного и городовых.

– О, успокойтесь, ничего ужасного, - спокойно сказал Василий Петрович. - Господин околоточный получил неверные сведения - якобы у нас в усадьбе происходят какие-то нелегальные сборища, но, к счастью, все это оказалось недоразумением.

– Ага, я понимаю, - сказала тетя, - это, наверно, по доносу мадам Стороженко.

– Ничего вам не могу доложить определенного, мадам, - сказал околоточный и, сердито пошептавшись с 'усатым', махнул рукой городовым.

Городовые немного потоптались на месте, а затем один за другим, белея в темноте, как гуси, проследовали через сад и скрылись за калиткой.

– А что касается этих ваших лекций, то я буду принужден доложить о них господину приставу, - сказал околоточный.

– Хоть генерал-губернатору! - ответил Василий Петрович и, не дожидаясь, пока околоточный и 'усатый' скроются, прилег у костра, облокотился на руку и громким, звучным, учительским голосом сказал: - Итак, господа, продолжим нашу лекцию. В прошлый раз я познакомил вас с элементарными основами астрономии, то есть прекрасной науки о звездах. Повторю вкратце. Астрономия есть одна из самых древних наук человечества. Еще древние египтяне…

Петя осторожно выполз из освещенного круга, надел на плечо берданку и, прячась в тени деревьев, пошел за удаляющейся полицией. Поравнявшись с околоточным и 'усатым', он услышал ворчливый голос околоточного:

– С такими, знаете, агентами, как вы, надо не революционеров хватать, а сидеть голой задницей на плите и ждать, пока у вас закипит в середине.

– Клянусь небом, я имел самые надежные данные!

– А, перестаньте мне морочить голову! Вы просто хапнули с мадам Стороженко крупного хабара и сели в калошу. Только даром потревожили людей в субботу вечером… Слава богу, пустили электричку, а то еще не хватало нам труситься на конке. Мерси!