надеть его и застегнуть. Айра сразу стал похож на большого синего кита с ногами. Костюм Дэвида был черного цвета. Скоро они оба исчезнут под темными водами Гудзона.

Пока Айра спускался с пристани, он проникся решимостью сбавить вес по меньшей мере килограммов на двенадцать, после того как они закончат дело. Человек его размера не подходит для опасной работы. Дэвид покачал головой. Если Айра считает такую работу трудной, то что будет, когда они приблизятся к конторе Кемдена? А почему Айра не скооперировался с Видой? Она выглядит очень тренированной физически.

Первого взгляда в мозг Виды Дэвиду было достаточно, чтобы понять: она никогда не будет подвержена таким сумасшедшим идеям. Это слишком опасно. Кроме того, она никогда не станет нарушать закон. Дэвид точно знал почему — ответственность и боязнь слишком многое потерять.

Поэтому выбора не было — или Айра, или никто. Ну да ладно, все как-нибудь наладится.

Дэвид показал Айре, как нырять и подниматься на поверхность в их «субмарине». Это позволит ему дышать без маски во время их путешествия вниз по реке, по направлению к заведению Кемдена. В этом кошмарном сооружении из плавающей древесины и всякого хлама голос Айры звучал как из пустоты.

— Но я тут ни хрена не вижу!

— И не надо. Я займусь навигацией сам, со стороны носа нашей прекрасной подводной лодки. В моем «купе» есть дырочка, через которую можно смотреть.

Дэвид услышал, как Айра шлепнулся в воду, и тут же Левитт выскочил на поверхность рядом с ним.

— А для чего нам нужна эта фигня? Почему бы нам просто не поплыть? — поинтересовался Айра.

— Потому что я не знаю, что за оборудование установлено для слежки за рекой. Там может быть обычная видеокамера с ночными линзами, а может, и с инфракрасными. Если они инфракрасные, вода замаскирует большую часть тепла от наших тел. А «субмарина» спрячет тепло, излучаемое нашими головами. Знаю, что все сделано грубо, топорно, но это может сработать.

— А если нет?

— Вы быстро плаваете, Айра?

Дэвид достал связку подготовленных заранее туго завязанных черных полиэтиленовых пакетов, которые обычно используются для сбора мусора, и привязал их к «субмарине» ниже ватерлинии. Затем он взглянул на часы — стрелки показывали восемь минут десятого.

— Время отчаливать. Айра, вы идете?

Айра окинул взглядом плавучий хлам.

— Конечно, почему нет. Каждому нужна встряска время от времени. Но прежде чем мы отправимся, ответьте мне на один вопрос. Этот Проект «Джек», само его название, имеет отношение к легендарному Джеку Потрошителю?

Вопрос остался без ответа.

— Вдохните глубоко, — сказал Дэвид и исчез под водой. Через несколько мгновений Айра услышал, как Вандемарк подплыл к «субмарине». Затем раздался его голос:

— У нас не возникнет никаких проблем, если мы поплывем вниз по течению. Прилива не будет еще час.

Айра подумал немного, а затем раздраженно спросил:

— Какого дьявола тут быть приливу? Это же река, а не океан!

Голос ответил:

— Это река Гудзон, не забывайте. Река с большими причудами. На большей части длины она расположена немного ниже уровня моря. Через час будет прилив. Морская вода из залива Гудзон хлынет в реку со скоростью примерно пятьдесят миль в час или что-то около того. Это единственная река в мире, насколько я знаю, с которой происходит подобное. Поэтому, если нам придется бежать после десяти вечера, помните, что это будет движение вверх по течению, о'кей?

— Вы дурите мне голову?

— Нет. Отнюдь. Забирайтесь сюда, пожалуйста! Нам пора двигаться!

Айра уцепился за деревянный кол, пытаясь что-нибудь разглядеть в кромешной тьме «субмарины». Даже реки здесь ведут себя неправильно. Попытка проникнуть в сверхсекретное государственное учреждение вместе с убийцей-маньяком, охота на представителя верховной власти... Не кажется ли тебе, Левитт, что ты уже влип по самое некуда? Что будет дальше?

