– Через час, уважаемый, я жду тебя, дабы обговорить мой заказ, – и удалилась.
…На втором этаже Ратуши, в большой уютной комнате, отведённой для гостей, разместились на мягких диванных подушках прелестная путешественница и главный командующий. Мандигору не терпелось уехать из скучного города, более похожего на череду ремесленных кварталов, и вернуться в лагерь. Поэтому он весьма обрадовался, когда Елена сообщила, что неплохо бы выехать побыстрее, на рассвете.
– Смотритель так просто не сдастся, – проговорила Елена внимающему Мандигору, – представляешь, он сделал мне подарок, очень редкое сочинение о магических травах. Красивая книга в чёрном кожаном переплёте, с копией печати Аледрийской Библиотеки. Да, здешние мастера понимают толк в книжном деле… Хотелось бы знать, с каких подлинников они делают такие превосходные копии.
– Так спроси, – пожал плечами Мандигор.
Елена одарила военачальника снисходительным взглядом.
– Дело в этом самом Астроградовом Ключе. Но Смотритель никогда не расскажет о Ключнике, даже если я перевешаю всех его писцов…
– Пыток не выдержит, стар, – философски изрёк Мандигор, вытягиваясь в удобном плетёном кресле. – Тем более, у него охранная императорская грамота.
В камине уютно потрескивали сухие поленья.
– Да, Смотритель стар, – повторила Елена, глядя в огонь. – Поэтому он должен был назначить молодого преемника – Ключника. Того, кому доверил бы библиотечные списки, мастерскую, и главное – тайну Астроградового Ключа. Я знаю больше об этой Ратуше, чем он может себе представить, чёртов старик. К сожалению, я не могу долго оставаться здесь. Но, пожалуй, у меня появились некоторые соображения…
– Да, и какие? – живо заинтересовался Мандигор.
– Я доверю Смотрителю и его мастерам переписывать свои тексты, и хочу, чтобы ты позволил выставить охрану вокруг – человек десять хватит. Чтобы не пропала ни одна рукопись, и чтобы мастера не смогли скопировать тайно ни одной строчки…
– Хорошо, я отзову отряд для охраны такого важного дела, – Мандигор позволил себе ухмыльнуться.
– Но одного неплохо бы взять посмышлённее… – продолжала Елена, проигнорировав скептичное замечание. – Чтобы приглядел за работой, за самими мастерами, а особенно – за Смотрителем и этим наглым Маришем. Юноша дерзок, а значит – либо глуп, либо знает больше остальных.
Мандигор задумался.
– Серговский? – предположил он.
– Да, я думала именно о нём, – довольно улыбнулась Елена. – Он благороден, умён, образован.
– Мне казалось, что ты недолюбливаешь его, – заметил Мандигор. – Он часто вмешивался, когда ты отбирала у людей рукописи или книги…
– Не отбирала, а изымала на благо государства, – холодно уточнила Елена. – Эдрик Серговский хитёр и расчётлив, а такой человек и нужен для данного, немного… щекотливого дела.
– Только вряд ли он захочет променять кавалерийскую судьбу на роль надзирателя.
– Я слышала, он весьма охоч до загадок… Позови его, я расскажу ему всё, что знаю об Астроградовом Ключе.
…Мастерская располагалась в боковой комнате, войти в которую можно было только через главную Залу. Проходя этим утром мимо Часов, Эдрик Серговский замедлил шаг. То, что вчера при свете каминного огня поведала ему госпожа Мортинова, вызвало у него двоякие ассоциации: слишком было похоже на сказку…
По клятвенным заверениям одного мастера, переплётчика, якобы проживавшего когда-то в Астрограде, в Ратуше этого славного города имелось Особое Хранилище, где были собраны все утерянные библиотеки мира… Тысячи копий подлинных книг, старательно переписанных и собранных по образцу – до буковки, до штриха, до мельчайшей детали. Переплётчик якобы участвовал в изготовлении одной книги «Жизнеописания Птолейских царей» Аледрийской библиотеки, сожжённой во время осады Аледрии, и других, весьма редких и считавшихся утерянными, книг. Он поведал, что среди мастеров библиотечного дела Смотрителем избирается Ключник, который и посвящается в тайну Астроградового Ключа. В Хранилище допускаются лишь избранные, достойные увидеть сокровища библиотеки. И только после того, как прослужат пять лет в мастерской и получат одобрение самого Смотрителя.
Эдрик рассудил, что так поступать весьма мудро: за столь долгий срок можно хорошо узнать человека, желающего попасть в Особое Хранилище, и решить, достоин ли он этой чести.
Было ещё кое-что непонятное… Словоохотливый мастер-переплётчик утверждал, что вывезти каким-либо образом книги из Библиотеки невозможно: за пределами города они таинственно исчезали. Люди говорили, что весь секрет кроется в тех самых песочных Часах: якобы их дух надёжно охраняет библиотечные сокровища и не позволяет вывозить драгоценные книги из-под своей власти.
В умных, осмысляющих свои действия духов, Серговский не верил. За время, проведённое им на войне, – от простого солдата до командира, он видел множество хитрых машин и приспособлений, действие которых непосвящённые называли волшебством, а люди опытные – наукой механикой.
Да, он не верил в мудрость духов, а вот в хитрый человеческий разум и смекалку – ещё как.
И в коварство Елены… Просто так эта женщина ничего не делала. Кроме того, экс-фаворитка желала вернуть себе положение при дворе, именно поэтому её привлекала тайна Астрограда. Елена, несомненно, знала больше об Астроградовом Ключе, чем рассказала Серговскому, так что из всего следовало делать самостоятельные выводы.
Но и к часам, конечно, стоило присмотреться.
