чувство было такое (лишь самую малость слабее), будто он обладает ею или даже — будто только что ее избил. Он мечтал об этом еще в школе, в одной из мидлендских школ, содержавшихся на деньги попечителей; в мрачном, холодном классе он вырезал на крышке парты и на скамье свое имя и — мечтал.
— Вы и вправду так думаете, мистер Дэвенант?
— Меня зовут Дэвис.
— Простите, мистер Дэвис.
И там ужас, и тут кошмар! — подумал мистер Коллиер: теперь он рассердил нового спонсора.
— Мне это кажется мерзким, — сказала мисс Мэйдью.
Мистер Дэвис положил в рот еще одну ириску.
— Продолжайте, старина, — сказал он. — Продолжайте!
И они продолжали: танцы и песни приятно плескались в сознании мистера Дэвиса, порой нежные и грустные, порой захватывающе веселые. Нежные песни нравились мистеру Дэвису гораздо больше. Когда девушки пели «О, как похожа ты на мамочку мою», он и в самом деле вспоминал свою маму: мистер Дэвис был идеальным зрителем. Какой-то человек появился из-за кулис и крикнул что-то мистеру Коллиеру.
— Что вы сказали? — прокричал в ответ мистер Коллиер, а молодой человек в бледно-голубом джемпере машинально продолжал петь:
О, ваш портрет — Лишь половина Того, что я люблю!
— Вы сказали — елка? — проорал мистер Коллиер.
Я этот ваш декабрь Запомню навсегда…
Мистер Коллиер завизжал:
— Заберите ее немедленно!
Песня неожиданно прервалась на словах: «Вы прямо вторая мама…» Молодой человек сказал: «Вы это дали слишком быстро» — и отправился выяснять отношения с пианистом.
— Я не могу забрать ее, — сказал человек из-за кулис. — Это — заказ. — На человеке был фартук и суконная шапка. Он продолжал: — Пришлось телегу брать и двух лошадей. Лучше сами пойдите и посмотрите.
Мистер Коллиер исчез, но мгновенно возник снова:
— О Боже! — произнес он. — Она же пятнадцать футов высотой. Какой идиот придумал сыграть с нами такую шутку?!
Мистер Дэвис был погружен в счастливейшую полудрему-полумечту: домашние туфли только что согреты для него у камина в дворцовом зале (в камине пылают целые бревна); в воздухе плывет аромат духов из частной коллекции, несколько напоминающих духи мисс Мэйдью; мистер Дэвис вот-вот отправится в спальню с доброй и честной, но аристократического происхождения девушкой, с которой только что сочетался законным браком; венчал их епископ. Девушка немножко похожа на маму мистера Дэвиса.
…ваш декабрь Запомню навсегда…
Вдруг в его сознание ворвались слова мистера Коллиера:
— И к тому же ящик стеклянных шаров и свечи.
— О, — воскликнул мистер Дэвис, — значит, мой маленький подарок уже прибыл?
— Ваш… маленький?..
— Я подумал, почему бы нам не отпраздновать Рождество здесь, на сцене? — сказал мистер Дэвис. — Я люблю лично знакомиться со всеми-всеми актерами, актрисами — по-дружески, по-домашнему. Немножко потанцуем, споем песенку-другую… — Предложение явно не вызвало ответного энтузиазма. — Много-много шипучки…
Бледная улыбка едва озарила лицо режиссера.
— Ну что ж, — произнес он, — это очень любезно с вашей стороны, мистер Дэвис. Мы, несомненно, будем очень рады.
— Елка вам нравится?
— Да, мистер Дэвен… Дэвис, совершенно потрясающая елка.
Молодой человек в голубом джемпере, казалось, вот-вот рассмеется, и мистер Коллиер бросил на него злющий взгляд.
— Мы все очень вам благодарны, правда, девочки?
Девочки ответили слаженным хором, так, будто слова были отрепетированы заранее:
— Очень, мистер Коллиер.
Только мисс Мэйдью промолчала, да темноволосая девушка, отвлекшись, запоздала на мгновение и сказала: «Еще бы!»
Это привлекло внимание мистера Дэвиса. Независима, одобрительно подумал он, выделяется из толпы. Он сказал:
— Я, пожалуй, пройду за кулисы, посмотрю, что там с елкой. Не обращайте на меня внимания, старина, я не буду вам мешать. Занимайтесь своим делом.
И он направился за кулисы, где стояла елка, перегородив проход в артистические уборные. Электрик уже повесил на елку несколько украшений — для смеха — и посреди беспорядочного нагромождения задников, ненужных декораций и прочего реквизита, в свете голых огромных ламп она сверкала холодно и гордо. Мистер Дэвис потер руки; в нем ожил глубоко захороненный детский восторг; он произнес:
— Очень красиво смотрится.
Душа его наполнилась рождественским покоем: воспоминание о Вороне, время от времени омрачавшее его мысли, было всего лишь тьмой вокруг светящихся яслей с Младенцем.
— Вот это елка, ничего не скажешь! — раздался голос. Оказалось, это темноволосая. Она вошла за кулисы следом за ним; в сцене, которую сейчас репетировали, она не участвовала. Девушка была небольшого роста, пухленькая и не очень хороша собой; она сидела на ящике и рассматривала мистера Дэвиса с мрачным дружелюбием.
— Праздничное чувство создает, рождественское, — сказал мистер Дэвис.
— Бутылка шипучки тоже, — ответила девушка.
— Как вас зовут?
— Руби.
— Хотите позавтракать со мной после репетиции?
— Ваши девушки, говорят, исчезают куда-то, верно? — сказала Руби. — Я бы с удовольствием съела бифштекс с луком, только я очень боюсь фокусников. У меня ведь нет дружка-детектива.
— Что такое? — резко спросил мистер Дэвис.
— Она — подружка сержанта из Скотленд-Ярда. Он приходил сюда сегодня.
— Ничего страшного, — раздраженно сказал мистер Дэвис, обдумывая ситуацию, — со мной вы можете чувствовать себя спокойно.
— Видите ли, я — невезучая.
Мистер Дэвис, несмотря на новое тревожное обстоятельство, чувствовал себя сильным, полным жизни: это ведь был не его последний день; почки и бекон не очень сильно, но давали знать о себе неприятным запахом изо рта. Со сцены негромко доносилась музыка:
О, ваш портрет Лишь половина Того, что я люблю…
Он слизнул кусочек ириски, прилипший к внутренней стороне зубов; стоя под густыми ветвями темно-зеленой сверкающей елки, он сказал:
— Теперь-то вы станете везучей. Лучше талисмана, чем я, вам в жизни не найти.
— Придется попробовать, — ответила девушка, по-прежнему мрачно взирая на него.
— У «Метрополя»? Ровно в час?
— Приду. Если не попаду под машину. Я — такая. Из тех, кто обязательно попадает под машину, когда собирается получить бесплатную кормежку.
— Повеселимся.
— Зависит от того, что вы считаете весельем, — сказала девушка и подвинулась на ящике, освобождая ему место.
Я этот ваш декабрь Запомню навсегда…
