Что перед ним проходит Мик. И наконец они сошлись: Порой, глаза уставя вниз, Обнявшись и рука в руке, На обезьяньем языке Они делились меж собой Мечтами о стране иной, Где обезьяньи города, Где не дерутся никогда, Где каждый счастлив, каждый сыт, Играет вволю, вволю спит. И клялся старый павиан Седою гривою своей, Что есть цари у всех зверей, И только нет у обезьян. Царь львов — лев белый и слепой, Венчан короной золотой, Живет в пустыне Сомали, Далеко на краю земли. Слоновий царь — он видит сны И, просыпаясь, говорит, Как поступать должны слоны, Какая гибель им грозит. Царица зебр — волшебней сна, Скача, поспорит с ветерком. Давно помолвлена она Со страусовым королем. Но по пустыням говорят, Есть зверь сильней и выше всех, Как кровь, рога его горят, И лоснится кошачий мех. Он мог бы первым быть царем, Но он не думает о том, И если кто его встречал, Тот быстро чах и умирал. Заслушиваясь друга, Мик От службы у людей отвык, И слуги видели, что он Вдруг стал ленив и несмышлен. Узнав о том, Ато-Рано Его послал толочь пшено, А этот труд — для женщин труд, Мужчины все его бегут. Выла довольна дворня вся, Наказанного понося, И даже девочки, смеясь, В него бросали сор и грязь. Уже был темен небосклон, Когда работу кончил он, И, от досады сам не свой, Не подкрепившись инджирой, Всю ночь у друга своего Провел с нахмуренным лицом И плакал на груди его Мохнатой, пахнущей козлом. Когда же месяц за утес Спустился, дивно просияв, И ветер утренний донес К ним благовонье диких трав, И павиан, и человек Вдвоем замыслили побег. III Давно французский консул звал Любимца Негуса, Гано, Почтить большой посольский зал, Испробовать его вино, И наконец собрался тот С трудом, как будто шел в поход. Был мул белей, чем полотно, Был в красной мантии Гано, Прощенный Мик бежал за ним С ружьем бельгийским дорогим, И крики звонкие неслись: «Прочь все с дороги! сторонись!» Гано у консула сидит, Приветно смотрит, важно льстит, И консул, чтоб дивился он, Пред ним заводит граммофон, Игрушечный аэроплан Порхает с кресла на диван, И электрический звонок Звонит, нетронутый никем. Гано спокойно тянет грог, Любезно восхищаясь всем, И громко шепчет: «Ой ю гут!