…Мастерская заполнилась людьми: Мариш и ещё два мастера сразу же углубились в чтение свитков и рукописей знаменитой путешественницы, ворохом лежавших на большом столе, – некоторые сразу же передавались на столы к писцам.
Эдрик отдал Смотрителю свиток с пожеланиями Елены касательно заглавия и титульного листа, предисловия и порядка чередования текстов и иллюстраций по главам и рубрикам. Кроме того, передал устно, что ровно через десять дней Серговский должен был вернуться к войску, с готовой книгой. Старик сдержанно поблагодарил Серговского за указания и спросил, не желает ли господин взять одну из книг для чтения?
Эдрик нашёл предложение отличным.
Согласно пожеланию Елены листы пергамена было решено раскрасить в чёрный цвет, а буквы выводить золотой краской, оклад книги также сделать золотым. Ювелир получил весьма трудное и сложное задание: изготовить на золотых и серебряных пластинах гравюры, с весьма замысловатыми рисунками в виде птиц, зверей, цветов и рун. Всё это многообразие следовало чередовать в строго определённом порядке, и на каждой из гравюр должно каллиграфически выставлять инициалы Елены, скрытые за основным рисунком, что усложняло задачу. Кроме того, ювелирному мастеру доверили изготовление серебряных застёжек-трилистников, на кожаных ремешках. Получив работу, он тут же удалился в свою мастерскую, в отдельную комнату, вход в которую также шёл из Главного Зала.
На столах уже развернули имеющиеся готовые пергамены чёрного цвета, и писцы приступили к работе: одни разлиновывали листы, другие, заточив перья, начинали копировать текст, третьи – посыпали песком, чтобы просушить чернила.
Эдрик заметил, что Мариш также взял один из свитков и прошёл к свободному писчему столу, где были расположены приспособления и инструменты для рисования: заострённые писала, перья, чернила, киноварь, чёрная, красная, золотая и серебряная краска, – наверное, юноша решил собственноручно заняться копированием одного из рисунков.
Надо сказать, что напряжение среди мастеров, вызванное присутствием воинов, нёсших охрану возле двери, да и самого Эдрика, находившегося непосредственно в мастерской, стало понемногу спадать: писцы обменивались деловыми репликами, перешёптывались, советуясь, или шли за разъяснениями к Смотрителю, Маришу и к тем двум мастерам, что остались «ворошить свитки» Елены. Те двое, включая Смотрителя и загадочного Мариша, были самыми старшими в мастерской – раздавали свитки, указывали, что с ними делать или ходили меж столов, следя за исполнением, внося поправки и замечания. Эдрик вскоре выяснил, что одного из них, такого же седого, как Смотритель, звали Нестором, а младшего, коротко стриженого, ровесника Мариша – Ником.
Вскоре Серговскому надоело слоняться без дела (книгу ему пока не принесли, так как Смотритель был занят с мастерами), и он выбрал пустующий стол. Но сел за него так, чтобы иметь возможность понаблюдать за Маришем.
Время шло, и Серговский впал в лёгкую полудремоту. Тем не менее, он не сводил пристальных глаз с юного мастера, изо всех сил борясь со сном.
Мариш смешно выпятил губу, сдувая длинноватую чёлку, помассировал виски и вдруг поднял взгляд. Почувствовал, что на него смотрят? Эдрик внутренне напрягся, но глаза отводить было уже неудобно, – это и стало решающим моментом. Казалось, перекрестие взглядов длилось всего лишь миг – Мариш не выдержал первым и всё-таки отвёл глаза, но Эдрик успел заметить, как в зрачках юноши колыхнулась тень страха.
А когда боятся – есть что скрывать. Во всяком случае, это правило никогда не подводило Эдрика Серговского – умного и опытного командира, прошедшего не по одной военной дороге.
Но было ещё что-то во взгляде юного мастера, – неуловимое, знакомое, волнующее… Словно приблизился к какой-то разгадке: «вот, вот, вот, – шептало подсознание, – вот оно…»
Принесли обед.
Эдрика сопроводили в столовую, где уже расселись мастера, включая и самого Смотрителя.
Серговский с удовольствием принялся за пшённую кашу с яблоками, салат и сдобный крестьянский пирог, не забывая при этом прикладываться к жбану с душистым квасом. Он подметил, что Мариш сел подальше от него, спрятавшись за спинами остальных.
Во второй половине дня Эдрик делал вид, что поглощён созерцанием труда некого Полидора Урбинского «Осмь книг об изобретателях вещей» – чудеснейшей книги, снабжённой великолепными иллюстрациями, а на самом деле – следил за Маришем. Но тот работал настороженно, молча, не поднимая глаз, – кажется, над каким-то действительно сложным рисунком. Больше ничего подозрительного в этот день Эрик не заметил.
На ночь Серговский выставил охрану – троих воинов возле мастерской, двоих – возле спального дома, где проживали мастера, и ещё двоих – возле дверей Ратуши. Смотритель, Нестор, Мариш, Ник, ювелир, и ещё двое старших писцов, да и сам Серговский, проживали на втором этаже: в довольно удобных отдельных комнатах. Эдрик здраво рассудил, что если Ключник действительно существует, он должен быть среди тех, кто проживал непосредственно в Ратуше.
После того, как назначил караулы, Эдрик Серговский сделал вид, что отправился спать.
…Далеко за полночь Эдрик, сжимая за кольцо небольшой решётчатый фонарь, тихо спустился вниз, в опустевший главный Зал.
В часах бесшумно сыпался песок, ровной тоненькой струйкой. Клепсидра состояла из обычных емкостей – верхней и нижней, и крепилась на подставке из трёх бронзовых столбов, соединяясь с ними прочными осями, из чего Эдрик сделал вывод, что часы всё-таки иногда переворачивались, несмотря на волшебный песок.
