Ингитора проснулась от холода. Фьялль уже стоял на коленях возле остывшего костра и пытался раздуть угли.

— Ничего не выходит! — пробормотал он, отворачивая лицо от серого облачка золы. — Надо разжигать заново.

Он зашарил по поясу, отыскивая мешочек с огнивом. Ингитора приподнялась, плотнее кутаясь в плащ. Было совершенно темно, даже фигуру фьялля она не столько видела, сколько угадывала. Пронзительный холод, как зимой, заполнил воздух.

— Как холодно! — выговорила Ингитора.

— Да, я уже подумал, что пора снова разжигать огонь, — отозвался фьялль. — В этом лесу все не так, как надо. Ты видела где-нибудь такой мерзкий туман, да чтобы он начинался не на рассвете, а еще ночью?

Ингитора пригляделась и вздрогнула. Все пространство вокруг было полно шевелящихся чудовищ — это ходили, крутились, колебались туманные облака. В темноте они казались жуткими и жадными.

— Это неспроста! — ахнула Ингитора. Страх перед туманными чудовищами был сильнее холода. Придерживая на груди плащ, она придвинулась к фьяллю и вцепилась в его плечо. Ей хотелось почувствовать рядом живого теплого человека.

— Я тоже думаю, что это неспроста, — спокойно согласился фьялль. — Смотри, даже огонь побаивается.

— Вся растопка отсырела! — дрожа, едва выговорила Ингитора. Губы ее онемели и почти не слушались. Такое с ней было только один раз — давно, когда она еще подростком каталась с мальчишками из усадьбы на лыжах и съехала с горы прямо в полынью на озере, где били поддонные ключи.

— Похоже, что так, — согласился фьялль. — Теперь огонь можно добыть только колдовством.

Эти слова неожиданно успокоили Ингитору — вернее, подсказали путь к спасению.

— Дай я попробую, — сказала она и подползла к остывшему кострищу. — Тут есть какая-нибудь толстая палка?

— Вот, кажется.

Фьялль нашарил на земле возле себя длинную крепкую палку — ту самую, из которой делал древко своей остроги.

— Вот, возьми. — Он подвинул конец древка к Ингиторе. — Это ясень. Видно, сами боги надоумили меня захватить ее с собой. Значит, они нам помогут.

Ингитора согласно кивнула, погладила пальцами ясеневую кору. В таком важном деле очень нужно верить в благосклонность богов. Когда есть вера — есть и сила.

— Дай мне нож, — попросила она.

Фьялль вложил ей в руку рукоять своего ножа.

— Это очень хороший нож, — сказал он. — Знаешь, его клинок сделан из обломка копья, которое дал сам Один.

— Очень хорошо, — одобрила Ингитора, не задумываясь, истина ли это или туманное предание. Она старалась сосредоточиться и сообразить, какие слова выбрать и как их расположить. А это было нелегко: туманная мгла, казалось, через глаза и уши заползала ей в голову, темнила и разрывала мысли, наполняла душу холодом и страхом.

Ингитора зажмурилась. Не в лесу, но в своей голове она должна была победить туман. Нашарив в темноте руку фьялля, она крепко сжала ее. Тепло и сила его твердой руки подбодрили ее; туман в мыслях растаял, как будто отогнанный горячим дыханием пламени.

Одной рукой придерживая ясеневое древко, Ингитора стала вслепую выцарапывать на ней руну огня. Ее руки немного дрожали от холода и волнения, но она была уверена, что не ошибется: эта руна была самой доброй, самой сильной и важной, ее знали многие люди, не только знатные. И она была очень проста.

— забормотала Ингитора, положив пальцы на руну.

— Попробуй еще раз, вот с этим! — Она сунула палку с руной в руки фьяллю.

Фьялль снова ударил огнивом по кремню, посыпались искры. Сияющим дождем они осыпали палку, упали на неровные очертания руны, задержались в них. Руна засветилась теплым красно-желтым пламенным светом.

— Скорее раздувай! — воскликнула Ингитора.

Фьялль склонился к кострищу, стал раздувать искры, подкладывать тонкие еловые веточки. Над очертанием руны вспыхнуло пламя, захватило ветки. Вскоре костер ярко пылал. Туманные чудовища отступили. Ингитора вздохнула свободнее, протянула руки к огню. Горячее дыхание пламени ласкало ее