Что такое подготовка? Чтение книг? Это один вид подготовки, но не лучший. Чтение может помочь. Но если человек попытается извлечь из книг множество «консервированных» мыслей и немедленно выдать их за свои собственные, то в его выступлении будет чего-то недоставать. Слушатели могут и не понять, чего именно недостает, но они, тем не менее, будут холодны к оратору.

Приведу пример. Некоторое время назад автор данной книги проводил занятия по ораторскому искусству с группой высших должностных лиц городских банков Нью-Йорка. Само собой разумеется, членам этой группы, весьма занятым людям, часто бывало трудно как следует подготовиться или провести то, что они читали подготовкой. Всю жизнь они думали по-своему, выработали собственные убеждения, рассматривали все явления под своим углом зрения, накопили собственный опыт. Таким образом, они, в сущности, в течение сорока лет собирали материал для выступлений.

Однако некоторым из них было трудно это осознать. Они не умели видеть леса за деревьями.

Эта группа занималась по пятницам от пяти до семи вечера. Однажды некий джентльмен — назовем его мистером Джексоном, — связанный с банком, находящимся в пригороде Нью-Йорка, обнаружил, что уже половина пятого, а темы для выступления нет. Он вышел из своей конторы, купил в киоске журнал «Форбс мэгэзин» и в метро, по дороге к Федеральному резервному банку, где происходили занятия, прочитал статью, озаглавленную «В вашем распоряжении только десять лет для того, чтобы преуспеть». Он прочитал ее не потому, что она его особенно заинтересовала, а потому, что надо было чем-то заполнить предоставленное ему для выступления время.

Часом позже он встал и попытался убедительно и интересно говорить на тему, затронутую автором статьи.

Каков был результат, неизбежный результат?

Он не переварил, не усвоил того, о чем пытался говорить. Слова «пытался говорить» совершенно точно выражают суть дела. Он только пытался. У него не было мысли, ищущей выхода. Вся его манера держаться, его тон ясно свидетельствовали об этом. Как он мог рассчитывать произвести на слушателей большее впечатление, нежели произвела на него сама статья? Он все время ссылался на статью, говорил, что автор пишет то-то и то-то. В этом выступлении было очень много слов «Форбс мэгэзин», но ничтожно мало — мистера Джексона.

Вот почему автор настоящей книги сказал ему примерно следующее:

— Мистер Джексон, нас не интересует неведомая личность, написавшая эту статью. Ее здесь нет. Мы не можем ее видеть. Но нас интересуете вы и ваши мысли. Расскажите нам о том, что думаете лично вы, а не о том, что сказал кто-то другой. Внесите сюда побольше мыслей мистера Джексона. Почему бы вам не выступить на эту же тему на следующей неделе? Прочитайте статью еще раз и спросите себя, согласны ли вы с автором или нет. Если вы согласны, продумайте его соображения и проиллюстрируйте их собственными наблюдениями. Если же вы не согласны с ним, то так и скажите и объясните нам почему. Пусть эта статья будет лишь отправным пунктом, от которого оттолкнется ваша собственная речь.

Мистер Джексон принял это предложение, перечитал статью и пришел к выводу, что совершенно не согласен с ее автором. К новому выступлению он готовился не в вагоне метро. Оно постепенно вызревало в его сознании. Оно было детищем его собственного мозга, и оно развивалось, росло и оформлялось точно так же, как его собственное дитя. Подобно его дочерям, новое детище росло днем и ночью, когда он меньше всего сознавал это. То у него возникала новая мысль, когда он читал какую-нибудь заметку в газете, то неожиданно выплывал подходящий пример во время беседы с приятелем. Все это расширялось, углублялось, уплотнялось по мере того, как он обдумывал тему в свободные минуты в течение недели.

Когда мистер Джексон выступил на эту тему на следующем занятии, он смог предъявить нечто свое — руду, добытую в собственных копях, монету, отчеканенную на собственном монетном дворе. И он говорил особенно хорошо потому, что не был согласен с автором статьи. Нет лучшего стимулятора, чем небольшое расхождение во мнениях.

Какой разительный контраст представляли эти две речи одного и того же человека, произнесенные на одну и ту же тему в течение одной недели!

Какую колоссальную разницу может дать правильная подготовка!

Приведу другой пример того, как надо и как не надо готовиться.

Джентльмен, которого мы назовем мистером Флинном, изучал ораторское искусство в Вашингтоне. Однажды он посвятил свою речь восхвалению нашей столицы. Он наспех перелистал рекламную брошюрку, выпущенную одной газетой, и заимствовал из нее факты. И эти факты прозвучали соответственно — сухо, бессвязно, ясно чувствовалось, что материал не переварен. Оратор не продумал надлежащим образом свою тему, она не вызвала в нем подъема. Он не прочувствовал того, о чем говорил, настолько глубоко, чтобы стоило высказать эти чувства. Вся его речь была плоской, безвкусной и никому не нужной.

Речь, которая не могла не удаться.

Недели через две произошло событие, задевшее мистера Флинна за живое: украли его машину из общественного гаража. Он бросился в полицию, предложил вознаграждение, но все было напрасно. Полиция признала, что она, в сущности, не в состоянии бороться с преступностью, а между тем неделей раньше полисмен с мелом в руке перешел улицу и оштрафовал мистера Флинна за то, что его машина пробыла на стоянке лишние пятнадцать минут. Эти «меловые полицейские», которые так перегружены, что не могут ловить преступников, навлекли на себя гнев мистера Флинна. Он был вне себя. Теперь у него была тема для высказывания — тема, не заимствованная из брошюрки, а взятая из собственной жизни. Это было нечто, касавшееся живого человека, нечто, задевшее его чувства и убеждения. В речи, восхвалявшей Вашингтон, он еле связывал одну фразу с другой, а тут, едва лишь встал и открыл рот, как обвинительная речь по адресу полиции хлынула и забурлили, подобно раскаленной лаве во время извержения Везувия. Такая речь почти всегда бьет без промаха, она не могла не удаться. В ее основе лежал жизненный опыт, и она была продумана.