Айра растворился в чернильно-черной глубине Гудзона и спрятался внутри своей «личной каюты» размером сорок пять на сорок пять сантиметров, размещавшейся на борту «субмарины».

— Ладно. Надо делать дело.

Голос с дальнего конца «субмарины» нараспев ответил ему:

— Убрать якоря! Полный вперед! В атаку!

И они отчалили.

Честер Пиньон сегодня дежурил вторую смену, шестнадцать часов подряд. Первые восемь пролетели на одном дыхании. Но сейчас время тянулось бесконечно долго. Ровно в полночь Джерри Стиллсон должен сменить его. Честер поменялся сменами с другими охранниками на послеобеденное время в субботу. Теперь у него будет свободен весь конец недели. На Лонг-Айленде открывалась галерея, которую он хотел посетить. Может быть, ему удастся уговорить владельца выставить и некоторые его шедевры.

Честер находился в начальном периоде становления своей карьеры в качестве художника, и поэтому его экспозиции критиковались. Темные неграмотные массы никогда не оценят его гениальность, если он не будет выставлять свои творения публике. А этого было чрезвычайно трудно добиться. Эти высоколобые владельцы галерей говорили ему, что ему пока еще рано выставляться, может быть, через год-два. Но Честер знал, в чем заключается их игра. Он мысленно представлял себе, как его манеру письма будут копировать посредственные художники и как галереи будут зарабатывать хорошие деньги, выставляя их бледное подражание его шедеврам. Да, его искусство находится под гнетом финансовых проблем. Но он не позволит раздавить себя. Возможно, этот индюк с Лонг-Айленда еще пожелает встретиться с ним. Может быть, именно он, Честер, станет стартовой площадкой для его славы, благосостояния и хорошей жизни. Он попытался вспомнить имя этого чудака. Ну да ладно, кто-нибудь на открытии освежит его память.

Возвращаясь к мониторам после недолгого перерыва, Честер хотел только одного — чтобы кофеварка приготовила что-нибудь хоть отдаленно похожее на кофе. Конечно, то, что он пил, не даст заснуть ему всю ночь, но он даже не хотел думать, какой вред это наносит слизистой оболочке его желудка.

Один из горилл, Пит Брэддок, сидел за его пультом. «Гориллы». Так сторожа-вахтеры называли «мальчиков» Кемдена. Правда, называли всегда за глаза.

Честер не любил оставлять кого-либо из горилл за мониторами надолго. У них всегда было рассеянное внимание. Оставшись надолго у экранов, они обычно засыпали. Честер считал, что у них происходит перегрузка органов чувств. Слишком напряженная работа для их куриных мозгов.

Неменьшую ненависть у Честера вызывало желание этих безмозглых балбесов что-нибудь подкрутить на мониторе, якобы для того, чтобы улучшить изображение. Они, как правило, фиксируют в режиме «пауза» изображение на своих приемниках и прокручивают его с дюжину раз, а то и больше. А что, если бы их «Сони» не имели специальной настройки, которое имеется у мониторов? Телевизор есть телевизор, верно ведь? Все у вас не так, парни. Гориллы всегда отличались тем, что настраивали изображение так, что потом надо часами ковыряться, чтобы получить снова четкое изображение. Сейчас у них особый приказ: просто сидеть, смотреть и ни к чему не притрагиваться. Ни к чему. Но иногда соблазн становится настолько велик, что бывает трудно удержаться.

Вернувшись в помещение, Честер бросил беглый взгляд на мониторы. Его внимание сразу же привлек к себе экран, контролировавший реку Гудзон севернее их здания.

— Что там на восьмом экране? — спросил он.

Брэддок наклонился вперед и рассеянно уставился на экран.

— О чем ты говоришь? Я ничего не вижу.