Позвоню.
Нет, не буду звонить.
А тем временем мы договорились с Улей, как только мужчины снова уедут, устроить женские посиделки. С какой-нибудь масочкой. И позавтракать вдвоем на рассвете...
Помогаю Тосе сложить вещи. И все-таки я позвонила. Эта бабушка Якуба – милейшая особа. Обещала держать меня в курсе, сказала, что понимает мое беспокойство, но Якубек славный паренек и мне не стоит волноваться. Еще она пообещала, что ничего не скажет Тосе о моем звонке. Тося страшно закопалась с этими сборами. Сумка набита так, словно она уезжает по крайней мере на три месяца.
– Зачем тебе фен?
Тося смотрит на меня с недоверием.
– Волосы сушить.
– А что они, так не высохнут? Я ни в одну поездку не брала с собой фен. А зачем тебе столько косметики?
Тося склоняется над сумкой.
– Это крем с фильтрами. Это увлажняющий. После загара. Это ночной, а это для комбинированной кожи. Здесь тоник, здесь молочко для снятия макияжа. А вот маска для расширенных пор. Я не могу безо всего этого ехать.
– Я никогда не брала на отдых ничего подобного.
– По тебе и видно, – наставительно произнесла моя дочь. – Женщина в любом возрасте должна следить за собой. Тебе надо брать пример с Рени. Посмотри, как она выглядит. У тебя новый роман, а ты и не думаешь заняться собой. Даже гимнастики не делаешь, хотя я подарила тебе на именины кассету с калланетикой.
Мое беспокойство росло с каждой минутой. Почему и Тося мне толкует о Рене? Неужели у нее те же подозрения, что у меня? Что Адам интересуется соседкой? К сожалению, я не могу дочь об этом спрашивать. А жаль. Впрочем, теперь моя голова забита более важными проблемами.
– Ты будешь умницей, дочура, обещаешь?
– Не понимаю, о чем ты. Говори прямо. Ты хочешь спросить, собираюсь ли я начать сексуальную жизнь?
Бог мой! На мгновение у меня перехватило дыхание. Как она может спрашивать о таких вещах! Да и вообще я совсем не это имела в виду!
– Держись! – бросила мне дочь, выходя в прихожую. – Адам! – прокричала она в сторону сада. – Я готова!
Адам согласился отвезти ее, Каролину и парня Каролины в Варшаву на вокзал. Я кинулась за дочерью.
– А может, мне поехать с вами...
– Ой, мама, ты не поместишься. У нас же еще багаж, и мы заедем за Якубом. Прошу тебя, не создавай проблем. – Тося мимоходом чмокнула меня в щеку.
– Позвони сразу же, как доберетесь до места! – крикнула я им вслед. Через минуту послышался скрежет запираемых ворот. Моя дочь в каникулы поехала отдыхать с парнем, окончившим школу. И я дала согласие.
Кое-что для себя
Борис крутился у меня под ногами. Я вошла в ванную и с пристрастием осмотрела себя. Ну что ж. Если сравнивать меня с Реней, то сравнение явно будет не в мою пользу. Она ходит в тренажерный зал. Возможно, Тося права. Может, вместо того чтобы заниматься проблемами всех и вся, мне бы следовало, к примеру, ежедневно хоть часок уделить своему телу. Женщина моего возраста должна следить за собой. Потом будет слишком поздно. Мне не надо закрывать на это глаза. И так уже поздно. Вечер обещал быть грустным. Моя несовершеннолетняя дочь укатила неизвестно куда, неизвестно с кем, Адам собирался вернуться ночью, потому что знакомый пригласил его в качестве эксперта принять участие в радиопередаче, а я осталась в одиночестве. Коты бродили где-то в саду, только у Бориса в глазах угрызения совести.
А может, сейчас настал тот момент, когда надо не размышлять, а решиться на что-то конкретное? Например, я могла бы дома заняться калланетикой – ведь у меня есть видеокассета. Не потому вовсе, что Реня тренируется, а просто мне самой этого захотелось. И на дорогу время тратить не придется – занятия- то состоятся у меня дома, и не будет у меня чудесной отговорки, мол, нет подходящей одежды, обуви и других причиндалов, – ведь никто не увидит меня. Я решила приступить сию же минуту, а не с завтрашнего дня. И не ради того, чтобы стать похожей на Йолю, а ради себя.
Я вытащила из шкафа все вещи, чтобы найти старые брюки, которые имеют то потрясающее свойство, что всегда мне свободны. Перерыла вороха юбок, кофточек, платьев, полотенец, простыней, скатертей, носков, и уже к вечеру у меня был полный порядок во всех шкафах. Видеокассета спокойно ждала своей очереди. Когда я разложила все юбки, кофточки, платья, полотенца, простыни, скатерти и носки, сваленные перед этим с полок, по местам, вспомнила, что черные брюки сама выбросила в апреле, когда проводила генеральную уборку и решила не хранить никаких старых и просторных вещей, которые якобы когда-нибудь мне понадобятся.
Пришлось снова выложить на пол только что спрятанные юбки, кофточки, платья, полотенца, простыни, скатерти и все прочее, чтобы отыскать старые леггинсы, которые еще в прошлом году затолкала в самый низ шкафа, потому что до лета было далеко. Затем все, как придется, засунула в шкаф, потому что уже утомилась от бесконечных перекладываний. Кассета ждала, но время ушло. Я приготовила леггинсы и футболку на завтра, не желая покоряться судьбе, которая коварно пыталась отвратить меня от ежедневной полезной гимнастики. Адасик вернулся ночью, когда я спала как сурок.
Я встала рано, но не слишком – спозаранку воротит с души. Адам на ходу поцеловал меня, прощаясь, только я его и видела. Поработала четыре часа.
Я не настолько умна. Знать не знаю, как у вас обстоят дела и как они будут обстоять. Да и парламент вам этого не скажет. И закон промолчит. Даже мне неведомо, как обстоят мои собственные дела.
