Тропа круто пошла вверх. Один из наших носильщиков споткнулся, и мы больно стукнулись о землю. Там, где небосвод смыкался с горизонтом, стал отчетливо виден пурпурный светящийся ореол. На его фоне в вышине проплыл черный силуэт крысс-паука, закрыв на мгновение луну.

Прокруст внезапно упал.

Моурби помог ему подняться на ноги, но вождь покачнулся и бессильно повис на плечах «старшего врачевателя».

– Что у тебя болит, повелитель?

– Вдруг… головокружение… ноги… немеют. Возьми мой автомат. Он стал… тяжелым…

Гассан тихо хихикнул.

Прокруст повернулся к арабу, его нижняя челюсть куклы упала вниз.

Затем он упал и сам. Моурби едва успел подхватить автомат. Стражники поспешно опустили нас на землю и бросились к своему вождю.

– Воды, – прошептал тот и закрыл глаза.

Больше он их уже не открывал…

Моурби прижал ухо к его груди.

– Он мертв… – медленно произнес он.

– Мертв?!

Носильщик, тело которого было покрыто чешуей, заплакал.

– Он был хорошим, – всхлипывал он. – Он был Великим вождем! Что мы теперь будем без него делать?

– Он умер, – повторил Моурби, – я теперь ваш вождь… пока не будет объявлен новый. Набросьте на него свои плащи. Оставьте тело на том плоском камне впереди. Зверю сюда не зайти, так что его тело осквернено не будет.

Мы подберем его по дороге назад. А теперь мы должны отомстить этим двоим.

– Он сделал знак своим жезлом. – Долина Спящих уже совсем недалеко. Вы приняли таблетки, которые я вам дал?

– Да.

– Да.

– Очень хорошо. Накройте Прокруста своими плащами.

Вскоре нас подняли и вынесли на вершину гряды, откуда тропинка сбегала в флюоресцирующую, покрытую воронками впадину. Огромные скалы, окружавшие это место, казалось, были раскалены.

– Эту местность, – сказал я Гассану, – мой сын описал как место, в котором нить жизни бежит по раскаленному камню. Ему привиделось, что моей жизни угрожает Мертвяк, но богиня Судьбы передумала и столкнула нас с этой напастью. Видимо, когда я снился Смерти, это место было выбрано ею, как одно из тех, где я могу умереть…

Носильщики опустили нас на дно выемки, положили на камни и с интересом уставились на Моурби. Тот щелкнул предохранителем автомата и отступил назад.

– Привяжите их вон к тем колоннам, – дулом автомата он показал, к каким именно.

Так они и сделали, крепко связав мои руки и ноги. Скала была гладкая, сырая, и, как мне показалось, немного светилась.

То же самое они проделали с Гассаном, привязав его в трех метрах от меня. Моурби поставил фонарь на землю так, что мы оказались в желтом полукруге. Четверо куретов, как статуи демонов, стояли сбоку от него. Он положил автомат на камень и подошел к нам.

На его лице играла улыбка.

– Это Долина Спящих, – обратился он к нам. – Те, кто засыпает здесь, больше уже никогда не просыпаются. Тем не менее, мясо их хорошо сохраняется, здорово помогая нам в тяжелые годы. Но прежде, чем мы вас здесь оставим, – он повернулся в мою сторону, – я проверю, у кого из вас длиннее кишки. Как вы думаете, – резко обратился он к своим полулюдям, – у кого из них? У грека или у араба?

Дикари молчали.

Тогда Моурби вытащил длинный кинжал и приблизился ко мне.

Мы не произнесли ни слова.

– Приготовьтесь оба увидеть это сами, – процедил он сквозь зубы. – Я, пожалуй, начну с вас…

Он рванул мою рубашку и разрезал ее сверху донизу. Затем стал многозначительно вертеть кинжалом у меня перед носом. Потом он опустил свое оружие к моему животу и слегка уколол там кожу, как бы прикидывая, где легче всего начинать, чтобы причинить как можно больше боли. При этом он не отводил от меня своего взгляда.

– Вы боитесь? – усмехнулся он. – Пока что ваше лицо не выдает этого, но сейчас выдаст. Взгляните на меня! Я намерен вонзить острие этого кинжала вам в живот очень медленно. Когда-нибудь я пообедаю вашей плотью и уверен, что не разочаруюсь. Что вы на это скажете?

Я рассмеялся.

Его лицо исказилось злобной гримасой и он недоуменно спросил:

– Вы что, со страха потеряли рассудок, Уполномоченный?

– «Орел» или «решка»? – спросил я его.

Он понял, что я имею в виду. Он начал что-то говорить, но, услышав тяжелый стук о камень, раздавшийся совсем рядом с ним, резко обернулся.

Истошный вопль заполнил последнюю секунду его жизни. Сила прыжка Бортана повергла его наземь, а еще через секунду его голова покатилась по камням.

Мой Бортан, мое исчадие ада, наконец-то ты нашел меня…

Куреты испуганно закричали, ибо глаза собаки были словно раскаленные угли, а в пасти сверкали два ряда острых, как кинжалы, зубов. Голова его находилась вровень с плечами высокого мужчины. Дикари схватились за свои мечи и напали на него – но что могли сделать эти легкие железки против брони на его боках!

Ему понадобилось не больше минуты, после чего они все были разорваны на части…

– Кто это? – изумленно спросил Гассан.

– Щенок, которого я однажды нашел в море. Он уже тогда был так силен, что долго не шел ко дну с большим камнем на шее, – ответил я. – Мой Бортан такой же старый, как и я.

У него на лапе была небольшая рана, которую он, видимо, получил во время этой схватки.

– Сначала он искал нас в деревне, – продолжал я, – и жители пытались его остановить. И я не сомневаюсь, что очень много куретов погибло в этом бою.

Бортан подбежал ко мне сзади и облизал шею. Он радостно вилял хвостом, как щенок, делая вокруг меня быстрые круги. Он прыгнул ко мне на грудь и снова облизал лицо.

– Ты вернулся, мой старый грязный пес, – тихо сказал я. – Ты знаешь, что все остальные собаки исчезли с лица Земли?

Он стал вилять хвостом, подошел ко мне и лизнул руку.

– Руки, Бортан! Нужны руки, чтобы освободить меня. Ты должен отыскать их, Бортан, и привести сюда.

Он поднял кисть, валявшуюся на земле, и положил у моих ног. Затем он снова стал смотреть мне в глаза и махать хвостом.

– Нет, Бортан. Живые руки. Руки друзей. Руки, которые развяжут меня, понимаешь?

Он лизнул мою руку.

– Иди и найди руки, которые освободят меня. Живые руки! Давай! Живо!

Беги!

Он повернулся и побежал прочь. Затем остановился, оглянулся и снова выскочил на тропу.

– Он понял? – спросил Гассан.

– Думаю, что да.

Я посмотрел ему вслед.

– У него не совсем обычный для собаки мозг, и он так много прожил, что, наверное, очень многому научился.

– Тогда будем надеяться, что он отыщет кого-нибудь достаточно быстро, чтобы мы не успели