— запел какой-то сильный и красивый голос, и Ингиторе показалось, что это она сама. Темная громада ельника мигом вспыхнула, осветилась и заиграла радужными переливами. Даже и сюда проникает луч Альвхейма, если скальд носит его в груди!

Хальт радостно засмеялся где-то поблизости, словно сам избежал опасности, и Ингитора вслух засмеялась вместе с ним. Всю ее наполняли сила и свет, так что казалось, раскинь руки — и полетишь.

Увидев, что сделалось с Эгвальдом ярлом от вестей Халлада, Торвард конунг понял, что сын Хеймира ценил Деву-Скальда не только за стихи. Сам он ощутил самое настоящее возмущение, как будто его ограбили, отняли нечто такое, на что он имел несомненное право. Но было не время предаваться обидам.

— Эй, опомнись! — крепко взяв Эгвальда за плечо, Торвард с силой тряхнул его. Голос Торварда был резок и груб, но другого Эгвальд ярл мог бы сейчас и не услышать. — Ей не слишком поможет, если ты тут разобьешь себе голову о камни! Для мужчины найдется занятие получше, чем лить слезы!

— Это ты виноват! — возмущенно крикнул Эгвальд. На его белом, как морская пена, искаженном лице было такое дикое отчаяние, что даже Торварду стало не по себе. — Это ты потребовал ее сюда! Из-за тебя она плыла мимо Квиттинга!

— Твой отец должен был позаботиться дать ей в провожатые надежных людей! Уж я бы не отпустил ее через Средний Пролив на одном корабле с пятью десятками хирдманов! Слэтты…

— Где же были твои фьялли? Это все твой Ормкель! Если бы ему не понадобился морской бык, их не унесло бы на те камни!

— Уймитесь! — вдруг резко прервал их стальной голос, и оба вздрогнули. Даже Торвард не сразу узнал голос матери.

Обернувшись, они увидели кюну Хёрдис. Никто не заметил, как она пришла из усадьбы, но она уже откуда-то знала все, что успели рассказать Халлад и Эвар. И одно ее слово, как холодная волна, разом остудило яростный пыл Торварда и Эгвальда.

— Вы еще подеритесь, как мальчишки, не поделившие птичье гнездо! — с холодным презрением продолжала кюна, и обоим стало очень стыдно. В самом деле, они избрали не лучшее время для взаимных обвинений. Из всех возможных действий этим они помогут горю меньше всего. — Что вы думаете делать, доблестный конунг и храбрый ярл, хотела бы я знать? Что ты думаешь делать, Торвард сын Торбранда?

Так кюна Хёрдис называла сына только тогда, когда была сильно сердита. Но Торвард уже успокоился и взял себя в руки. Гибель Ормкеля еще не укладывалась в голове, но еще больше места в его мыслях занимала Дева-Скальд. Ормкелю уже не поможешь, а для нее еще можно что-то сделать. В этом он был уверен — можно.

— На днях должен вернуться Рунольв Скала, — сказал Торвард, вспомнив одного из своих ярлов, ушедшего в летний поход. — У него было двести пятьдесят человек. Он не всех приведет обратно, но тогда…

— Тогда у тебя будет в десять раз меньше людей, чем у Бергвида! — со злобой сказал Эгвальд, но Торвард больше не обиделся, чувствуя, что эта злоба предназначена не ему, а Черной Шкуре. Боль, тревогу и ужас за участь Ингиторы Эгвальд сумел зажать в кулак и больше не показывать. Он тоже верил, что ей еще не поздно помочь. — Нужно посылать ратную стрелу!

— Сколько дней на это уйдет?

— А ты знаешь другой способ? Маленькому отряду на Квиттинге нечего делать. Я слышал, ты уже не раз пробовал, но уходил ни с чем. Довольно кусать Шкуру за хвост по мелочам. Пора уничтожить его со всем его сбродом!

Торвард не ответил — Эгвальд ярл был прав. Несколько мгновений Торвард молчал, и за это время замысел в его голове сложился и приобрел ясность. Кажется, единственный стоящий замысел.

— Послушай, Эгвальд ярл! — начал он, повернувшись в недавнему противнику. — Я вижу, Дева- Скальд дорога тебе?

— Больше, чем ты думаешь! — сурово ответил Эгвальд.

— Я думаю, что достаточно. Послушай. Сами боги привели сюда «Выдру» в час нашего поединка. Я думаю, они хотели указать нам обоим другого противника, более достойного наших сил. Поодиночке мы оба с тобой будем только напрасно терять людей и корабли. Походами друг на друга мы только радуем Бергвида и прочих наших недругов. Выкуп за тебя забрал он. И я намерен потребовать его обратно. А ты хочешь получить назад твою Деву-Скальда. Настолько ли сильно ты этого хочешь, чтобы проявить благоразумие?

— Что ты хочешь сказать? — мрачно спросил Эгвальд. Он снова вспомнил, что сам находится в плену и не имеет никакой возможности помочь Ингиторе.

— Самую простую вещь. Я отпущу тебя безо всякого выкупа — собирать войско слэттов. А ты дашь клятву, что это войско пойдет против Бергвида. И никогда не пойдет против меня.

Эгвальд помолчал. Последнее не очень-то ему нравилось. Но, приняв эти условия, он получал возможность почти без промедления устремиться на помощь Ингиторе. За такую возможность он сейчас заложил бы свою голову.

— Я согласен, — сказал он и вытащил из-под рубахи маленькое серебряное изображение ворона. — Клянусь милостью Отца Ратей — я соберу войско слэттов и вместе с тобой поведу его на Бергвида. И если ты поможешь мне спасти ее, я клянусь всю жизнь хранить с тобой мир.

К этой клятве можно было бы придраться. Но Торвард не стал этого делать. По лицу Эгвальда ярла он видел, что для того сейчас не существует ничего, кроме Девы-Скальда, и всю свою дальнейшую жизнь Эгвальд соизмеряет только с ней. С той самой, которая толкнула его в этот поход, сделала врагом Торварда, а теперь вынуждает заключить с ним этот союз.

— Я велю снарядить два корабля, — сказал Торвард конунг. — Ваших двух «Воронов», на которых вы приплыли. Снеколль отдаст вам ваше оружие. Вот только твоей секиры у меня нет, я послал ее твоему отцу. Возьми этот меч, если он тебе нравится.

Эгвальд криво усмехнулся. Раньше у него не было такой усмешки, ее он приобрел только в плену. Приняв меч у кого-то, воин тем самым признает свое подчиненное положение.

— Если ты так добр, то я пока выберу себе что-нибудь из нашего старого оружия, — сказал он. — А потом отец отдаст мне мою Великаншу. И не быть мне в живых — пусть боги слышат! — если вскоре ее не назовут Убийцей Квиттов!

В тот же день из Аскрфьорда вышло четыре корабля. Сам Торвард с теми хирдманами, кто был при нем, решил проводить «Воронов» Эгвальда мимо Квиттинга до границы раудов. Мало будет толку Ингиторе, если два корабля с сотней человек встретятся с воинством Бергвида и погибнут безо всякой пользы. Эгвальд, как ни мало ему нравилось быть под опекой своего недавнего победителя, не мог протестовать. Ради себя он предпочел бы попытать удачи, не поступаясьгордостью, но сейчас речь шла об Ингиторе. Ради нее он должен был непременно попасть домой в Эльвенэс и послать по земле слэттов ратную стрелу.

Кюна Хёрдис не советовала им отправляться в опасный путь на ночь глядя, просила подождать,